Первая картина. Волшебный мир

Интерлюдия

Единый Предвечный Источник Жизни есть всему отец и всему мать. Он образ и мелодия, строитель и нерушимая основа миров. Он искра, породившая пламя, и пища для развития живой души.

Нижние пласты демонических миров, срединные и божественные царства омываются Изначальными Водами Единого Источника, как древо наполняется соками от корней и до самой кроны. Любое явление, каждое существо пропитано этой силой, лишь в разном её качестве.

Словно родительский взор, полный любви к своему детищу, ласкают Изначальные Воды всё то, что покрывают собой, что наполняют и частью чего являются Сами.

Однако в бесконечной жажде расширения появились вселенные столь далёкие от Источника, что даже любящий взгляд Его был не в силах достичь их. Что же души, воплощённые в этих мирах?

Они подобны растениям, заброшенным в бескрайние пески и вечную ночь. Здесь каждое живое создание вынуждено искать для себя пищу либо погибнуть. И, найдя эту пищу, оно видоизменяется под стать ей…

Пролог. Ход королевы

Облака за высокими окнами замка налились болезненной чернотой. По небу пробежали алые отблески. Загрохотало. Опалив пики гор, закатные краски отразились в бледно-зелёных глазах женщины. Сидящая за письменным столом замерла, будто заворожённая, глядя на бушующую стихию.

На одно драгоценное мгновение женщина позволила себе погрузиться в прошлое: вспомнить то время, когда магия, что теперь сотрясала сферу их мира, служила созиданию. На самую крохотную долю мига ей представился лес, где трава была нежнее шёлка, поляна, поросшая синими васильками и красными маками, а посреди поляны – большой бревенчатый дом. Их дом, где они так любили друг друга.

Но прошлое осталось в прошлом. А будущее, далёкое будущее, приближалось с неотвратимой быстротой. Приведённое в действие заклятие набирало силу. Следовало поторопиться и чародейке.

Время – слишком старый зверь, чтобы любить шалости. Оно не станет ждать – привычно сомкнёт невидимые челюсти. И как знать, по какую сторону окажется замешкавшийся игрок: здесь, там или… посредине, разорванный клыками? В библиотеке, стоящей у перекрёстка миров, были возможны любые варианты, в том числе и те, которые нельзя себе даже представить.

– В недоброе время ты покидаешь нас, Джива… – донёсся с порога библиотеки тихий мужской голос.

– Время не бывает добрым или злым, – не оборачиваясь, ответила женщина.

– Я слышал, вопреки нашим традициям и закону, Совет всё же дал тебе разрешение уйти, – напряжённо вымолвил незваный гость. – Но я прошу, подумай ещё раз… Твои эксперименты со Временем слишком опасны и, как знать, не безнадёжны ли? Ты нужна здесь… Ты нужна мне… Опомнись, пока не поздно, хранительница!

– Поздно, уже поздно, – грустно улыбнулась Джива. – В этом мире мне нечего хранить… Я отреклась от своего предназначения, от традиций и закона ради более важной задачи… Отныне мой долг – исследовать.

Голос мужчины, некогда такой родной, уже не волновал её сердце, как это было раньше. Но когда исследовательница взглянула на картину, которая висела над письменным столом, внутри у неё защемило. Сколько счастья им было дано… когда-то.

Изображённые на портрете её родители улыбались. У женщины волосы были цвета ночной синевы; у мужчины – белые, точно снег; а у двух дочерей, которых любовно обнимали мать и отец, переливались рыжим и золотым огнём.

– Мы не пустили Врага в этот мир, но его появление стало важным знаком, – добавила исследовательница. – Я предвижу, что в будущем нас подстерегает нечто более страшное…

Мужчина приблизился к ней, сжав кулаки.

– Моя королева Джива – горда и непреклонна, как всегда, – с несдерживаемой горечью бросил он. – Я изучил исследования, которые ты предоставила Совету хранителей. Это лишь предположения… Обрывки текстов, что вы с Белой отыскали, – пустые слова…

– Пустые слова о Творце, об Источнике Силы, найденные в мире, не помнящем даже о богах – это чудо, – тихо ответила Джива. – Душа, написавшая их, может знать и другие ответы.

