– Спасибо, Прима, но я забыл свою трубку дома.
– Жаль, – почти искренне опечалилась Прима. – Ну ладно, тогда встретимся здесь через месяц, ага? Ты же каждый день здесь гуляешь?
– Почти.
– Ну вот ровно через месяц будь обязательно! Ну, пока!
Прима умчалась, сопровождаемая телохранителем, а я остался допивать свой коктейль. Все-таки интересное место этот новый вокзал! Пусть я никуда не еду, но зато каждый день встречается кто-то, с кем можно посидеть, поболтать. Правда, с артистами до сих пор судьба не сводила… Угораздило же Приму наступить на ногу моей маме! А матушка тут же выговор ей устроила – дескать, молодежь совсем ходить разучилась. Прима и выдала в том смысле, что еще неизвестно кто здесь молодежь…
В кармане куртки тоненько запитюкал зуммер и я выудил дешевенькую "трубку" – сам не знаю, зачем наврал Приме… Даже если бы и забыл я ее дома, то назвать номера телефонов для программиста пара пустяков – профессиональная память на числовые величины емкостью до тридцати знаков позволяет обходиться без записных книжек.
– Павлик, уехала эта Примадонна?
– Да, мам. Ты где?
– Я купила все необходимое и иду сейчас к тебе. Пора домой идти. О чем вы поговорили?
– Да так, ни о чем конкретно. Правда, под конец она предложила мне поработать у нее.
– И что ты ответил?
– Отказался. Нет смысла менять одну рутину на другую… К тому же обойти Единую Тарифную систему оплаты не удавалось никому, даже Приме.
– Да она просто врала, эта регенерированная дура. Я тебя вижу, сейчас подойду.
– Может быть и врала… – Уже в отключившуюся трубку проговорил я. Матушка затарилась по полной программе – катившаяся сзади тележка поскрипывала от перегрузки. Я подхватил маму под руку, и мы чинно прошествовали к выходу, сопровождаемые удивленными взглядами – в наше время ходить за покупками?.. Проще заказать и получить все необходимое не выходя из дома… На улице я не торопясь перекидал свертки, пакетики и коробочки в багажник такси, пока мама расплачивалась с тележкой.
– Садись, ма.
– Паш, а давай прогуляемся пешком! А? Мы с тобой еще ни разу не гуляли пешком! К тому же тебе нужно освежиться. Сколько коктейлей ты выпил?
– Ну, ма… Я уже довольно большой мальчик!
– Тем более!
И мы пошли. Я отправил такси с грузом домой, предварительно оплатив поездку, подхватил маму под руку и мы не спеша двинулись вдоль здания вокзала по направлению к дому.
– Кстати, Паша, а ты знаешь, что это здание – точная копия Николаевского вокзала из Старого города?
– Николаевского? А в честь какого Николая он так назван?
– Не помню, кажется в честь императора Николая Первого, который основал русскую железную дорогу. Тогда поезда еще не ездили под землей и топливом служили обыкновенные дрова. А локомотив назывался "паровоз"!
– Почти как "пароход" в нашей книге.
– Да, Грин был моряком и плавал на пароходах. Тогда еще не было дурацкого запрета плавать по Океану. А паровозы бегали по стальным рельсам почти также, как сейчас бегают современные поезда по антиграву.
– Вот грохоту–то было!.. Мам, а что стало со Старым городом? Ну, когда все перебрались жить сюда, под Купол?
– Не знаю, наверное, разрушился со временем. Хотя, конечно, глупо было бросать памятники, дворцы, Петропавловку на произвол судьбы.
– Но ведь их же тоже перенесли под Купол!
– Навряд ли, скорее всего это просто копии…
Мама замолчала. Наверное, ей было жаль Старый город, несмотря на его неустроенность. У нас сохранились старый открытки с видами Санкт–Петербурга – того Санкт-Петербурга. Узкие заасфальтированные улицы, опутанные проводами, в которых запутается первый же флаер. Нелепые коробки блочных домов и чахлая растительность на узких газонах. Никаких систем коммуникаций, кроме самых примитивных, даже телесигнал получали не по кабелю… Зимой в этом городе шел мокрый снег, летом постоянно шли дожди – люди еще не умели управлять погодой. И все–таки в Старом городе осталось что-то такое, чего маме не хватает здесь… Москве повезло больше – Купол накрыл добрую половину Старого города, включая Кремль…
– Павлик, посмотри!
