– Ты и здесь ничего не можешь! – гневно бросила Фаирата. – Витка права, как я могла так долго оставаться слепой? Чем ты мне помог? Ты предал все, что у меня есть! Ты бросил мой замок на растерзание!

– Слушай, не ори на меня, – проворчал Хешшкор. – Я сам от этого не в восторге.

– Что ты за бог? – зло и презрительно выкрикнула Фаирата. – И как только меня угораздило стать твоей посвященной?

Хешшкор вцепился пальцами в подлокотник кресла, лицо его застыло. Сейчас вспылит, подумала Вита, но тут же пригляделась и поправила себя: нет, он напуган! Смертельно напуган.

– Фая, – негромко позвала она, прервав проклятие, готовое сорваться у подруги с языка. – Не отрекайся от него.

Фаирата закрыла рот и изумленно уставилась на Виту.

– Вряд ли у него был другой выход, кроме как сделать это, – пояснила Вита. – Нападающие раздолбают замок, чего бы им это ни стоило, а вместе с твоей защитой взлетело бы на воздух пол-Москвы.

Фая опустила голову. Замок шатался, гудел, рушился на глазах. Вита понимала колдунью: Хешшираман был частью ее магии, ее души, ее сердца.

– Да, конечно, – вымолвила Фаирата.

– Не волнуйся, – сказал Хешшкор. – Новый выстроим, не в первый раз. Давайте трогаться.

Фаирата покачала головой:

– Я останусь тут. Буду защищать свой дом до последнего.

– Файка, не дури, – Вита посуровела.

Она криво улыбнулась:

– Им нужна не я, сама знаешь. А кто-то должен поставить барьер, чтобы вся эта свора не ринулась за вами в погоню. Бегите за перстнем, а я, пожалуй, разбужу Сашу.

И она направилась к журналисту, спящему в углу под слоем строительного мусора и копоти.

– Береги себя, – посоветовал Хешшкор и взял Виту за руку.

Вита ощутила головокружение и невесомость. Сообразив, что начинается телепортация, она успела цапнуть свою сумку и полетела сквозь темную трубу к свету.

7. Путь из Хешширамана

Труба выплюнула их у озера. Еще немного, подумала Вита – и они материализовались бы прямо в воде, а это не слишком приятно. Ведь первое, что требуется после телепортации, когда не можешь шевельнуть ни единой мышцей, в том числе сердечной и дыхательными – хорошенько отдышаться. Вита ненавидела этот способ передвижения, излюбленный колдунами, но все же не могла не признать его полезности в некоторых случаях.

Она глянула в воду и отпрянула, увидев свое отражение:

– Черт!

– Где? – встревоженно спросил Хешшкор.

– Да нигде, – буркнула Вита. – Это я так.

– Ну и не зови его на свою голову! – рассердился бессмертный. – Нам здесь только этого рвача недоставало. Если тебе нужно вмешательство свыше, обращайся ко мне.

– Мне нужно искупаться, – заявила Вита. – Иначе я умру.

– Да брось ты, – неуверенно возразил Хешшкор. – Я, конечно, мало разбираюсь в смерти, но, по-моему, люди не умирают оттого, что перемазались сажей и чужой кровью.

– Если кто-нибудь увидит меня такой, – процедила Вита, – я умру от стыда! – и решительно направилась к водоему.

– У нас мало времени, – проворчал Хешшкор, глядя на ее удаляющуюся спину.

Вита и сама это понимала. На то, чтобы нежиться в волнах, времени действительно не было. Она быстро обмылась и выбралась на берег, поеживаясь от утреннего холода.

Хешшкор сидел на валуне и, подперев руками голову, смотрел на зарево пожара, окутавшего Хешшираман. Башни, черные от копоти, рушились одна за другой. Вот, треща, обвалились стены Бетреморогской башни, обнажая чудовищную черноту, от которой веяло смертельным холодом. Овеществленная Тьма, клубясь, начала растекаться по котловине, ее ледяное дыхание чувствовалось даже здесь, на взгорке. Вита задрожала.

Днем Флиф бессилен, отдалось в ее мозгу. А если вы не успеете к ночи, будет уже все равно.

– Аррхх? – полувопросительно произнесла Вита.

Из глубин озера глянули на нее огромные пурпурные зрачки.

Я с тобой, Виталия-Сама-по-Себе.

