Эти стихи датированы 1999 годом. Померанц и Миркина уже не питали никаких иллюзий относительно религиозного возрождения в масштабах страны. Но они же, как и многие другие чистые сердцем люди, делали все от них зависящее, чтобы подготовить Встречу души со Христом.

Вот что писали наши мудрецы в своей совместной работе «Великие религии мира». Привожу обширную цитату, чтобы читатель смог почувствовать и стиль их мышления, и общий дух книги.

«”Ничего не творю от Себя. Исполняю волю пославшего Меня”. Иными словами: меня нет, есть только Бог, заполнивший меня. “Я умер, жив во мне Христос”, – скажет впоследствии апостол Павел. Это и есть возможность повторить за Христом: “Я и Отец – одно”. Христос вытеснил из Павла Павла, как Бог вытеснил из Христа человека. Этот человек есть, но его как бы и нет. Он до краев заполнен Богом.

Это и есть состояние безгрешности. Пока что Он один безгрешен. Но Он призывает всех быть подобными Ему. Он полагает в этом смысл человеческой жизни.

Он называет себя сыном человеческим. И в то же время знает, что Он сын Божий. Этот сын человеческий во всем подобен всем прочим людям, кроме одного: греха. Но если Он может быть безгрешен, то вся человеческая природа может очиститься. Она уже очистилась в Нем. Он явил собой, что такое человек. Человек создан по образу и подобию Божию и может воплотить в себе Бога. Хотя быть единым с Богом не значит быть равным Ему. “Отец мой более Меня”, – говорит Иисус. Капля моря не равна морю, но она едина с ним. Цель Человека – стать единым со своим Истоком, быть не лужицей на морском берегу, а Морем»16.

«Великие религии мира» о. Александр Мень называл «нашей книгой», настолько он был солидарен с ее основными положениями…

Зинаида Александровна вплоть до перестройки писала в стол, перебивалась переводами никому не известных суфиев. Григорий Соломонович ходил в списках, печатался на Западе и числился в диссидентах. Но в начале 90-х он получил возможность прочитать курс лекций в Университете Истории Культуры. Именно отсюда, как мне кажется, и был переброшен мостик к семинару «Работа любви».

О них узнавали, их печатали, к ним тянулись.

В 2009-м Померанц и Миркина стали обладателями почетной премии Бьёрнстьерне Бьёрнсена. Норвежская Академия Литературы и Свободы слова присудила ее «двум самым ярким представителям современной творческой интеллигенции России».

Четой мудрецов написаны, изданы и переизданы десятки книг. Вот серии, в которых выходили их произведения: «Лики культуры», «Российские Пропилеи», «Humanitas», «Письмена времени», «Зерно вечности»17. Недавно я зашел в Московский дом книги на Арбате и обнаружил целую полку их сочинений18. Пробежался взглядом по корешкам и глубоко вздохнул. Как все это донести до людей? Но уже в следующий миг опомнился: жизнь сама о себе позаботится. Ведь как-то жизнь привела меня к ним.

Я близко сошелся с Померанцем и Миркиной лишь в 2010-м. Правда, с тех пор мы уже не расставались. Восемь лет великого тихого счастья. Я благодарю Бога за то, что мне выпало делить с ними боль и радость, быть рядом во всех жизненных ситуациях, предстоять непостижимой Тайне и не путать ее с теми одеждами, в которые облекает ее человеческий ум.

Природа конвенционального знания не позволяет нам выходить за границы символов, и сами символы, включая сакральные, невольно кладут предел Безграничному. Они даже изменяют Безграничному, хотя и присягнули ему на верность. Так буква, забыв, пусть и на мгновение, о своем втором месте, способна предать Дух.

Эту трудность разрешил учитель будущего апостола Павла фарисей Гамалиил. Когда правоверные иудеи собрались растерзать учеников Христа, которые пребывали в новом Духе, опираясь на какие-то неведомые глубины сердца, Гамалиил обратился к толпе со следующими словами: «Если […] это дело – от человеков, то оно разрушится; а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками» (Деян. 5:38–39). О замечательном ответе ученого раввина, ставшего впоследствии христианским святым, неплохо бы помнить всем ревнителям благочестия. Камень этот, в каком-то смысле, я бросаю и в свой огород.

Померанц и Миркина – прихожане невидимой церкви. На одной из лекций Зинаида Александровна сказала: «Церковь не в бревнах, а в ребрах». Я оппонировал ей, решившись написать письмо. Было это в начале нашего знакомства. Приведу фрагмент из моего послания и ее реакцию на него.

«Народная мудрость: “Церковь не в бревнах, а в ребрах” рифмуется с другой поговоркой: “Седина в бороду, бес в ребро”, – полемизировал я. – Ребро, то есть сердце, равно открыто обеим безднам – Духу и плоти. Подреберный Бог не огражден от того темного, что есть в нас самих, и из чего мы, как из неизбежного праха, состоим. Подреберный Бог просветляет наш прах, пронизывает нашу тварность Своей тайной силой и наполняет нас Своим присутствием. Однако подреберный Бог всегда находится в шаге от того, чтобы быть сотворенным по нашему образу и подобию. Как же здесь быть? Может быть, поэтому нужна церковь и в бревнах? Ведь не у каждого достанет глубины соприкоснуться с Богом обнаженным сердцем».

Вот вопросы, которые я ставил тогда и которые мучили меня.

Зинаида Александровна ответила так: «Да, в нас живет и бесовщина, но это не значит, что Божественное начало надо искать не внутри, а где-то на стороне. И то и другое – в нас. Бесовщина на мели, на поверхности, а Божественное – глубоко внутри в глубоком сердце. Наша задача раскрыть в себе это глубокое сердце и ясно увидеть тогда, что царствие Божие находится внутри нас. И не надо уходить от себя, чтобы найти Бога. Надо, напротив, очень глубоко войти внутрь себя, в ту глубину, где находится единая связующая всех сила»19.

Про историческую церковь она тогда ничего не сказала. Но Миркина видимую церковь никогда и не отрицала. После посещения могилы мужа она вошла в храм Сошествия Святого Духа на Даниловском кладбище и написала непостижимый стих.

Зинаида Александровна лишь настаивала на том, что видимая церковь не должна собою заслонять «церковь незримую», иначе первая, по выражению митр. Антония Сурожского, может выродиться в «церковную организацию». Иными словами, если историческая церковь помнит об утопическом соблазне построения Царства Божия на Земле, а это и значит, согласно Миркиной, «искать Бога на стороне»; если историческая церковь не поддастся искушению разделять и властвовать, то тогда она может и должна стать дорогой к Богу. Забывающая об этом церковь окажется непреодолимым препятствием на пути к Нему…

После ухода Григория Соломоновича ко мне обратились с просьбой написать статью о нем для шеститомника «Московская энциклопедия. Лица Москвы». Российский философ, культуролог, религиовед, публицист – вот как обычно представляют его широкой аудитории. Когда речь заходит о вехах жизненного пути, задействуют другой семантический ряд: фронтовик, лагерник, диссидент. При смене интонации на более доверительную, в которой нет места аффектации, о нем говорят как о мудреце и праведнике. Среди вопросов-направлений, предлагаемых редакцией энциклопедии, было такое: общая значимость Померанца для российской культуры. Приведу лишь одну формулировку, которой, я, собственно, и закончил статью. «Померанц сыграл большую роль в установлении духовных контактов между Востоком и Западом, а также между светской и религиозной культурой современного российского общества».