Под окном стоял высоких, худощавый молодой человек и маячил над головой какой-то темной бутылкой.

Разглядеть что-либо было трудно, но ей было известно, что тот улыбается. Их дружба длилась уже довольно долго, и настроение друг друга они чувствовали физически. В данный момент Вероника ощущала эмоциональный подъем.

– Время рыжих сов пришло! – весело возвестил парень в ответ.

Девушка прыснула.

– Ты не рыжая сова.

– Я нет, а ты – да. Я являюсь добрым самаритянином, не дающим сходить с ума редким рыжим совам от замкнутого пространства и одиночества. Так что назови меня ангелом и выпорхни в окошко, будь добра.

– Да, ты редкий экземпляр, – вновь хохотнули сверху. – Я обязательно выпорхну, когда кто-нибудь подарит мне крылья, а сейчас мне нужно закончить кое-что. Подождешь минут десять?

– Давай быстрее, я под «Зонтиком».

Темная фигура стала удаляться, а Ника зашла в комнату, закрыла балкон, но все же расслышала:

– Гитару не забудь!

Перейдя комнату по диагонали Ника подошла к шкафу, открыла и сняла с вешалки длинный, черный кардиган, накинула его и перехватила толстым плетеным ремнем на талии. Последние полторы недели она много работала, так что была рада вырваться из своей «пирамиды» на свежий воздух.

Экслибрис был почти готов, новый заказ только намечался, а этот должен был быть сдан только через три дня. Времени предостаточно, так почему бы не прогуляться?

Сложив в аккуратную стопку листы с эскизами, собрав перья и кисти в стакан, она закинула на плечо чехол с гитарой и вышла из комнаты. Спустилась по лестнице и свернула в ванную. Поставив стакан с инструментами на раковину, последовала к выходу, мимо ходом крикнув:

– Мам, я пойду прогуляюсь!

– Да уж поняла, – донесся тягучий, низкий голос из полумрака гостиной, – слышала уличного запевалу.

Среднего роста темноволосая женщина поднялась с дивана и вышла на свет. Даже изящные очки, красовавшиеся у нее на носу, не скрывали усталости, поселившейся в глазах. Видимо день выдался не из легких. Она остановилась в дверном проеме, оперлась плечом о косяк и, следя за действиями дочери, спросила:

– Надолго?

– Не знаю.

– Так до какого часа мне тебя ждать-то?

– Зачем ждать? – как обычно недоумевала Ника. – Ложись спать, ключ у меня есть.

Женщина прикрыла глаза и устало вздохнула, пробормотав под нос «опять та же пластинка», потом развернулась и, вновь подойдя к дивану, сказала через плечо:

– Ты обязательно меня поймешь, когда твоя дочь будет уходить так поздно из дома.

В ответ веский довод.

– Мам, я ведь уже не маленькая…

– Я знаю, – женщина присела и взяла в руки книгу, – но это не имеет значения. Ты это узнаешь. Позже. А теперь иди.

Вероника надела сандалии и пока зашнуровывала с подозрением косилась на мать. Потом спросила:

– Ты злишься?

– Нет, – спокойный ответ.

– Обижаешься?

– Нет, дорогая, – вздохнула мама с тенью улыбки. – Просто привыкаю к тому, что мой ребенок уже вырос. Сколько лет уже привыкаю, но, похоже, это процесс длинною в целую жизнь, – усмехнулась грустно и взгляд на дочь поверх серебряной оправы очков направила. – Это трудно, но… терпимо. Иди. Смотри только, чтобы все хорошо было. Илье привет передавай.

– Хорошо передам. Не переживай, я ненадолго.

– Ну, это у тебя понятие растяжимое.

Прозвучало так – «плавали, знаем». Вероника не смогла не улыбнуться, так как и самой было об этом прекрасно известно, но она, правда, старалась. Просто, когда происходит что-то хорошее, разве хочется, чтобы оно быстро закончилось? Ответ сам на язык просится. Именно поэтому Ника часто теряла чувство времени и плыла по его течению, забывая о том, что мама постоянно за нее волнуется. Само собой, она приносила извинения, но этого было мало, чтобы компенсировать бессонные ночи. Понимание этого брезжило в мозгу, но что-то сделать было очень трудно. Вот и сейчас, послав маме воздушный поцелуй, девушка попросила ее не беспокоиться, себе пообещала, что вернется раньше обычного и вышла за дверь.

