Наконец, армия вышла к дельте Нила. До столицы Египта было уже рукой подать. Это вынудило Скопаса реагировать на такое безобразие. Армия узурпатора двинулась навстречу селевкидским войскам. К несчастью для мятежников, у Птолемея Пятого были сторонники в Столице, которые оперативно докладывали обо всем, что там происходит. Поэтому, выдвижение армии узурпатора навстречу войскам Селевкидов не стало сюрпризом для Сани и его соратников. Высланная вперед, конная разведка незаметно отслеживала движение вражеской армии. Саня не спеша выбрал место для предстоящего сражения. По данным разведки у противника было примерно пятьдесят тысяч воинов и около восьми десятков боевых слонов.
При упоминании о слонах царь Селевкидов вспомнил, как себя вели эти своенравные животные в битве при Рами, когда армия Селевка наголову разбила войска Антипатра. Тогда у узурпатора тоже были боевые слоны, которые, получив болезненные раны от стрел и арбалетных болтов, впали в бешенство и напали на своих же воинов. И прежде чем этих громадных зверьков смогли утихомирить (то есть убить), они натворили много нехороших дел, убив и покалечив многих своих воинов. В общем, такое оружие, как боевые слоны вещь, конечно, грозная, но уж очень они непредсказуемы. И могут навредить самому хозяину больше, чем противнику. И вот теперь в армии противника замечены боевые слоны. Да, это же, просто, праздник какой-то!
Исходя из этой информации, и было выбрано поле будущего сражения. После недолгих поисков решили остановиться на небольшой долине, расположенной между двух гряд песчаных холмов. При этом, холмы были достаточно высокие, состоящие из довольно вязкого песка. Это не давало свободы маневра для армии. Конница конечно могла попробовать обойти и ударить во фланг. Но вряд ли бы у нее это получилось. Во-первых, на довольно обрывистые холмы надо было еще суметь взобраться. А во-вторых, двигаться по вязкому песку, проваливаясь по колено, удовольствие еще то. Пехоте бы тоже такой маневр дался тяжело. Слоны же, наверное, отказались бы лезть туда. Короче говоря, хорошее место.
А чтобы противник не скучал и пришел именно туда куда надо, вперед были высланы три сотни конных лучников. Эти всадники сымитировали атаку на авангард движущейся армии Скопаса. Засыпав врагов стрелами конные стрелки быстро отступили. Посланная за ними в погоню, конница мятежников вскоре вернулась, сильно потрепанная стрелами. Конных лучников у мятежников не было, а гоняться за быстрыми всадниками, которые при этом поливают тебя стрелами, для египетских кавалеристов было, просто, бесперспективно. Поэтому, командир египетской конницы Эпаф видя, что его всадники не могут угнаться за вредными стрелками, благоразумно приказал отступить назад к основным силам. А может, он, просто, опасался попасть в засаду? Скопас рвал и метал, но все же вынужден был признать правильность действия Эпафа.
Однако, мятежники рано успокоились. Конные стрелки Селевкидов появились через час, и все повторилось снова. Конница мятежников надрывалась, отгоняя назойливых вражеских налетчиков, но получалось это у нее не очень хорошо. Конники Селевкидов отступали на какое-то время, а затем возвращались вновь, и потеха продолжалась. Тактику скифов и парфян против египтян еще никто не применял, и они, просто, не знали, как с ней бороться. Потери, правда, от этих комариных укусов были не очень большие, но вот моральный дух падал прямо на глазах. После очередного нападения Скопас наорал на своих военачальников и приказал армии двигаться по следам наглых всадников. Когда после ускоренного ночного марша войско египтян вышло к заветной долине, и Скопасу доложили, что на другом ее конце ждет вражеская армия, построенная для боя, то узурпатор не колебался ни минуты. Злость кипела в нем и требовала выхода. А тут враги появились и ждут.
– Че тут думать, все в атаку!
Саня еще раз удовлетворенно кивнул, смотря на выстраивающуюся для боя армию египтян. Все шло так, как он и задумывал. Противник вошел в долину и начал быстро перестраиваться из походного порядка в боевой. Деметрий при этом предложил атаковать разворачивающегося для битвы врага, но Саня не согласился на его уговоры. Конечно, можно было ударить сейчас, пока противник еще не успел выстроить свои войска. И тут шанс на победу был довольно высок. Но вот царская армия не была готова к такой атаке. И если Селевкиды атакуют, то рискуют в неразберихе боя понести большие потери.
