Путники спешились у ряда невысоких домов, стоящих обособленно от прочих построек. Здесь останавливались на ночлег и хранили товар приезжие купцы. Это было единственное место, где с незнакомцами не побоялись заговорить. Их провели во внутренний двор и указали на конюшни.
– Леи, на этот раз ты останешься здесь до моего прихода, – сказал эльф, рассёдлывая свою гнедую. – Не отходи далеко от гостиного двора3 и не заговаривай с людьми без надобности.
Девочка скривила рожицу и трагически вздохнула.
– Я не шучу, – предупредил Мат. – Дело на сей раз необычное и очень опасное.
– Опасное, – передразнила Леилэ. – Но ты мне всё равно ничего не объяснишь. Как и всегда! Ты уходишь куда-то – и возвращаешься, словно навещал старых приятелей. Ты думаешь, я не чувствую, как меняется твой запах? Неприятно меняется! Ты пахнешь… – она прикусила губу, заметив, как сверкнули зелёные глаза эльфа. – …Ну ладно, а вдруг с тобой что-нибудь случится? Что мне тогда делать?
– Если со мной что-то случится, бери ноги в руки и уходи как можно дальше, – ответил мужчина. – А пока прекрати кривляться и спорить. Чётко следуй моим указаниям. На этот раз мы имеем дело со скверным человеком…
– Кто это «мы»? – переспросила Леилэ.
– Я, ты и горожане, – пояснил Мат.
– Горожане, – повторила проницательная ученица. – Значит, на этот раз тебя наняли люди?
– Верно. Так что сделай милость, посиди в таверне. Твоё задание на сегодня: слушать, о чём говорят и как молчат…
– Но для чего? – ехидно ухмыльнулась девочка, всем видом демонстрируя недовольство.
– Я буду тебе признателен, Леи, – проговорил эльф, одарив её строгим взглядом, – если к концу дня ты сама ответишь на свой вопрос…
Хмурясь и вздыхая, Леилэ вышла из конюшни и послушно направилась к дверям таверны. Мысль о добром завтраке немного согрела душу девочки, а запахи жареного мяса и сосисок, доносившиеся из кухни, вовсе вернули ей хорошее настроение.
В общем зале было не то чтобы много посетителей. Девочка выбрала самый укромный уголок, подальше от окон и дымящих трубками купцов. Заказав себе сосиски, хлеб и кувшин молока, она принялась наблюдать.
Рыжеволосая женщина, что принесла ей завтрак, облокотившись о перила, тихо переговаривалась со своей подружкой. Изредка они посматривали на девочку. Поняв, что речь идёт о ней, Леилэ навострила ушки.
– …Точно тебе говорю, – шептала рыжеволосая. – Лицо красивое такое, тонкое, словно бы девичье.
– …Неужели эльфы и в наших краях? – охнула её собеседница. – Мало нам, что ли, горя…
– …Да подменыш она, – со знанием дела вымолвила рыжеволосая. – Эльф зачаровал и похитил бедного ребёнка.
– …И голодом морит, – поддакивала подружка, скосив глаза на Леилэ. – Вон, гляди, как она хлеб уплетает, бедняжечка…
Женщина оказалась права. Здешний хлеб был восхитительным: воздушный, мягкий и сладкий, – его просто невозможно было не «уплетать»! Девочка подавила смешок и откусила кусок побольше.
– …Говорят, эльфы любят, когда у детей пшеничные волосы… – продолжила тем временем рыжая.
– Ох, самим невмочь, так они крадут наших… – вставила вторая.
Леилэ фыркнула и отвернулась от глупых болтушек, обратив своё внимание на молчаливых купцов. Мужчины уже закончили трапезу и теперь изучали свои бумаги, задумчиво посасывая трубки. На полу вокруг них валялись обглоданные кости. Обычно их бросают собакам, но тех в помещении видно не было.
От внезапного озарения девочка прекратила жевать и затаила дыхание. Она вспомнила полупустые улицы города. Животных не было и там. Ни одной самой крохотной кошечки, бродячей или сторожевой собаки. Так вот что увидел Мат! В городе нет животных: ни собак, ни кошек, ни даже… крыс!
Леилэ так и подпрыгнула на месте. Ей не терпелось проверить догадку! Медлить было опасно; ведь, не ровен час, добрые женщины ещё догадаются украсть её «обратно» – в люди. Быстренько прикончив последнюю сосиску, девочка бросила на стол плату и выбежала на улицу.