– Это просто буквы на бумаге! – разозлился мужчина. – И всё же ты отрекаешься от предназначения, данного тебе по рождению! Ради чего? Чтобы исследовать один из умирающих миров и его жалкое население – людей?

– «Они подобны растениям, заброшенным в бескрайние пески и вечную ночь, – ответила королева словами из найденной рукописи. – Здесь каждое живое создание вынуждено искать для себя пищу либо погибнуть. И, найдя эту пищу, оно видоизменяется под стать ей… Ни старшие и ни средние расы, ни устрашающие демоны, ни даже всесильные боги не могут выжить вдали от Единого Источника, – повторила она заученные наизусть слова. – В этой бесплодной пустыне способны существовать лишь люди». Неужели тебе не интересно, почему?..

– «Не слыша мелодии Единого Источника, люди замкнулись в узких границах своего восприятия, – зло процитировал в ответ мужчина. – Они стали способны к изучению лишь материальной грани бытия. Не ведая истиной любви, они превознесли свой разум как наивысшую ценность! Не зная богов и других форм жизни, они возомнили себя венцом эволюции, а свои первичные потребности поставили во главу, – он понизил голос. – Гордыня, рождённая видовым и чувственным однообразием, поразила их души самой опасной болезнью из всех. И проклятье смерти пронеслось по планете, подобно буре».

– «Но среди бесплодных песков порой рождаются цветы дивной красоты – необычайные личности! – парировала Джива. – Чем ближе их сфера подходила к гибельному порогу, тем реже расцветали они, но тем ярче проявлялся их дар…»

– И какой тебе прок от их дара? – прорычал мужчина. – Ради чего ты готова покинуть свой дом, своих родных и прервать род хранителей, наш род?

При этих словах женщина резко обернулась, взглянув в лицо собеседника. Его глаза, как и её, полыхали бледным зелёным огнём. Глаза – вот и всё, что осталось от прежнего облика. Звериная гримаса исказила его некогда красивые черты лица.

– Наш род, – повторила Джива. – Наш род уже прерван. Та душа, что дала мне жизнь и должна была стать моей дочерью, покинула нашу вселенную… Она и многие другие дети нашего мира пропали или ушли в поисках ответов. И я, – в её негромком голосе сквозила холодная ярость, – не имея возможности продолжить наш род, продолжу их дело. – Повисла напряжённая тишина. – Разговор окончен. Прощай… мой король Зарон.

Не дожидаясь ответа и более не обращая внимания на супруга, Джива вернулась к тексту, в «пустых словах» которого нашла единственную надежду.

Зарон исчез, не сказав ни слова. Его грозное волшебство вновь сотрясло и небеса, и твердь земную. На этот раз громыхнуло так близко, что стены библиотеки дрогнули. Если бы не древесные корни, густой сетью опутавшие замок снаружи, он мог бы, пожалуй, и вовсе рассыпаться.

От удара жалобно звякнули стрелки напольных часов. Их маятник закачался из стороны в сторону, будто желая ускорить и без того неотвратимый ход времени. Несколько свитков, подпрыгнув, упали со стола на пол. Джива нагнулась, чтобы поднять рукописи, попутно пробежав по ним глазами.

«Люди… Что же питает их дух и поддерживает силы? Что зажигает огонь в их сердцах и вдохновляет умы? Каково предназначение человека в великом замысле Создателя? И могут ли ответы на эти вопросы помочь в борьбе с нашим общим Врагом?»

Бывшая хранительница отложила свитки, оставив в руках один. Его она утаила от Совета. Если бы её братья и сёстры узнали о судьбе, что постигла автора рукописей, они никогда бы не позволили ей уйти следом за ним.

«По той же причине, что боги и демоны не способны выжить в пустынных, лишённых силы вселенных, закрыты их двери и для нас, – было начертано на нём неровным торопливым почерком. – Лишь один из миров пустил нас внутрь… Почему именно он? Нам уже не узнать. Здесь нет неба… Здесь нет солнца…»