– А нам еще Александрию штурмовать надо! Поэтому, будем придерживаться плана! – высказался в ответ на речь Деметрия Саня.
– Согласен с тобой. Но они выглядят сейчас такими беззащитными, так хочется их атаковать, – вздохнул Деметрий, соглашаясь с аргументами своего царя.
– Вот и славно! А теперь будем ждать вражеской атаки и слонов! – поставил точку в этом споре правитель Селевкидов.
Наконец-то, армия Скопаса выстроилась на другом конце долины и двинулась в атаку. Птолемей Пятый стоял рядом с царем Александром на холме и наблюдал за разворачивающейся битвой. Рядом стоял верный Аристомен и царская свита. Мальчик покосился на правителя Селевкидов, пытаясь сравнить его со своим покойным отцом. И тут отец проигрывал по всем статьям. Царь Александр выглядел настоящим воином. Такими изображают героев в греческих мифах. Высокий, мускулистый, с красивым, мужественным лицом. Доспехи на царе Селевкидов сидели как влитые. Он вел себя очень уверенно, отдавая команды твердым, властным голосом. Такому голосу хотелось подчиняться, не задумываясь. А когда враги выстроились для битвы, и стало ясно, что их численность превышает количество воинов Селевкидов. То даже тогда на лице царя Александра не дрогнул ни один мускул.
И даже восемь десятков вражеских боевых слонов не смогли вызвать на его лице гримасу страха. Увидев их он, просто, улыбнулся, как будто увидел своих хороших знакомых. Вот это храбрость! Так, наверное, вели себя триста спартанцев перед лицом многотысячной армии персов. Птолемей тихонько вздохнул. Ему самому боевые слоны внушали ужас. Он один раз видел, как взбесился обычный рабочий слон. Этот ревущий гигант убил более десяти человек, попросту втоптав их в землю. Зрелище было жуткое.
Своего отца он помнил плохо. Птолемей Четвертый когда-то был неплохим воином, но разгульная жизнь в роскоши царского дворца Александрии сделала из него толстого, плешивого пьяницу и сибарита. В конце концов, кутежи и чрезмерное употребление вина его и доконали. В глубине души малолетний правитель Египта всегда хотел иметь такого отца, как стоявший сейчас рядом с ним владыка Селевкидов. Красивый, сильный, умный, храбрый и смелый. Блестящий полководец и разумный правитель. Вот таким хотел видеть своего отца Птолемей. Но тут Египту сильно не повезло. Отец, вопреки детским ожиданиям, оказался никчемным ничтожеством. Он слишком рано умер и покинул свою семью, оставив страну и их без своей защиты. Мать Птолемея была хорошей и доброй женщиной. Ее любил народ, но это не спасло ее от наемных убийц.
Потом он был заложником своего положения. Мальчик, вроде бы, и был царем, но на самом деле от него мало, что зависело. Все решали регенты, и только когда Аристомен стал царским опекуном, то Птолемей почувствовал, что к нему стали относиться не как к бессловесной марионетке. Новый регент начал много времени уделять малолетнему царю, учить его управлению государством. Аристомен был хорошим учителем и добрым человеком, но он не был воином. И это то их чуть было не погубило. Просто повезло, что им удалось спастись во время переворота, устроенного проклятым Скопасом. А вот если бы у Птолемея был бы такой отец, как царь Александр, то никакой Скопас не посмел бы обидеть его.
Мальчик вздохнул и перевел взгляд на царских телохранителей. Они внушали трепет. Двухметровые длинноусые галлаты в своих позолоченных шлемах, блестящих кольчугах с большими овальными щитами и длинными прямыми мечами были похожи на сказочных героев древних мифов. Птолемей видел с какой преданностью эти гиганты смотрят на царя Александра. В их взглядах и жестах была видна готовность исполнить любой приказ своего царя. У Птолемеев тоже служили галлатские наемники, но такой безотчетной преданности малолетний правитель Египта не видел ни разу. В Египте галлаты смотрели на своих нанимателей довольно равнодушно. Но было в этом равнодушии нечто эдакое неприятное. Так, обычно, смотрят на свою жертву хищники, когда они сыты и им, просто, лень на нее нападать. Эти же тоже вроде бы служат Селевкидам за деньги, но в их глазах светилась преданность и готовность умереть, если царь Селевкидов попросит их об этом. В общем, совсем не понятно!