ГЛАВА 2

ЗОНТИК

«Зонтиком» прозвали очень высокую сосну, имевшую большие, развесистые ветви лишь у самой ее вершины. Она росла обособленно, посреди широкой поляны, в окружении небольшого ельника. Некоторые романтические личности, которые любят созерцать звезды, установили рядом с ней лавочку и обнесли ту изгородью. Получилось так, что с жилой стороны местности пожелавших уединения никто не увидит, а их глазам открывался отличный обзор на лес и небо. Крышу делать не стали, приспособив кусок брезента, который, если вдруг пойдет дождь, можно просто натянуть и зацепить на петли. Мудрено, но удобно.

Небо было чистым. Луна светила ярко, освещая поле и верхушки деревьев. Вокруг царила тишина. Был слышен лишь легкий шелест листвы и редкий, глухой шум, проезжающих по трассе машин. Прохладная роса уже давно покрыла траву, и Вероника пожалела, что одела сандалии вместо кед – ноги вымокли, и ее начала пробирать легкая дрожь. Девушка зашагала быстрее.

Вдруг вокруг все осветилось, ее глаза ослепило ярким светом, а до ушей донесся скрип тормозов. Девичье сердце бухнулось в пятки. Хотелось бежать, да видно ничего не было из-за внезапной вспышки, а все тело пробил мандраж.

Ника стояла, натирала глаза, чтобы избавиться от белых пятен перед ними.

Из машины кто-то вышел.

– Все целы? – громко спросил мужской голос.

Вероника взглянула на человека, но тот встал так, что свет фар бил ему в спину, посему рассмотреть его не было возможности.

Он подошел к ней почти вплотную, взял за плечи и снова спросил:

– Вы целы? – голос незнакомца был красивым, низким, но странным образом неприятным. При этом он имел наглости погладить девушку по волосам и щеке.

Вероника резко отпрянула.

– Что вы меня трогаете?! Вы находитесь в частном секторе, едете не по дороге и даже фары не подумали включить? – резко проговорила она.

– Я не думал, что тут кто-то может быть.

– Дорога на два метра левее!

Пока она продолжала натирать глаза, тип уже успел вернуться в машину. Объехав ее он притормозил и сказал:

– Прости, если что, – без тени сожаления. – Случайно не знаешь, в какой стороне конная школа находится?

– Случайно нет! – едко ответила Ника и пошла своим путем.

– За подобный тон можно и ответить, – донеслось ледяное ей в спину.

– Что? – она обернулась, но машина уже уехала. – Нахал! – недовольно пробурчала себе под нос и прибавила скорость.

– Прошло практически полчаса, рыжая! – встретили ее легким упреком, сопроводив тот улыбкой, и протянули бокал с неизвестным содержимым.

Вероника отмахнулась и, мелко семеня, прошмыгнула мимо и завернула к лавке.

– У тебя кофта есть с собой? – спросила.

– Есть, а что? Ты замерзла? Вроде, тепло, даже душно, на мой взгляд. Если верить синоптикам, то сейчас плюс двадцать один градус.

– Этим предсказателям верить можно через раз, – буркнули в ответ.

– Что-то ты не в духе. Что-то случилось?

– У нас по полям мужик какой-то разъезжает на машине, с выключенными фарами. Чуть не сбил меня сейчас.

– Где? – Илья заозирался.

– Да укатил уже, чего искать-то?

Сняв с плеча чехол с гитарой, Ника передала его другу и принялась расшнуровывать сандалии.

– Дай кофту! – присела, скинула обувь закинула ноги на лавку и протянула руку, ожидая немедленно ощутить в ней прохладную, сухую ткань, но этого не случилось.

Вопросительный взгляд пробежался по худой фигуре молодого человека и в ожидании застыл в районе его больших глаз, в которых плясали смешинки, хоть лицо и оставалось серьезным. Илья махнул головой, откидывая темную челку с белого лба, упрямо вздернул острый подбородок и капризно прогнусавил:

– А как же волшебное слово, что в карман не положишь? Я хочу услышать «пожа-алуйста»!

– Пожа-алуйста!

Вокруг стало даже немного светлее от улыбки, облюбовавшей мужские губы. Парень поставил бокалы, вытащил из-под скамьи рюкзак, достал кофту и, кинув тот обратно, проговорил, склонившись в полупоклоне: