Вопреки ожиданиям, все кошачьи надобности были справлены на месте. Зато какой живописный кавардак царил вокруг блюдечка с кормом! Чтобы спокойно поработать, не отвлекаясь по мелочам, я с вечера выложил полпачки корма для котят. А неразумное дите кошачьей породы сперва налопалось до отвала, после чего вообразило себя Индианой Джонсом и организовало археологические раскопки. В результате корм был где угодно, только не в блюдечке.

– Ну и как это называется?

Вместо ответа – прикосновение шершавого язычка к моему уху. Хитрюга, знает, что сержусь не всерьез… Навожу порядок, заодно выковыриваю из-за книжного шкафа любимую игрушку моего котофея – небольшую деревянную катушку от ниток. Бросаю катушку в коридор, котька пулей уносится следом. Теперь он этой катушкой будет грохотать, пока не устанет или опять не запихнет куда-нибудь. Значит, снова уснуть не получится – в квартире стоит такой топот, словно катушку гоняет стадо бегемотиков, а не один котенок.

Я шлепаю босыми ногами в кабинет – лениво идти в спальню за тапками, да и пол теплый, с подогревом, даже приятно босиком пройтись. Плюхнулся в кресло, даванул кнопку включения компа. На дисплее возникло изображение звездного неба. Надо бы поменять обои рабочего стола, поставить наш земной лес, что ли…

Пока я мрачно пялился в дисплей, попутно соображая, стоит ли заварганить кофе или же опять залечь в кровать, котенок притомился. Во всяком случае, грохот и топот затихли. Зато опять раздался пронзительный мяв требовательной интонации.

– Ну, крокодил, проголодался, что ли? Так у тебя еды полное блюдечко, ешь на здоровье.

– Мяу!

– Не хочешь? А чего тогда? На плечо пойдешь?

Котенок отскочил от протянутых к нему рук, распушил хвост, выгнул спину дугой.

– Ой, гроза!, Ой, напугал! А вот сейчас поймаю этого хулигана!!!

Котька, задрав хвост, удирает на сверхзвуковой скорости. В самый разгар догонялок затрещал телефон, которого кошмаренок почему-то боится и от звонка сразу прячется в спальне.

– Але, Андрюха! Это Витя, доброе утро. Не разбудил?

– Не, Вить, у меня тут будильник хвостатый, ровно в семь поднял.

– Терпи, кошачий папа! – хохотнули на том конце провода.

– А куда ж деваться? Терплю… Ты чего звонишь-то? Случилось чего?

– Да как сказать… Наблюдение за объектом прошло нормально, сейчас все данные собрали в общую кучу.

– И что?

– Андрюх, давай лучше не по телефону? Я материалы на диск скопировал, приеду и покажу. Заодно по коньячку дерябнем, не против?

– Не против, только у меня пусто.

– Зато у меня есть, французы подарили.

– Валяй, я пока кофе сварю и на зуб чего-нибудь соображу.

– Лады, через двадцать минут буду!

Готовить, когда рядом находится котенок, это сплошной цирк. То и дело тебе под руку суется любопытная ушастая физиономия, невесть откуда к столу тянется лапа, вдобавок нужно все время смотреть под ноги, однако на хвост я все-таки наступаю. Раздается возмущенный мяв, котька, демонстрируя обиду и чрезвычайно довольный в душе, удаляется в спальню. Может, ему сразу на хвост надо наступать?

К Витькиному приходу у меня все готово, вот только котенок опять куда-то запропастился. Буду надеяться, что он где-то уснул…

Витька вваливается огромный, пахнущий морозом и коньяком – уже успел приложиться. Пока Витька раздевается в прихожей, с порога спальни его внимательно изучают два кошачьих глаза. На сюсюканье и кисыканье даже ухом не ведет, взять себя на руки не позволяет – отходит вглубь комнаты.

– Ну вот, – расстроенно басит Витька, протискиваясь в кабинет, – забыл своего спасителя.

– Да как он тебя запомнил бы, если он еще слепой был? И потом, подобрал-то его ты, а с пипетки молоком выпаивал я. Так что я для него и мама, и папа.

