– Катя, я у тебя до понедельника останусь, разбуди пораньше, хочу котлет купить домой на гостинцы.

– Ох, Оля, даже и не думай, по понедельникам не завозят. Оставайся до вторника. Я с тобой съезжу, на двоих возьмем, двадцать штук, тебе надолго хватит. Потом сразу посажу тебя на автобус, там недалеко до автовокзала.

Но это после, без чужих ушей, неловко ведь. А пока надо салаты с закусками на стол таскать, и родственница Оля, чувствуя себя родственницей бедной, снует туда-сюда с посудой.

Объединяющая тема разговоров – любовь к Родине. Про любовь к Родине обычно говорили как раз перед тем, как запеть. В семидесятых сильно ослабел режим, стали выпускать туристические группы в опасные капиталистические страны Запада. Под строгим надзором, конечно, а все же выпускать. Пошли слухи, будто там в магазинах колбасы сортов двести в свободной продаже каждый день.

– Ну и что, – поджимая губы, говорила та, что намеревалась остаться до вторника, чтобы котлет закупить. – Мне, например, даже нисколько неинтересно. Куда это такая прорва, двести сортов. Половина уж, наверное, порченая.

– Достаточно «докторской» и «любительской», ну, «краковской» иногда полакомиться неплохо, – поддержал учительницу веселый лысый Лёха. – Только ведь дорого, наверное, на «краковскую» не заработаешь так, чтобы каждый день и от пуза. Рабочие там живут бедно, бедствуют там рабочие, я точно знаю. А я как раз рабочий человек. И что мне двести сортов? Посмотрел – наелся? Верно говорю?

Лёха для убедительности всегда ударял кулаком по столу, его робкая жена вздрагивала полным телом, затянутым в кримплен, и накрывала кулак боевитого супруга маленькой ладонью.

– Двести не двести, – отозвался хозяин квартиры Павел, – а сама по себе свобода выбора привлекательна, я бы попробовал сортов пятьдесят.

Застолье отозвалось хохотом. Смеялись не столько над аппетитом шутника, сколько над его стремлением иметь свободу выбора. Словосочетание отдавало чем-то нездоровым – как обжорство, да хуже, хуже обжорства!

Всё как всегда, но в этот раз, дав гостям просмеяться, Катерина, зловеще оглядев собравшихся, вдруг заявила:

– Вот вам всё хаханьки, а знаете, что у Тамарки в школе случилось? – И после интригующей паузы: – Учительница повесилась! Съездила по путевке в Египет, вернулась и неделю не прожила – повесилась. Учительница географии.

– Нет, все же не надо нашему человеку ничего такого, – ответила на жуткое сообщение задушевная подруга хозяйки Нина, вечно пахнущая репчатым луком.

Нина готовилась выйти на пенсию по вредному стажу и гордилась своей трудовой книжкой с единственной записью: «Принята на завод № Х–ХХ укладчицей». После окончания седьмого класса Нина, всегда отличавшаяся прилежанием, никогда ничему больше не училась. Вот как приняли укладчицей, так и укладывала взрыватели на велосипедном заводе. Единственное изменение в ее трудовой книжке – завод сменил название: раньше назывался патефонным, потом на велосипеды, самокаты и детские коляски перепрофилировался. А взрыватели не изменились, все те же, хоть и номер в спецификации иной.

Отсутствие лишних амбиций – главная добродетель советского рабочего человека. Где родился, там и пригодился. Формула, вживленная в мозг генетически, благодаря поколениям крестьян, пожизненно приписанных к имениям либо заводам, избавляла от рефлексии и метаний не хуже лоботомии. Нина даже к морю в отпуск ни разу не ездила, говорила, от южного солнца случается рак, и вообще за пределы Темской области не стремилась. Зачем, если и тут хорошо? Вон, Египет какой опасный оказался. Нину от рассказа про несчастную учительницу в жар бросило, она засуетилась, чтобы незамедлительно принять таблетку от давления.

– Наверное, она сошла с ума. Сейчас очень многие с ума сходят. Вы даже не представляете, сколько сумасшедших. Такие вещи творят – и не хотят лечиться. Причем среди интеллигенции очень участились случаи, – поделилась профессиональными соображениями по поводу самоубийства учительницы медсестра Люда. Она с морковкой покончила и мусолила теперь маринованный огурчик.

– Дак что же это, и у нас теперь? – спросил спутник незамужней Лизаветы, человек в компании новый. Спросил таким тоном, будто знал что-то особенное про ситуацию с сумасшествием на иных территориях.

– И у нас, – понизив голос подтвердила Люда.

Похоже, она готова была делиться подробностями. Лизавета заревновала, уголки ее губ обиженно поползли вниз.

– А давайте лучше споем! – воскликнула Катерина. Ей опасные побасенки про сумасшедших и висельников ни к чему. Она даже подумала не звать больше Людмилу, совершенно забыв, что первая завела разговор про самоубийство географички.

– Из-да-ле-ка-а до-олго… – начала запев и не вытянула: высоко взяла. – Давай, Лизавета, ты запевай первым голосом, а мы с Ниной подхватим.

Польщенная Лизавета села прямо, откашлялась и затянула про Волгу с самого начала, тщательно выводя припев: «…А мне семнадцать лет …тридцать лет …седьмой десяток лет…».

– А теперь деревеньку! – заказал спутник Лизаветы. В тоне его Павел и Людмила уловили признаки сарказма, переглянулись, но другие гости с воодушевлением сразу же затянули «Деревня моя, деревянная, дальняя…». Песен о Родине в разных вариациях знали достаточно. Едва дотерпев до последнего куплета, хозяйка убежала на кухню вынимать пирог и оттуда в одиночку допевала:

– Тебя называю по имени-отчеству, святая, как хлеб, деревенька моя-а-а-а…

Пирог удался, и по этому поводу разлили еще по стопочке. Павла подмывало порасспросить гостя, кто да что, да что у него на уме, – не решился. А ведь не простой мужичок, с секретиком. Решил, потом будет время пообщаться, если у него с Лизаветой срастется, станет свояком.

Не срослось. Лизавета потом рассказывала: вынужденно уехал ухажер из Теми. Не позвал с собой, потому что ехать пришлось весьма спешно и в никуда, лишь бы вон из Теми. Будто бы он искусствоведом работал – вот ведь какие работы у некоторых! – и что-то неправильное про картины самого лучшего темского художника высказал, причем публично. Павел нарочно пошел посмотреть те картины, пока выставка работала. Ему тоже не понравилось.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.