– Я не смогу больше работать с вашим сыном. Извините. За мной долгов нет, вы это знаете. Правда, решать вопросы по отмене свадьбы, придётся вам. Хорошо ещё, что я не ввела вас в затраты на платье и прочую ерунду. Простите.
– Никита рассказал, что произошло. У меня нет оправданий для него. Измену, предательство не каждый может простить. Мне жаль, что это случилось с вами. Куда пойдёшь работать? Помощь нужна?
– Спасибо. Вы меня многому научили, но я не хочу оставаться даже с такой хорошей зарплатой. Что-нибудь найду.
– Держи, – протянул Ильинский заявление, поставив свою подпись. – Будет необходимость в консультации – звони. Я помогу.
– Спасибо.
В этот же день она приехала в свой городок и с разрешения двоюродного брата Антона заняла одну комнату в доме деда. Антон был на полтора года старше сестры и воспитывался в основном в этом доме. Его и оставил в наследство внуку дед. Лиза сама завела разговор о работе в частном предприятии отца и узнала много нового. Комиссия заканчивала проверку, но уже было ясно, что Людмила Алексеевна причастна к припискам и махинациям.
– Лиза, она даже на смерти деда умудрилась заработать. Купить гроб за одну сумму, а списать в два раза больше – подлость. Он её отец, – возмущался он. – Отец таскал материалы со склада по мелочи, а она занималась приписками, списанием без всякого стыда. Лиза, ей срок грозит. На что она надеется?
– На меня, Антошка. Она знает, что в лучшем случае я её уволю, но не посажу. А когда я это сделаю, она обвинит меня же в том, что лишила её работы и им не на что жить. Вот что мне делать, брат?
– Ты так думаешь?
– Я это знаю. Папа не раз ловил её за руку и скрывал от деда. Именно поэтому он не брал её в долю, но деньгами делился. Ты чем можешь заняться, кроме склада? Ты молодой, неглупый и мог бы помогать Голованову, а бухгалтером можно взять Жанну, мать Инны. Она отлично справлялась с магазином, один магазин можно закрыть и организовать точку сбыта прямо со склада.
Решив все вопросы по предприятию, Лиза возвращалась в город в пятницу поздно вечером. Погода была по-осеннему тёплая, но дождливая. Мелкий дождь начался после обеда и часов шесть не прекращался. До дома оставалось километров десять, и она не спешила, помня о мокрой дороге. Проезжая по автомобильному мосту, заметила мужскую фигуру. Мужчина пытался преодолеть ограждение моста. В свете фонарей это было хорошо видно. Лиза остановила машину, включила аварийку и, перебежав встречку, остановилась в метре от мужчины.
– Простите, вы мне не поможете? – тихо спросила она, не рассчитывая на его реакцию. – Машина не хочет ехать, стоянка на мосту запрещена, а одной мне не справиться.
– И что? – по голосу было слышно, что мужчина пьян. Он опустил ногу на землю и посмотрел туда, откуда слышался голос.
– Помогите мне толкнуть её до проезжей части дороги, а потом я вызову техпомощь.
Мост заканчивался метров через тридцать. Мужчина шёл к машине Лизы обречённо. Вдвоём они дотолкали машину до края и остановились на обочине.
– Спасибо вам. Хотите горячего кофе? Садитесь в машину, – она открыла заднюю дверь, и мужчина сел без слов. – Вытрите лицо и волосы, – протянула бумажное полотенце и, открыв крышку термоса, налила в стаканчик кофе. – Пейте. – Она смотрела на молодого человека и понимала, что он не в себе. – Впереди ваша машина?
– Моя, – нехотя ответил он. – Не нужно больше вопросов.
– Хорошо. Вопросов больше не будет, – Лиза повернула ключ зажигания и тронулась с места. Пассажир промолчал. Подъехав к своему дому, она вопросительно посмотрела на незнакомца. – Я не скажу вам ни слова, но вам нужно обсохнуть и выспаться. Пойдём. – Они поднялись в квартиру, и хозяйка провела его в ванную. – Вещи оставьте там, а сами примите душ. Полотенце я вам дам.
Он вышел через пять минут с полотенцем на бёдрах словно робот. Лиза уложила его на диван, укрыв тёплым одеялом, и прикрыла дверь в комнату. Разобрала вещи, брошенные на полу. Брюки и тонкий джемпер повесила сушить над плитой. В носки туфель натолкала старые бумаги. Утром проснулась как обычно, хотя была суббота. Сняла высохшие вещи, привела их в порядок и поставила турку на плиту.
– Доброе утро. Где мои вещи?
– В ванне на стиральной машине. Ключи из кармана на полке в прихожей. Выпейте кофе, и я вас отвезу туда, куда скажете.
– Как вас зовут, добрый ангел? – спросил мужчина, войдя в кухню одетым в свою одежду. Присел к столу, взял чашку с кофе и посмотрел на хозяйку.
– Лиза.