– Нельзя мне котенка, знаешь ведь. С Ленкиной аллергией только рыбок держать…

Витька страстно любит собак и кошек, но после рождения дочки зверей пришлось раздать. Чтобы замять неловкую паузу я спешу напомнить про обещанный коньяк. Витька извлекает из внутреннего кармана пиджака бутылку причудливой формы, не спеша отвинчивает золотистую крышку, разливает по рюмкам. Аромат – сказочный. Напиток обжигает небо, теплым шариком опускается вниз и разливается по жилам. Некоторое время мы молчим, смакуя коньяк. Мне на колени запрыгивает котофейка, демонстративно трется о руки, а сам все глаза на Витьку вылупил…

– Как он меня изучает, а? Чужак пришел, расселся тут… А у меня для тебя вот что есть, смотри.

Витька бросает на пол небольшую игрушечную мышь. Котька спрыгивает вниз, осторожно обнюхивает незнакомую вещь. Видимо, игрушка пахнет привлекательно – котенок хватает мышку в зубы и уходит из комнаты. Секунду спустя в коридоре стук швыряемой игрушки и топот лап.

– С мышкой это ты хорошо придумал.

– Если бы все так было просто, как с этой мышкой…

– Это ты к чему?

– А сам смотри. Вот тебе диск, развлекайся.

– Потом посмотрю, лучше ты своими словами расскажи.

– Тогда сперва повторим.

Снова булькает разливаемый коньяк, выпиваем.

– Так вот, – начинает Витька, кидая в рот ломтик апельсина. – Как тебе известно, наблюдение за системой вели девять радиотелескопов, находящихся в разных точках. Наблюдение велось без малого десять часов, после чего данные со всех телескопов собрали воедино и попытались синхронизировать.

– Почему – попытались?

– Потому что в одно и то же время разные телескопы фиксировали разные данные.

– Не понимаю.

– Все очень просто. Вот если мы твоего котенка решим поснимать девятью видеокамерами с разных ракурсов. Я бросаю ему мышку, котенок хватает ее в зубы и уносит. Что зафиксируют видеокамеры?

– То и зафиксируют, только с разных точек.

– А теперь представь, что на первой пленке котенок схватил не мышку, а мячик. На второй котенок не черный, а серый. На третьей он мышку обнюхал, но не взял, а просто ушел.

– Чушь. Не может быть такого!

– Однако это факт, сам убедишься, когда диск просмотришь. Пять часов по всей системе сплошные фокусы, и каждый раз что-то новое, ранее не фиксировавшееся. Сперва все было довольно тихо. Минут через пять после начала наблюдения две из десяти планет системы перестали отображаться на дисплеях.

– Взорвались???

– Если бы! Они словно спрятались за какой-то ширмой, абсолютно непроницаемой для нашей аппаратуры. Дальше еще смешнее – через систему шел метеорный поток. По первоначальным расчетам, он должен был зацепить четвертую планету системы. Но приблизившись почти вплотную, поток резко изменил свою орбиту! Было ощущение, что его отфутболили, как мячик.

– Ни фига себе…

– Это еще что. Самое веселое в том, что каждый телескоп фиксировал происходящее иначе, чем остальные. "Земля-1" зафиксировала исчезновение планет, а "Марс" весь период наблюдения прекрасно их видел. "Юпитер-2" тоже видел все десять планет, а его сосед, "Юпитер-1", видел только девять. Потом эта чехарда с метеорным потоком.

– Может, все-таки… Да нет, там же только микроорганизмы, откуда там разумные.

– Вот именно – откуда. И какие разумные могли так лихо отфутболить не один метеорит, а целый поток?

– А дальше что?

– А дальше диск смотри. У меня после сегодняшней ночки голова кругом и мысли разбегаются. Пять часов сплошных головоломок и загадок, а потом словно рубильник щелкнул – никаких изменений, только вялая активность в инфракрасном спектре.

За дверью мяукнул котенок.

– Чего он мяучит? – встрепенулся Витька. – Голодный, может?

– Нет, просто ему одному играть надоело. Посиди минутку, я сейчас.

В коридоре котьки не оказалось.

– Ну и где же мой котофей? Спрятался, мазурик такой! А как же мне его найти, не знаю…

За спиной мягкий топот лап – перепрятался.

– Ай, потерялся котенок… Ай, не знаю, где искать… Сдаюсь, выходи!

Из кабинета мне навстречу котенок выпрыгнул на задних лапках, растопырив передние словно для удара. Я подхватил его, прижал к груди, почесал за ухом. Упругий теплый комочек сразу обмяк, громко замурлыкал, уже не обращая внимания на Витьку.