Она долго бродила по тесным переулкам, замедляя шаг у раскрытых ставен и заглядывая во дворики, рассматривая людей и слушая их разговоры. Эльф учил Леилэ понимать язык полей, лесов и городов. Но в этом городе царила особая тишина. Девочка слышала лишь человеческие голоса: ни писка, ни мяуканья, ни гавканья.
Люди разговаривали в основном о насущном. Женщины обсуждали друг друга и цены на рынке, жаловались на мужей. Мужья бранились на жён, на власть и на тяжёлую мужскую долю.
Когда Леилэ проходила мимо одного из дворов, на неё вдруг набросилась женщина в пышной юбке и в белом чепце. Она схватила девочку под руку и, не дав той опомниться, по-хозяйски потащила прочь с улицы.
«Ну вот, началось: меня всё-таки крадут», – подумалось Леилэ.
– Эй! – взвизгнула она. – Что это Вы делаете?
– Спасаю! – заохала женщина. – Разве ты не знаешь? Детям нельзя появляться на улицах!
Наученная горьким опытом, девочка не стала противиться судьбе, решив поберечь силы. Женщина затолкала Леилэ в дом и, закрыв дверь на щеколду, с искренним облегчением вздохнула.
Девочка огляделась. В помещении было как-то особенно уютно. Здесь ощущался порядок и забота. Окна прикрывали тонкие ажурные занавески, на подоконниках красовались синие фиалки в горшочках. На столе лежала белоснежная скатерть, стулья украшали подушки с вышивкой. К своему удовольствию, вдоль стен девочка приметила полки, уставленные бесчисленными баночками с вареньем. Из соседней комнаты веяло теплом, топлёным маслом и мёдом.
Если бы Леилэ умела чуять витали, она бы сказала, что её «спасительница» – довольно приятная особа и не представляет опасности. Судя по всему, даже здешний домовой имел добрый нрав. Мат рассказывал, что городская нечисть любит живые цветы и порядок в доме. Но также она и умело прячется, прикидываясь домашней утварью: крынками, горшками, утюгами, полотенцами или домашними животными.
– Называй меня матушка Марта, – представилась женщина, отдышавшись.
– Лизи, – на ходу придумала Леилэ, украдкой озираясь в поисках домового. – Меня зовут Лизи.
– Давай-ка, Лизи, я налью нам компота, – захлопотала матушка Марта. – А ты объясни, почему ты, худышка, нарушаешь приказы градоправителя?
– Мы с моим мастером только сегодня утром прибыли в ваш город и не слышали о приказе, – хихикнула Леилэ. – А почему я худышка, понятия не имею. Честное слово, я много ем!
Она уселась на стул, с интересом рассматривая хозяйку. Светловолосая, пышная и румяная Марта напомнила ей сдобную булочку. Как только девочка об этом подумала, в то же время на столе появился не только обещанный компот, но и горячие булочки с изюмом, пирожки с вареньем и медовые пряники.
– Скажите, уважаемая матушка Марта, а почему градоправитель запретил детям выходить из дома? – поинтересовалась Леилэ.
– Ах, милая, это непростая история, – ответила хозяйка, присаживаясь напротив девочки. – Знаешь ли ты, что наш городок славится пашнями и хлебом?
– Да, я заметила, – с набитым ртом закивала девочка.
– Но этим летом ни с того ни с сего расплодились у нас крысы, – продолжила женщина. – Вредители добрались до запасов зерна. И было их так много, что ни кошки, ни собаки не справлялись!
– Вот как, – с сочувствием промямлила Леилэ, подхватывая с тарелки медовый пряник. – И что же, вы нашли управу?
– Нашли, – горько вздохнула матушка Марта. – Нет теперь крыс… – Она горестно понурилась. – И нет моего доброго кота Карла. У соседей пропал их пёс. Все животные ушли из города!
– Так-так… – нахмурилась Леилэ.
– Ох, Единушка не иначе за что-то нас покарает… – всхлипнула женщина, беспокойно разглаживая ладонями белую скатерть.
– Единушка, – заинтересованно повторила девочка. – За что же Он вас покарает?
– Недавно к нашему градоправителю пришёл какой-то бродяга-крысолов и предложил ему свои услуги…
– Крысолов? – насторожилась Леилэ.
– Парень-то в общем хороший, пригожий, – матушка Марта смущённо улыбнулась. – Одет был ярко и пёстро – на загляденье… Артист, одним словом! Музыкант!
