Я ощутил укол совести.

– У меня-то они есть, а у тебя?

– Где-то определенно есть. Я же не из воздуха появи… – девочка резко замолчала, стала насторожено осматриваться и будто к чему-то прислушиваться.

Она вскочила на ноги, стянула рубашку через голову, не заморачиваясь с пуговицами, и осталась в одной майке – я только и успел отметить, что на руках россыпью проступают шрамы. Зло выругавшись, будто рассмотрев что-то мерзкое, она скомкала рубашку и как можно дальше швырнула по ветру, а сама бросилась к реке. На месте падения рубашки вспыхнул круг света, из которого возникли полупрозрачные то ли щупальца, то ли верёвки. Буквально за секунду ощупали всё вокруг себя и разрастающимся пучком выстрелили в сторону девочки. Второй пучок направился ко мне, и я даже испугаться не успел – с такой скоростью он мчался и… прошёл насквозь. А вот щупальца, что устремились к девочке, настигли её и поймали в воде даже после нырка – наверное, она не успела далеко уплыть. Потом потащили плотно опутанный, но всё ещё шевелящийся комок, в кольцо света, а через секунду и он пропал. «Неужели это всё?» – только и успел подумать я, как девочка появилась вновь. Выпала буквально из пустоты.

– Болваны, – уверено припечатала она несостоявшихся похитителей, направившись ко мне.

Вот только вслед за ней выскочило уже настоящее чудище. На первый взгляд, это была помесь пса, кота и монстра из фильма девяностых. Я оцепенел ещё больше, чем от «щупалец»: не в силах был ни пошевелиться, ни предупредить. Всё, что оставалось, – только продолжать со страхом пялиться ей за спину: вдруг сама догадается. Девочка и вправду обернулась и увидела монстра.

– Фас, хватит там скакать: ты всё уже подчистил, – девочка без страха протянула к чудищу руку. – Иди сюда.

Адский пёс послушался, по дороге сцапал забытую рубашку, даже пару раз потряс ею, как обычной тряпкой. Или действительно песок выбивал?

– Молодец, всё, домой, – она выхватила рубашку из пасти, сама её несколько раз струсила, внимательно рассмотрев, и надела. За этими простыми действиями я совсем не заметил, куда делась псина: вот только что она обходила девочку со спины – и пропала.

– Ф-ф-ас? – выдавил я.

– Ага. Скажи, прикольная кличка? – теперь она занялась своей растрёпанной причёской, перевязывая заново два хвостика.

– Н-н-нет.

– Хочешь ещё раз в речке искупаться? – это прозвучало, как угроза.

– Ещё чего, – мне пришлось отползти от неё подальше. – Что это за тварь вообще?

– Мой защитник. От магов.

Прозвучало неоднозначно: я так и не понял, он защищает её от магов или достался от магов как трофей.

– А они там, – я вспомнил её слова о том, что магов-то она – убивает, – живы вообще?

– Это всего лишь капкан. Его установщики придут позже.

– А кто тогда болваны?

– Маги, кто ещё, – ответила она, будто что-то само собой разумеющееся. И окинула меня совсем другим, изучающим взглядом. – Хм, а ты неплохо держишься: как для труса, так и для человека, который не ценит свою жизнь.

Ну, зашибись комплимент.

– Эй, ты куда? – всё ещё чувствуя лёгкую дрожь в ногах, я бросился догонять её. Чёрта с два тут останусь один.

– Для начала подальше отсюда. А там по обстоятельствам.

– У тебя что, нет никакой цели?

– Почему же, есть. Но сомневаюсь, что от тебя сейчас будет польза.

Меня это задело. Я вышел вперёд и заслонил ей дорогу, вынуждая остановиться.

– Если я так бесполезен, зачем вообще меня спасала?

Она пожала плечами и обошла меня, как досадную и неопасную помеху.

– Я всегда так делаю, если представляется возможность. Думаешь, ты такой единственный или особенный?

– Тогда почему? – растерялся я.

– Потому что могу.

– И какая тебе от этого выгода?

– Кажется, я ошиблась: ты тот ещё болтун. Тем не менее, все ещё мне нравишься.

Обычно я плохо понимаю намёки, если вообще могу их распознать, но тут ошибиться было сложно. Если я перестану нравиться ей, это не понравится уже мне. Дальше мы шли молча. Всё чаще на пути попадались знакомые. Каждый раз я напрягался, отводил взгляд, а на редкие вопросы, всё ли в порядке, отвечал: «Всё нормально. Домой иду».

