Мои сомнения вновь не остались незамеченными Рэсаем.

— Я понимаю твои страхи, Хиробрайн. Не думай, что я не осознаю серьёзность последствий, если будет допущена ошибка. И всё же я возьму на себя смелость выбрать за тебя, потому что думаю, что такой способ решения сложившейся проблемы будет самым оптимальным для тебя.

Проклятье! Опять он что-то недоговаривает. Ненавижу тайны, которые касаются меня. Или, может быть, за меня говорил обычный страх перед неизвестностью? Рэсай же моё новое молчаливое возмущение принял также спокойно, видимо, для него моя реакция была как нельзя очевиднее. Конечно, отказываться от своего плана он не собирался.

— Не люблю давить на верность собеседника, однако сегодня, мой друг, придётся сделать исключение, — с этими словами он протянул в мою сторону руку, указав, что хочет забрать мешочек с её прахом. — Чуть позже мы логически завершим нашу нынешнюю встречу. Но пока я прошу тебя только поверить в старого демона. Маленький человек будет освобождён, даю слово.

Действительно, это было самое настоящее давление. Ведь он просит мне довериться, но я не смогу дать ему отказа на эту просьбу, потому что я безоговорочно верил Рэсаю. Сжимаю в руке тот самый мешочек. Так и хотелось пойти на попятную от неизвестности… Но вместо этого я срываю его с пояса и протягиваю демону. Не знаю и не понимаю, зачем ему её прах… Но к чёрту вопросы! Я обещал, что пойду на всё, чтобы спасти тебя. И не откажусь от этого шанса, который предоставил мне Рэсай. И неважно, что именно он требует! Ведь я верил ему, верил, как никому другому.

Кивком он поблагодарил меня за то, что сейчас я запрятал своё ненужное любопытство куда подальше. А после Рэсай обернулся и молча начал уходить.

Какое-то время я наблюдал, как постепенно его силуэт сливается с местной темнотой. Лишившись тепла этого яркого огонька, я вновь почувствовал холод одиночества. Я знаю это чувство, оно было со мной все эти три года и теперь вновь вернулось. Ведь я понимал, то тепло мне больше не ощутить. Пусть так. Это будет правильно. Ведь Мирида станет наконец свободна. А о большем я не смею и просить.

И вот, когда Рэсай скрылся в этой темной неизвестности, меня привычно затянула тьма. Так всегда заканчивались наши встречи. А значит, сейчас я уже просто сплю.

После всех этих событий сон для меня стал даже спасением. Тело отдыхало, самочувствие улучшалось, а вместе с ним могло улучшиться и настроение. Даже с душевными терзаниями это работало. Пусть обычный сон их и не излечит, но временное отключение головы могло хоть ненадолго дать мне покой. Тем более сегодня мне не снились привычные кошмары. Надо же, какая щедрость! И моё тело, кажется, решило воспользоваться такой возможность, потому что сон не отступал непривычно долго.

Не скажу, что, когда настало время пробуждения, я не был расстроен. Был. Видимо, до последнего надеялся, что вся та встреча с Рэсаем была не больше, чем просто предсмертной иллюзией. А нет. Я был жив, да ещё как. Ведь все травмы, полученные в последнем бою, давно уже зажили, и я не ощущал никакого беспокойства.

Хотелось скорее проснуться, чтобы понять, где я теперь нахожусь. Ведь впал я в беспамятство от сильного истощения на той каменной площади, но судя по тому, что я находился на чем-то мягком и мне было тепло, меня куда-то перетащили. Неожиданно в нос ударил уже слабый, но до сих пор ещё ощутимый и приятный запах. Благовония. Ими Рэсай всегда заставлял мою комнату, чтобы перебить едкий запах очередного неудачного эксперимента Хранителя, который из его лаборатории распространялся по всему замку. И очевидно теперь этот запах исходил от самой мебели, которая за столько лет пропиталась им. Через пару секунд ясность обрели и глаза, я смог их открыть и увидеть знакомый каменный потолок. Да, это точно была моя комната, оборудованная в одной из башен замка. Хах, даже не верится, что я вновь здесь очутился.

