– В квадрате, в квадрате! – раззадоривались ребята, попутно хихикая.

Наконец, Алина решилась и обвела написанную ранее «А» в квадрат. В последовавшем за этим коллективном взрыве смеха приняла участие даже элегантная Нина Тамаровна.

Директором этого места была утонченная и слегка жеманная Стела Вениаминовна Растяпова. Она воцарилась в престижном кресле всего несколько месяцев назад, но мягким и приятным обращением сумела заслужить снисхождение учеников школы (при этом безжалостно уволив нескольких не угодивших сотрудников). Ей дали необидное прозвище Веня и пошептывались о влиятельной семье, благодаря которой и стала возможной произошедшая кадровая перестановка.

В тот момент, когда разъяренная Римма Эдуардовна под конвоем привела в кабинет главнокомандующей смущенную, но не сдающуюся Веронику, Стела Вениаминовна пыталась с лучшей стороны преподнести свою вотчину новому учителю. Педагог этот был мужчиной, а с этим полом в школе были некоторые недоразумения. Преподаватель истории помимо пристрастию с горячительным напиткам любил рассказывать ученикам не одобренное министерством образования мнение о пролетарских вождях. Восторженный учитель ОБЖ раскуривал дешевые сигареты со старшеклассниками в подсобке. А тучный физрук и вовсе, судя по всему, переживал мужской климакс. Тот же молодой мужчина лет сорока, который сидел перед Стелой и спокойно ждал напутствий, выглядел вполне презентабельно. Он быстро понял, что директор захолустного места, куда его загнала судьба, является непоследовательным, но добрейшим человеком, и не собирался язвить. Раньше подобное обращение с начальством стоило ему насиженного местечка в престижной школе с избалованными детишками. Золотая молодежь лихо гоняла по городским улицам на шикарных машинах, игнорируя при этом правила дорожного движения и сигналя всем без разбору. В школьное время она предпочитала доказывать себе самой, что относится к высшему сословию и может все, хотя их собственная школа из-за приближенности к берегу насквозь пропахла тиной и вот-вот обещала развалиться.

– Вот, – удовлетворенно, как человек, сделавший в этой жизни все от него зависящее, донесла Римма Эдуардовна, – Стела Вениаминовна, полюбуйтесь, Совина опять явилась в школу в таком виде.

Мужчина на стуле перестал ковырять лаковое покрытие своего чемодана и со спокойным любопытством воззрился на Веронику. Заметив, как она прячет глаза, чтобы ненароком не выдать своего взрывоопасного состояния, он едва заметно улыбнулся.

Стела Вениаминовна тяжко, но изящно вздохнула и тихим твердым голосом ответила:

– Что на этот раз, Вероника? Между вами ведь уже возникали неприятности из-за твоего стиля.

– Я не виновата, – возразила Ника. – Вы разрешили выпускникам ходить так, как хочется…

– Но не с тараканом же на поясе! – взвизгнула Римма.

– Это скорпион!

– Недопустимо. Вам оставили свободный стиль, но не разрешали появляться в этом тряпье! – не сдавалась Римма Эдуардовна.

– Это рок! Вы не можете мешать моему самовыражению.

– Довольно, – в голосе директрисы появились властные нотки. – Вы неплохо учитесь, Вероника, хотя, конечно, оценки по геометрии слегка портят ваш аттестат…

– Портят? – усмехнулась Римма. – Она еле выходит на тройку!

– Но по остальным предметам у нее нет троек, – повысила голос Стела, отчего Римма молниеносно замолчала. – Видимо, есть что-то в связи нейронов… Мы не можем мешать вашему взаимодействию с миром, но эти украшения, небрежность в одежде противоречат школьным правилам.

– Стела Эдуардовна, – умоляюще протянула Ника, закусив губу.

– Стела Эдуардовна, – неожиданно вмешался новый учитель, – этой девушке учиться осталось всего ничего. Не стоит тратить время на ругательства, ваши впечатления должны оставаться положительными, чтобы потом перейти в хорошие нужные воспоминания о школе и мудрости директора. Это я вам как биолог утверждаю.