Со стороны одного из дворов повеяло шашлыком. Даже у меня слюнки потекли, не говоря о девочке, чей возмущённый желудок устроил целую руладу. Она невозмутимо сорвала травинку и начала грызть.

– Ты зачем идёшь со мной? – задумчиво поинтересовалась она.

– Я тут живу неподалёку. Вон там поворот – видишь, направо. А ты куда?

– Кажется, прямо.

– Там твои знакомые живут?

– Сомневаюсь, что они будут мне рады.

Её ответ придал мне решимости.

– Тогда, может, пойдём сначала ко мне? Постоишь у калитки, пока я вынесу что-нибудь пож… перекусить.

– Ты что, боялся, будто я доставлю проблемы твоей семье? Тогда не стоит. Не беспокойся.

– Пожалуйста, позволь угостить тебя в знак благодарности.

Кажется, она сдалась. Ведь действительно голодна, только упрямо в этом не признаётся. И вообще, разве она сама изначально не собиралась ко мне в гости?

Мы повернули направо, прошли ещё два двора – и вот я дома. Открыл калитку.

– Подожди здесь, я сейчас.

– Жду. Если задержишься, уйду.

Знать бы ещё, насколько не нужно задерживаться. Ведь она может быть чисто техническая: со стороны родителей или в поиске еды. С другой стороны, я знаю, что она идёт прямо, и, если что, догоню. Я влетел в дом так быстро, будто за мной бежали соседские собаки.

Отлично, отца вроде нет. Надеюсь, мама чем-то увлечена и можно незаметно…

– Геннадий, – строго сказала она, – что за внешний вид? А ну живо в ванную.

– Мам, дай пять минут и я полностью в твоём распоряжении.

Пока мама хватала ртом воздух от такой наглости (я всегда был послушным мальчиком и никогда прежде не спорил) я быстро просканировал холодильник. Надо было найти что-нибудь такое, что можно с собой унести – в разумных пределах, конечно. И то, что подольше не испортится. Я отрезал на два пальца колбасы. Не жадничал, но вот мама могла что-то заподозрить и не выпустить меня из дома. Столько же взял хлеба, переломил и двумя половинками стащил ещё горячую котлету.

– Геннадий, положи еду на место и сейчас же вымой руки. До обеда вообще ничего не получишь.

– Ага, – согласился я и выбежал на улицу.

Странно, Бунтарь не лаял, как прежде, когда приходили посторонние, а сидел в будке и тихо рычал, смотря на забор. Я буквально вылетел за калитку и уставился на пустую улицу. Опоздал?

– А ты быстро.

Девочка сидела у забора, как брошенный беспризорник – такая же чумазая и одинокая. А принесённая еда, кажется, только это подчеркнула. Потому я сел рядом и лишь после этого передал угощение. Так мы со стороны были похожи уже на двух беспризорников. Жаль, если бы я не поспешил, ещё бы конфет отсыпал. Она благодарно кивнула, но почему-то не торопилась есть. Может, мне стоит отвернуться?

– Геннадий, немедленно в дом, – окликнула мама, выйдя из-за калитки с полотенцем в руках. А потом увидела нас, сидящих под забором, и возмутилась. – Что это?

– Это девочка, – ответил я слегка уязвлённо и заметил, что моя новая знакомая вообще не смотрит на нас. Делает вид, что её тут нет или притворяется, будто её кто-то окликнул.

– Извините за беспокойство. Я уже ухожу. Спасибо тебе.

– Зачем ты привёл сюда эту нищенку? – мама и не думала понижать голос. А я смотрел вслед уходящей девочке и чувствовал себя подлецом. Если бы она после услышанных слов специально выбросила хлеб, я бы не удивился.

– Он меня спас. Вытащил из воды, – прозвучал тихий голос.

Зачем? Почему она это сказала? Захотела поднять оценку меня перед родителями?

– Но Гена плохо плавает, – неуверенно возразила мама.

– Правда? Значит, нам повезло: я вообще не умею.

– Что значит не умеешь? – вырвалось у меня, я рисковал быть разоблачённым.

– Ты же помнишь моё посиневшее лицо? – равнодушно ответила девочка, но потом издевательски повернулась ко мне. – Или у тебя избирательная память?