– Спасибо, Аррхх, – растроганно промолвила Вита. – Но… я и впрямь сама по себе. А ты позаботься о Фаирате. Ты ведь знаешь, она далеко не такая могущественная колдунья, какой хочет казаться.

С Аррххом она чувствовала бы себя увереннее. Но Фаирата оставалась одна против целой армии: Саша не в счет. А спутником Виты все же был бессмертный, пускай не всемогущий, но могущий кое-что, пускай она не слишком ему доверяла, но он был ее союзником.

Аррхх помедлил, затем согласно мигнул пурпурным глазом, взвился над озером – только хлестнула водопадом вода, стекая с громадного тела змея, – и заскользил к котловине, где догорал Хешшираман.

Стоп, сказала себе Вита. Что-то тут не так. Хешшираман всегда стоял на пригорке, а озеро, наоборот, находилось в низине. Она обернулась и мысленно хлопнула себя по лбу. Через пелену дыма и густые заросли кустов пробивалась линия горизонта, образующая кромку чаши с замком в центре и светящаяся мягким голубым сиянием. Барьер!

– Как же мы выберемся? – вырвалось у нее непроизвольно.

Хешшкор покосился на нее с самодовольной улыбкой:

– Некоторые вещи я умею лучше тебя, смертная.

– Вот и замечательно, – пробурчала себе под нос Вита, наклоняясь к сумке.

– Эй, что ты там копаешься? – болезненно отреагировал Хешшкор. – Надо спешить.

– Я должна одеться!

– Одеться? – хмыкнул он. – Без одежды ты выглядишь гораздо лучше.

– Если ты помнишь, – прохладно проговорила Вита, – в нашу задачу не входит приманивание легковозбудимых мужиков. Они и без того слетаются ко мне, как мухи на г… на мед, – поспешно поправилась она и, злая оттого, что едва не сморозила такое о себе самой, чуть не порвала молнию на сумке. – О-ох, – простонала она. – Только не это!

Впопыхах собираясь, Вита и не подумала захватить с собой смену одежды. А все, что было на ней – обгоревшая рубаха, прожженные джинсы, кроссовки с расплавившимися подошвами – осталось погребенным под обломками замка.

– Вот так беда! – бессмертный откровенно потешался. – Стой, не шевелись.

Он сосредоточился на секунду, и Вита вдруг ощутила кожей тонкую ткань, а ноги внезапно отделились от земли чем-то твердым. Она оглядела себя – насколько это было возможным без зеркала. Длинное платье из серебристой парчи открывало руки и плечи, зато ниже пояса было невероятно пышным из-за множества складок и вороха нижних юбок. На ногах красовались почти невидимые чулки и серебристые туфельки на каблуках. А на шее – видимо, в качестве компенсации за открытое до неприличия платье – болталась цельная шкура лисы-чернобурки, с лапками и мордочкой.

Вита подняла глаза на Хешшкора, еще не до конца разобравшись в своих чувствах: то ли поблагодарить его за роскошный подарок, то ли врезать еще одну пощечину. Бог взирал на результат своих трудов с довольной улыбкой.

– Ты уверен, что это самая подходящая одежда для нашего предприятия? – выдавила наконец Вита.

Он только ухмыльнулся:

– Пошли. Через барьер невозможно перенестись внепространственно, нам придется пойти пешком.

И зашагал к барьеру, не оборачиваясь. Опомнившись, Вита спрятала меч в складках юбки, подхватила сумку и непривычно засеменила за ним на каблуках.

Хешшкор поджидал ее у кромки голубого свечения. Оно было холодным – как-то раз Вита даже касалась сполохов пальцами. Вита встала рядом, когда бог поднял руку, и барьер, послушный приказу, словно раздвинулся в стороны. Прямо перед ними возникла дорожка, сбегающая вниз, в обычное пространство.

– Идем, – сказал Хешшкор и, видя, как неуклюже переступает Вита на высоких каблучищах, усмехнулся и предложил ей руку.

Они спускались молча, не мешкая, но и не торопясь. Вита, уцепившись за руку Хешшкора, осваивала новую обувь. Бессмертный первым нарушил молчание.

– Спасибо тебе, – сказал он без насмешки, – что не дала Фаирате отречься от меня. Вот уж не думал, что ты вступишься за меня после всего… – он дотронулся до щеки.

– Признаться, и я не ожидала, что ты забудешь свой эгоизм и сделаешь что-нибудь для смертных, – слабо улыбнулась Вита. – Кстати, объясни мне, почему ты так перепугался, когда Файка собралась послать тебя к черту?