Протерев глаза, я приподнялся на локтях и осмотрел комнату. Ничего не изменилось с тех пор, как я в последний раз был здесь. Всё та же мебель, ковры, занавески на бойницах, даже цветы в горшках ещё живы. Я помню, как всё это Рэсай притаскивал сюда. Его братья смеялись над его «причудами», а я стоял краснея помидора от стыда, потому что немало шуточек было брошено и в мою сторону. Тогда я этого демона почти что ненавидел. «Зачем мне, ученику Четырёх, какие-то кактусы?!», — кричало моё в очередной раз оскорблённое высокомерие. Однако только теперь я понимаю, что всё это он делал, чтобы привнести в эту комнату привычный мне человеческий уют. И здесь действительно было уютно тем более, по сравнению, с остальной разрухой, творившейся в замке. М-да, как же долго я не замечал такой приятной (пусть порой и излишней) его заботы.

Что ж, видимо, даже во время моего отсутствия слуги замка, которых Рэсай обучил специально заботиться обо мне, следили за этим местом. Кстати, о них. Тут я заметил, что моё раненое плечо было тщательно перебинтовано. Это меня посмешило, ведь перевязка мне не нужна — рана зажила и давно. Но, видимо, когда меня нашли без сознания на арене, я продолжал истекать кровью, поэтому они оказали мне необходимую помощь, как их и учили. Нужно не забыть их похвалить за расторопность. Думаю, им это понравится, ведь благодаря стараниям Рэсая они приобрели разум (почти в привычном понимании этого слова) несмотря на то, Скрэйман их создавал с одной целью — служить.

Так погрузился в свои мысли, что я только сейчас заметил странное копошение на второй половине кровати. Оказалось, рядом со мной спал помощник, заняв своей паучьей тушей непривычно много пространства. Проныра. Хах. Ну, и как ты здесь оказался, если я запер портал? И размышляя над этим вопросом, я решил его разбудить. Сработало с первой попытки. Разбуженный, он поначалу и не понимал, что происходит, но потом, видимо, заметив, что проснулся и я, тут же вскакивает и подбегает ко мне. Его глаза, все восемь, какое-то время изучали меня. А сам он периодически издавал странное шипение. Видимо, спрашивал о моём самочувствии, но забыл, что я его паучьи звуки не понимаю. Однако моего ответа всё-таки не понадобилось. Проныра и так понял, что я вполне себе здоров.

Вскоре его удивление и переживания сменились на радость, и он с громким шипением взобрался на меня и начал по мне топтаться и прыгать. Надо же, как радовался. Видимо, я действительно пробыл во сне дольше положенного, из-за этого паук весь распереживался. Но его пришлось скинуть. Не то, что бы я не был рад его увидеть, но вновь оттираться от его слюней (или что там у пауков вместо них), когда он кинулся меня по-собачьи облизывать, не было ни малейшего желания.

Не обращая на него внимания, я встаю с кровати, чтобы наконец-то размяться да и снова утонуть в пучине всех моих раздумий. Паук не обиделся за то, что его оттолкнули, он лишь подбежал ко мне и повторил свой вопрос. Но ответ нашёлся сам, стоило ему заглянуть в мои глаза. В дальнейшем помощник решил уже молча выражать свою радость, потому что почувствовал все мои терзания. Очевидно, он понял, что со мной не всё в порядке. И здесь проныра был абсолютно бессилен.

Осмотрев в последний раз интерьер комнаты, который как бы подписал мне приговор о том, что его я буду видеть следующие… века, я уселся на выступающих камнях бойницы (хотя судя по ширине — это скорее окно) и глянул на вид, который мне открылся. Огненный диск, похожий на солнце моего мира, сейчас был на горизонте. Когда наш бой закончился, время подходило к вечеру, сейчас же уже утро, и, учитывая, что смена суток здесь протекает медленнее, я спал около трёх дней, если измерять в сутках людского мира. Теперь понятно, почему проныра выглядел таким взволнованным.

Отныне этот мир стал для меня родным, я его… чувствую. Каждый поток магии, пробегающий хоть по замку, хоть по небу, стал мною уловим. Я чувствую замок, каждый его зал, каждого обитателя, могу хоть отсюда отдавать приказы слугам. Сейчас же я слышу их суету. Оставшись на три дня без приказов, они не знают, как вести себя. Может быть, боятся, что новый хозяин уничтожит их, как напоминание о старом. Что ж, надо к ним спуститься, успокоить, заодно найти приближённых Скрэймана и уже с ними обговорить дальнейшую мою работу по восстановлению границы миров и общей стабилизации всей магии. Разумеется, я займусь этим вопросом, ведь, можно сказать, это моя главная обязанность как Хранителя