Украдкой взглянув на сопровождающего, юноша тут же добавил:

– Вас и Вашего попутчика, разумеется.

Особа загадочно улыбнулась и коротко кивнула своему спутнику. Он кивнул в ответ, подошел к костру и, отстегнув свою мантию, расстелил её на влажной траве. Под капюшоном скрывался мужчина лет тридцати пяти от роду, приятной наружности, с темными кучерявыми волосами до плеча. Одежды мужчины были не такими богатыми, как расшитое золотыми нитями платье женщины, но всё же их невозможно было спутать со скромными мужицкими куртками.

Женщина устроилась на полотне, аккуратно разложив на земле подол платья, затем сняла перчатки и расшнуровала свою мантию, обнажив прекрасные формы. На длинной шее незнакомки красовалась жемчужная подвеска на массивной золотой цепочке.

– Госпожа, – скромно вмешался Ян. – боюсь, будет холодно.

Она взглянула на юношу и ответила с улыбкой:

– Отнюдь! Огонь не даст крови замёрзнуть.

Нечто в её ответе насторожило юношу, но он кивнул, не смея возражать. Едва ли он мог позволить себе такое со знатной дамой.

– Наверное нам следует представиться, – предпринял Ян еще одну попытку завязать разговор, но тут же был прерван.

– В этом нет необходимости, – отмахнулась незнакомка. – поверьте, мы забудем имена друг друга, как только покинем эту чащу.

Юноша был разочарован, но напустил на себя беззаботный вид, опасаясь ударить в грязь лицом перед знатными особами. Ерман только усмехнулся, но вслух высказываться не стал. А вот Иоганн ничуть не изменился в лице, поскольку не ожидал услышать ничего другого.

– Полакомить вас нечем, – прямо и несколько грубо объявил рыбак. – Вы оголодали?

– Не беспокойтесь об этом, – вежливо ответила женщина.

– А може вы выпить хотите? – пробухтел всё ещё ошарашенный Ерман, подняв над собой почти опустошенную пляшку с горячительным. Казалось, от потрясения он стал трезвее, чем был до того.

– И об этом вам не стоит беспокоиться, – ответила дама, и сделав паузу, добавила. – скорее позвольте мне поблагодарить вас за гостеприимство. Совершенно случайно у меня завалялся кувшин с чудесным красным вином. Почту за честь угостить вас.

Она сделала условный жест кистью и мужчина, стоявший всё это время подле неё, вернулся к лошадям, чтобы отыскать необходимое в седельных сумках. Выудив кувшин и несколько кубков, он вернулся к костру и раздал посуду присутствующим. Мужики, не то, что не державшие, но даже никогда не видавшие таких изделий, принялись вертеть и разглядывать их в свете огня. А Ян, наконец оказавшись, по его разумению, в достойной компании, выпрямился и напустил на себя благородный вид.

Благодетельница с молчаливым интересом наблюдала, как путники впервые в жизни смакуют изысканный напиток. Так, проводник осушил свой кубок залпом и тут же потребовал повторить, рыбак попытался всё ж посмаковать хоть и с недовольной миной, а студент, покрутив кубок в руках, едва угостился, пытаясь продемонстрировать манеры, несвойственные его компании. Сама госпожа к вину не притронулась.

– Ну как вам? – осведомилась она у Ермана, который вмиг осушил и второй кубок.

– Ладно, хоть и надто сладко, – причмокивая ответил тот.

– Я рада. Тосканское вино и вправду заслуживает похвал.

– Тосканское? – глаза Яна стали размером с серебряные гульденгроши{?}[Большая серебряная монета, чеканка которой производилась с 1486 г. с целью заменить золотые монеты серебряными аналогами.] – Долгим же был его путь до Шварцвальда!

– Действительно долгим, – подтвердила дама. – но то невеликая плата, чтобы быть распитым в такой чудесной компании.

– И часто вы проявляете интерес к случайным путникам? Вином услащаете? – бесцеремонно осведомился Иоганн.

Ян опустил голову, стыдясь мужицкой бестактности. Он собирался уж сделать упрёк, однако того не потребовалось, поскольку неизвестная ответила сама безо всякого намека на задетую гордость:

– Нечасто, но предмет вашей дискуссии нас заинтриговал.

– Предмет нашою дискуссии? – уточнил Иоганн.