– А меня Глеб, – он сделал глоток кофе, задумался на секунды, выпил кофе залпом и взглянул на хозяйку. – Думаешь, ты меня вчера спасла? Я всё помню, хотя и смутно.
– Нет. От подобного шага нельзя уберечь, если это в голове. Я дала вам время подумать. За пять лет я потеряла всех, кто был мне дорог. Отец погиб, младшая сестра пропала, бабушка, а две недели назад и дед, покинули этот мир. Лучшая подруга и жених предали. Каждый раз казалось, что умираю, но находила силы жить. Есть вещи, которые нельзя исправить, нельзя забыть, простить, а наши поступки в такие минуты – это отчаяние. Любой удар судьбы поражает и сильных людей, и слабых. Только одни переносят это стойко, другие падают тихо. У каждого своя боль и эту боль нужно излечить или попытаться это сделать.
– Хотите услышать исповедь? – он мрачно посмотрел на Лизу.
– Я не священник, а вы не в храме. Вы сами смогли проехать мимо, если бы заметили меня там?
– Не уверен.
– Вот и я не смогла. Простите, если помешала. Поехали, здесь недалеко.
Они подъехали к брошенной Глебом машине и оба вышли.
– Проверьте, если всё в порядке, дальше решайте всё сами.
– Спасибо тебе, – проверяя документы и поднимая с пола свой мобильный телефон, говорил он. – Продиктуй мне свой номер телефона.
– Это лишнее. Удачи вам, – Лиза вернулась к своей машине и поехала в свою квартиру через супермаркет. Разбирая купленные продукты, она думала о случайном знакомом. Глебу на вид было не больше тридцати лет, а судя по его машине и одежде он не был из простых смертных, а внешне не выглядел слабаком. Единственное, что смущало, была небритость. Не та небритость, которая вошла в моду, а та, о которой «забывают» и она «растёт» сама по себе. «Что могло случиться, если он решил напиться и спрыгнуть с моста? Что можно делать ещё на мосту, взбираясь на ограждение?» Её мысли прервал звонок в дверь. На пороге стоял Никита.
– Лиза, нам нужно поговорить. Пожалуйста.
– Десяти минут хватит? – она пропустила его в квартиру. – Я тебя слушаю, – сказала она, присаживаясь на диван.
– Отец сказал, ты написала заявление на увольнение? Ты где была? Я три дня приезжал сюда.
– Была у себя в городе, вернулась ближе к полуночи, а за расчётом зайду на неделе. Что ещё?
– Лиз, прости меня. Всё вышло спонтанно, после бара, где я перебрал, она увязалась за мной.
– Прекрати эти оправдания. Дело не только в постельной сцене, сколько в вашем равнодушном отношении ко мне. С тобой я знакома три года, с Наташей шесть, и ни один из вас не предложил мне помощь или поддержку. Я уезжала не на свадьбу, на похороны близкого мне человека. Ладно Наташка, а ты почему не поехал со мной? Ты знал, что мне могла понадобиться твоя помощь, но ехать отказался, найдя нелепые оправдания. Я это проглотила молча, а ты здесь не скучал. Потешил своё самолюбие, предал меня и друга.
– Борис с ней расстался. Только она этого не хочет принять.
– А ты, значит, утешил?
– Лиза, может, хватит?
– Думаю, достаточно. Я собрала твои вещи. Забирай их и проваливай. Ты конечно у нас парень грамотный, видный, но и я не дура. Отныне нас ничего не связывает. Лучше быть одной, чем с такими друзьями.
– Лиза, с тобой очень трудно. Не каждый мужчина выдержит твою самостоятельность. Ты всё решаешь сама, а это порой бесит. Кто установил эти правила в субботу?
– Стоп! Ты у нас, где бывал в пятницу по вечерам? В баре с друзьями. Что я делала в это время? Занималась уборкой и стиркой. Может ты мне предлагал помощь, а я отказалась? Почему я не могу прожить один выходной, так как я хочу? Между нами есть разница? Может ты меня содержал, и я тебе что-то должна? Кто предложил жить вместе именно здесь? Я согласилась и ни разу не высказала тебе претензий. Приняла таким, какой есть, не пыталась изменить. Да, ты был внимательным, заботливым, но отношения между нами изменились где-то полгода назад. Тебя, Никита, раздражали не субботы, а то, что слухи о твоих пятничных приключениях дойдут до моих ушей. Они и доходили, но я тебе доверяла. Теперь этого доверия нет, а значит, нет и отношений. Понимаешь, я думаю, что если я тебя и любила, то никогда не теряла голову, чтобы простить подобное унижение. Я была расстроена ни разрывом, а своей слепотой, ведь ты изменился ни за неделю. Списывала всё на трагедию в своей семье и не замечала очевидного. Разговариваю сейчас с тобой, а в груди нет ни обиды, ни ненависти, одно разочарование. Может, это уже и не любовь, а привычка?