– Что?
– Глянь вон туда, за деревья!
Я послушно уставился на ничем не примечательные березки. Ничего особенного, на углу Невского и Садовой рощу эвкалиптов посадили – под Куполом и не такое возможно…
– Тебе ничего не кажется странным?
– Н-нет. Хотя…
Наконец–то и я увидел: березы, стоявшие позади, не шевелились.
Вообще.
– Пойдем, посмотрим, ма?
– Вообще–то, домой давно пора. И ты голодный, наверное…
– Не, не голодный. Мы только посмотрим, а потом я такси вызову, хорошо?
– Ну, хорошо, только недолго…
Березки оказались голограммой – самой примитивной, даже не очень-то старательно прорисованной. Видимо, от вокзала еще никто не ходил домой пешком, а из быстро мчащегося флаера такой пустяк, как не прорисованная листва, заметить нереально.
– Пашка, ты слышишь?
– Листья шумят…
– Нет, это не листья, это… Куда ты?!
А я никуда, просто пошел сквозь эту "растительность". Ощущение – словно входишь в плотный желтоватый туман. Непривычно, но несмертельно…
– Пашка, где ты там? Немедленно назад!
– Мама!!! Река!!!
Голограмма кончилась внезапно, словно занавес раскрылся, и я увидел стенку Купола – стальные толстенные стойки с прозрачным пластиком между ними. А за стеной бушевал ветер! Деревья, дикие и не прилизанные садовниками разномастные липы, клены, дубы, березы склонялись под ударами шквального ветра. А дальше, за деревьями – я столько воды сразу даже на картинке не видел! Под Куполом вокруг Петропавловки не Нева, а сплошная иллюзия спокойно текущей реки. А тут!.. Река вздыбилась громадными волнами, на которых качались белые птицы.
– Чайки…
Я оглянулся – мама стояла рядом и зачарованно смотрела т у д а, не замечая бегущих по щекам слез…
– Мам, что это?
– Это Нева, Пашенька. А там дальше – Старый город. Вон, видишь вдалеке мост через реку, а рядом с ним дома…
Я жадно всматривался в серые пятна домов, в висящую над Невой ниточку моста и никак не мог поверить, что действительно вижу все это. Казалось, что все это сон и сейчас меня разбудит незатейливая мелодия будильника…
Тр–рах!!! Старое дерево, не выдержав напора ветра, надломилось и рухнуло на стену Купола. Пластик хрустнул, и возле стойки образовалась узкая щель. Меня обдало струей холодного, какого-то чужого воздуха – с мелкими брызгами воды и странными запахами. Я дышал и не мог надышаться этим странным, не профильтрованным и, наверное, опасным воздухом. Сам того не замечая, я подходил все ближе к щели. Она оказалась не такой уж и маленькой – метра полтора в высоту и около полуметра в ширину.
– Смотри, мам, я могу пролезть туда.
– Не надо, сынок, вдруг это опасно?
– Да ничего страшного! Смотри!
Я лихо протиснулся в щель и почему–то возникло ощущение, что я попал д о м о й.
– Мам, иди сюда!
Ветер заглушал мои слова, но мама услышала и кое–как пробралась ко мне. Сразу зябко поежилась – здесь климат не регулировался и было довольно холодно. Но сразу лезть обратно под Купол я не хотел.
– Мам, пойдем к реке! Ну, пожалуйста!
– Идем, только куртку застегни, простудишься.
Вы когда-нибудь трогали воду? Не ту жалкую струйку, текущую из крана, а огромную бурлящую груду воды, которая называется "река"? Я лежал на каменном парапете пузом вниз и вода, холодная и настоящая, окатывала меня брызгами и хватала мои руки.
– Пашка, ты же весь промок! Вставай сейчас же!
– Да пустяки, мам, сейчас просохну!
– Идем, уже темнеет!
Действительно, вокруг заметно стемнело. Странно, ведь еще только шесть часов… Ах да, ведь сейчас осень, под Куполом наверняка искусственное освещение включают! Я оглянулся – так и есть, громада Купола мягко светилась изнутри.
