- Тогда продолжайте искать.

- Зачем мне это, когда ты прямо передо мной?

- Я не одна из твоих игрушек, Себастьян.

- Нет, ты больше. Если бы это был кто-то другой, они бы закричали о кровавом убийстве в ту ночь, когда я попросил тебя бежать, но ты подыгрывала, дралась и царапалась.

- Любой на моем месте сделал бы это.

- Только не с такими глазами, как у меня.

Он протягивает руку и обнимает меня за затылок.

Мое дыхание прерывается, когда я проглатываю кусок пищи, застрявший в горле. Мой пульс выходит из-под контроля, и я как будто впадаю в другое состояние ума, отличное от простого жеста.

Не просто какой-то жест.

Его рука на моем горле — искушающая, зависшая, угрожающая. Мысль о том, что он может прервать мое дыхание за долю секунды, держит меня на грани пугающе волнующим образом.

- И они, конечно, не чувствуют себя так чертовски хорошо, когда я пытаюсь их задушить.

- О чем ты говоришь?

- Я говорю, что мы похожи, Нао, ты и я. И я заставлю тебя принять это, даже если это будет последнее, что я сделаю.

ГЛАВА 15

Себастьян

Раньше приходить в Гриль было обычным делом. Здесь я в центре внимания, и мне также нравится эта бессмысленность. Чувства, которые доходят до меня от всех окружающих, - это столь необходимое отвлечение от моих зловещих чувств. Исходя из моего происхождения и того, что я являюсь любимым благотворительным фондом моих бабушки и дедушки, это заставило меня отключить свою способность чувствовать. Или, скорее, перестать общаться с другими и наблюдать за ними только с клинической точки зрения.

Когда я нахожусь со своей группой друзей, я могу расслабиться, наблюдая за ними и позволяя их эмоциям захлестнуть меня.

Как, например, Оуэн. Он шумный, грубый и думает только о том, чтобы намочить свой член и быть призванным в НФЛ. В настоящее время он рассказывает девочкам свою знаменитую историю о том, как он убил медведя вместе со своим отцом. И хотя я обычно снова слушаю его эгоистичный пересказ и даже поощряю его продолжать, я ни на что не настроен.

Правка.

Я в настроении похитить Наоми и преследовать ее. Или трахать ее на капоте ее машины — или моей.

Но это еще не самое худшее. Если бы это зависело от меня, я бы сделал именно это... и даже больше. Я держался за свои роковые мысли, чтобы она не убежала, когда увидит меня в следующий раз. Я столько всего замышлял для нее и этих пухлых губок, которые мне нужны вокруг моего члена хотя бы раз в день. Но на прошлой неделе я перестраховывался, водил ее на обед или ходил к тому камню в лесу просто поговорить. Иногда я действительно целую ее, и я снова опустился на нее на вершине того камня, а затем трахнул ее в рот, но дальше я не пошел. Потому что, во-первых, она мгновенно отстраняется, как только я собираюсь выпустить своего зверя. Как будто она чувствует, когда ей грозит опасность, и ее инстинкт самосохранения включается. Что подводит меня ко второй причине, по которой я сдерживался. Сначала ей нужно почувствовать себя в безопасности.

Она должна быть в состоянии отпустить сама, без какого-либо принуждения с моей стороны. Хотя я уверен, что мы совместимы, что она жаждет порочности, которую я скрываю, я хочу больше доказательств. Подойдет все, что угодно. Жеста, слова или даже молчаливого согласия было бы достаточно. Без всего этого это ничем не отличается от ухода за ней и конфискации ее завещания, а меня не интересует оболочка.

Мне нужна ее борьба, ее удары и когти. Мне нужна ее стальная воля, чтобы подчиниться мне только потому, что она тоже этого хочет.

Но больше всего мне нужны ее искренние крики.

Ее страх.

Ее все.

И для того, чтобы она дала мне это, ей нужно добровольно открыться.

Судя по тому, как она говорит о школе и доме, я говорю, что мы приближаемся к этому этапу.