Стела понимающе улыбнулась и грациозно кивнула. Ника впервые серьезно посмотрела на человека в кресле. Какая-то открытость в нем ей пришлась по душе, как и любая искренняя доброта в любом другом человеке. Она благодарно улыбнулась директору и незнакомцу.

– Что ж, – обратилась Стела ко всем сразу. – Вы все можете идти. Борис Федорович, если у вас будут вопросы, не стесняйтесь.

Римма нетерпеливо вздохнула и осталась стоять на месте.

– Стела Вениаминовна, позвольте поговорить с вами.

Борис Федорович и Ника не заставили себя упрашивать и вышли из кабинета.

– Спасибо, – сказала Ника.

– Не за что, – отозвался Борис. – Только не подумайте, что я теперь всегда буду выгораживать вас.

– Я учту, – улыбнулась Ника. – Вы наш новый учитель биологии?

– Да.

Ника довольно приподняла брови.

После неудачной геометрии 11«А» разобщенными группками отправился на физкультуру. Мимо Ники проплыл Сережа, который, в общем-то, нравился ей, исключая внешность, характер, манеры, убеждения и успеваемость. Она не общалась с ним с третьего класса, как и с большинством своих сокамерников. Впервые пообщаться с Сережей Нике удалось, когда у нее появилась аська. Порой они и не здоровались друг с другом месяцами, а, встретившись на улице, старательно делали вид, что заняты раскопками в телефонах или подтягиванием неблагонадежных шнурков.

– Кто ставит физру вторым уроком? А потом на биологии жариться! – возмущалась Алина, которую редко удовлетворяла действительность.

Эта девушка давно раздражала Нику. Со слезливым видом Алина благоговейно приклеивалась к Марго и грузила свою жертву рассказами, причем почти всегда надломленными, о взаимоотношениях с парнями, родителями и сестрой, а так же предполагаемыми проблемами в будущем. Во время таких психологических атак Ника обычно хохотала с Витой. Если же Вита развлекалась в компании Алекса, который чаще сбегал с ребятами в столовую и выжидал там бесплатный бутерброд, Ника забивалась в угол и со смесью безразличия и непонимания наблюдала за ходом школьной жизни.

Маргарита сочла нужным ответить со скорбным лицом и скрытым выражением мнения, что Алине лучше было уйти после девятого класса.

– Да, это ужасно… – пробубнила она.

Ребята разбрелись по раздевалкам. Переодеваться приходилось в толкотне, придерживая при этом входную деверь, в которой отсутствовал замок (девочки боялись домогательств мальчиков, а мальчики – разъяренных девочек, притворно зло мстившим им). В коридоре раздался пронзительный визг, от которого истлевшая побелка на стенах начала угрожающе осыпаться.

– Пошевеливайтесь, инвалиды! – завопил учитель физкультуры из коморки, которая больше походила на склад в лавке старьевщика. В ней он прятал свое внушительное тело, ленясь лишний раз пройтись по этажам.

Эмиль Рудольфович Пжуска выплыл из своего укрытия и предстал перед детьми во всем великолепии изношенного полиэстерового прикида. Это был человек среднего роста и средних лет с впечатляющим животом, прихотливо свисающим почти до бедер. Не помогал даже ремень, который Эмиль старался потуже затянуть на своем главном украшении. Футболка несмотря на все усилия положить ее на свое достояние как можно более небрежно натягивалась на выпирающий вырост живота, как на барабан.

– Разорался, – фыркнула Ника.

– Ник, он же все-таки учитель! – не выдержала Марго.

Вероника не терпела Эмиля гораздо больше, чем остальных учителей, почти так же яро, как Римму Эдуардовну. Каждая их встреча заканчивалась дуэлью, где победу почти всегда одерживал Эмиль Рудольфович. Это происходило по той простой причине, что Ника не имела права препираться, чтобы не нагонять на себя гнев надсмотрщиков, как она называла преподавателей. Но сегодня Ника уже подпиталась силой утреннего переругивания, и море казалось ей по колено. Гнев родителей сейчас казался призрачным и нестрашным, хотя, как она ни старалась убедить себя в обратном, был ей вовсе не безразличен. Все ее свободолюбивые речи таяли по мере того, как она с тройками подходила к суровому крыльцу своего дома.