– Ну как же, сударь! – воскликнула дама. – Не вы ли говорили о ведьмах?

Вид Иоганна иначе как потупившимся назвать было нельзя. Он будто бы ушел в себя, пытаясь припомнить житие до этого самого момента. Ерман же после выпитого туго соображал, а потому сидел, открыв рот, в ожидании развития событий. Неловкое молчание нарушал лишь треск горящих веток, но вскоре Ян всё же подал голос:

– Всё так, верно, – студент нахмурил брови. – но неужто вы могли услышать?

Гостья тепло улыбалась, хоть в глазах и блестел хитрый огонёк.

– В лесах – в особенности в таких как Шварцвальд – нет места секретам, – пояснила она. – Ветер в ветвях разносит шепот дальше, чем можно ожидать, и вы никогда не знаете, кто ещё мог его услышать.

– Чушь! – выпалил проводник. – Я в лесах бываю чаще, чем звери, но никогда не…

Его перебил Ян. Сначала юноша тактично кашлянул, но заметив, что сие не возымело эффекта, решился упрекнуть беспардонного пьянчугу:

– Достаточно! Уверен, госпожа не разбрасывается словами.

– Ишь ты! – хмыкнул мужик и отвесил театральный поклон. – Ну пардоньте!

– Вам не за что извиняться, – поспешила заверить дама. – и между тем позвольте отметить, что пели вы чудесно! Что это за баллада? Прежде никогда не слыхала.

Ерман загордился и лепетал что-то невнятное. Едва ли он сам знал название.

– Ну это… ну как бишь… то есть… – пытался вспомнить он, чеша затылок.

– Народная, – пришел на выручку Иоганн. – без заглавия.

– Ох, жаль, её вряд ли найдешь в Канцоньере{?}[Книги песен Средневековья и Возрождения. Сборники поэзии, преимущественно любовной, составлявшиеся в XII—XVI веках в Европе, как правило, на деньги покровителей поэтов].

Мужики недоумённо переглянулись, не понимая, о чем говорит гостья, что, впрочем, нисколько её не смутило:

– Но, как бы то ни было, там и про колдовство редко встретишь и строчку. Интересную вы, однако, тему выбрали для обсуждений.

– Оно само собой… так… получилося… – тяжко подбирая слова, пробубнил проводник.

– Безусловно, я понимаю. Для легенд и преданий нет места лучше.

– А вы в этом больно, гляжу, разбираетесь? – поддел Иоганн.

– Ведаю их много, это верно. А в каких-то лично принимала участие.

– А собственно, позвольте-таки вызнать, хто вы? – Иоганн скрестил руки, показывая тем самым, что не собирается раболепствовать перед знатью, сия представительница которой доселе не удосужилась даже представиться. Студент вновь хотел возразить, но мужик жестом велел тому смолкнуть.

– Странные времена нынче, – спокойно молвила дама. – вы испили вина, предложенного незнакомкой, признались в еретических пересудах при ней же, и лишь затем истребовали имя. Неосторожно поступаете, сударь.

Иоганн фыркнул, не найдя, что ответить на укол. Незнакомка, меж тем, продолжала.

– Ну что же, раз без представления никуда, зовите меня Йориндой, а моего сопровождающего – Йорингелем. Пускай наш достаток вас не смущает, сегодня мы такие же путники, как и вы. И право обидно, если будем относится друг к другу предвзято.

– Йори́нда и Йори́нгель, – хмыкнул рыбак. – прям на подбор.

На сей раз возмутился Ерман.

– Ну шо ты, Ёган, в самом деле! Дама по-доброму, а ты смердишь, как пень гнилой! – пьянчуга замялся, опомнившись, и поспешил исправиться. – Премного извиняюся, сударыня, не надобно вам такое слухать.

Йоринда коротко улыбнулась.

– Не стоит приятелям спорить по такой мелочи. Вместо того, позвольте сгладить ситуацию и порадовать вас одной занятной легендой. Как раз на ту тему, что вы так живо обсуждали.

– Сказки рассказывать будете? – бросил Иоганн.

– Что вы! – заверила дама. – Сказки основаны на выдумке, а легенды – на истории, что давно забыта.

– И обросла домыслами… – уже спокойнее добавил Иоганн.

– Лишь вы решаете, чему верить. Но, впрочем, если не желаете, можем и умолкнуть.

Допустить того Ян не мог ни в коем случае.