Насколько близко - вот в чем вопрос сейчас. Раньше я гордился своей терпеливой натурой, но когда дело касается Наоми, эта черта отсутствует. Пожирать ее губы и есть ее сладкую киску на ужин уже недостаточно. И не то, насколько покорной она становится, когда стоит на коленях, позволяя мне трахать ее лицо.

Мне нужно больше.

Владеть ею целиком.

Чтобы попробовать ее всю.

Я делаю глоток пива и откидываюсь на спинку стула. Может быть, если я начну рассказывать историю ужасов, Оуэн прекратит свой моноспектакль.

Или я могу перестать притворяться, что мне здесь нравится, и просто пойти к ней.

Это звучало бы как лучшая идея, если бы я не планировал заставить ее скучать по мне сегодня. Сегодня выходные, так что я не видел ее с тех пор, как подвез ее к дому после игры и поцеловал до бесчувствия на крыльце.

В течение всей игры я едва мог сосредоточиться, когда она была в моем поле зрения. Я не мог перестать пялиться на ее крошечную одежду и представлять ее голой — или бегущей.

В тот момент я фантазировал о том, чтобы показать игре средний палец, похитить ее со стороны и убраться оттуда к чертовой матери.

Сама мысль об этом вызывала тревогу, но не больше, чем то, как сильно я жаждал видеть ее лицо каждый день. Или как я с нетерпением ждал простых платонических обедов с ней, где я слушал ее занудные разговоры о манге, аниме и серийных убийцах.

Последнее ей нравится больше, чем мне бы хотелось. И нет, я не завидую чертовым серийным убийцам.

Так что после прошлой ночи я решил, что она, возможно, начинает воспринимать меня как должное. С тех пор, как я впервые увидел ее, она неохотно относилась ко всему, ведя себя так, как будто не хочет меня или того, что я предлагаю, даже когда ее влагалище напряглось вокруг моих пальцев и языка.

Вот почему я создал дистанцию.

Я не звонил и не занимался сексом, как обычно.

Пришло время ей первой вступить в контакт.

Я просматриваю свой телефон и нахожу сообщения от бабушки, которая говорит мне "доброе утро" и напоминает мне о ее расписании вечеринок. Затем приходит сообщение от Нейта и еще от нескольких случайных людей в кампусе.

Но от Наоми ничего не было.

Прошел целый день, а новостей по-прежнему нет.

Мои губы кривятся. Она действительно собирается игнорировать меня? К черту ее упрямство.

- Чувствую ли я в воздухе запах поражения?

Мой взгляд скользит вправо, где Рейна приготовила для себя место. Закинув ногу на ногу, она наблюдает за мной с кажущимся безразличием, но на самом деле скрывает свою хитрую натуру. Она акула, которая вынюхивает кровь. В тот момент, когда она почувствует это, ничто не остановит ее от нападения.

Хотя она думает, что раскусила меня, это не совсем так. Я никогда не показывал, что скрывается внутри, до той ночи в лесу. И только с Наоми.

Внимание всех остальных приковано к Оуэну, который все еще рассеянно рассказывает о том, как он убил того медведя.

Я ухмыляюсь, небрежно засовывая телефон в карман куртки Black Devils.

- Поражение - это не то слово, в которое я верю”

- Он все еще существует. - Она наклоняет подбородок в направлении того места, где я спрятал свой телефон.

- Она крепкий орешек, не так ли?

- Не совсем.

- Ты спал с ней?

Опять это гребаное пари. Понятия не имею, почему она так настаивает на чем-то детском, когда я даже не думал об этом. Это больше не имеет значения. Вероятно, этого никогда и не было.

- Я понимаю это как «нет» ? - спрашивает она. - Почему ты так долго?

- Ты когда-нибудь слышала о концепции окантовки, Рей? Добыча становится вкуснее после того, как ее преследуют и ставят на колени.

- И ты думаешь, что это возможно с Наоми?

- Если кто-то и может это сделать, так это я.

Рейна приподнимает идеальную бровь, как бы бросая мне вызов, но не настаивает на этом.

- Сделать так, чтобы что произошло? Оуэн садится слева от меня после того, как заканчивает свое шоу.

Рейна проводит своими красными ногтями по краю бокала, но не пьет.