Необходимость философского осмысления проблемы продиктована, с одной стороны, медикализацией современных социокультурных процессов, возрастанием влияния био-власти и био-политики на общественное и индивидуальное бытие и сознание. С другой стороны, качество жизни современного человека напрямую зависит от достижений медицины и уровня организации системы здравоохранения. То есть власть медицины над индивидом и обществом возрастает в том числе и в ответ на социальный запрос к ней. Сегодня каждый человек поневоле приобретает статус пациента, прибегая к медицинским услугам, пользуясь фармацевтическими и медико-техническими товарами в профилактических целях даже будучи здоровым. Но при этом становится объектом воздействия как со стороны непосредственно медицины, так и многочисленных социальных институтов и коммерческих структур, помимо института здравоохранения, провозгласивших своей миссией обеспечение благополучия человека. Таким образом, возникает необходимость осмысления феномена пациента в контексте современной культуры для осознания трансформации бытия человека в условиях прогрессирующей медикализации жизни.

Пациент – «человек, которого врачующий стремится исцелить от болезни и привести в состояние здоровья. Но одной из «вечных» проблем для медицинской науки является отсутствие общепризнанных философских понятий здоровья и болезни, определяющих допустимые границы практической медицины, в связи с чем недовольство медициной чаще всего возникает именно там, где ее деятельность регламентируется без учета гуманитарной составляющей» [14, с. 67]. И именно данная непроясненность понятия здоровья дает возможность манипулирования индивидуальным и общественным сознанием в условиях сегодняшних глобальных биотехнологических угроз, поскольку современная трактовка здоровья, предложенная Всемирной организацией здравоохранения, как «состояния полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствия болезней и физических дефектов» [40] является «ориентиром для организации действующих в рамках интересов государства национальных систем здравоохранения» [14, с. 69], в рамках которых существует современная биомедицина.

Понятия здоровья и болезни в свое время пытались раскрыть представители классической немецкой философии. Ф. Шеллинг в «Системе трансцендентального идеализма» указывает на необходимую роль болезни в осознании человеком своего существа: «как только, например, организм перестает быть полным отражением нашего универсума, он уже не может служить нам органом самосозерцания, т.е. он болен; мы сами чувствуем себя больными только вследствие этой абсолютной тождественности организма с нами. Напротив, чувство здоровья, если только вообще можно назвать чувством совершенно пустое ощущение, есть чувство полного растворения интеллигенции в организме, или <…> прозрачность организма для духа» [47].

Г.В.Ф. Гегель в «Философии природы» дает следующие определения понятий «здоровье» и «болезнь», указывающие на зависимое положение телесности от сущностных характеристик человека: «здоровье есть пропорциональность между самостью организма и его наличным бытием, есть такое состояние, когда все органы являются текучими во всеобщем; оно состоит в равномерном отношении органического к неорганическому, когда для организма нет ничего неорганического, чего бы он не мог преодолеть. Болезнь заключается не в том, что какое-либо раздражение слишком велико или слишком мало для восприимчивости организма: в понятие болезни входит диспропорция между его бытием и его самостью, а не диспропорция между факторами, которые распались бы внутри организма» [7].

Стоит отметить, что определения здоровья и болезни, которые даны Гегелем и Шеллингом, сложно применимы в современной практической медицине, имеющей основанием естественные науки и конкретно-научные методы исследования организма человека, фундирующиеся на «региональных онтологиях», то есть лишь на «образах» истинного бытия [45]. Но они не могут игнорироваться ввиду отсутствия на данный момент общепризнанных определений этих понятий в философии, которые, тем не менее, необходимы для определения границ безопасных для сущности человека медицинских вмешательств в его организм в условиях стремительного прогресса возможностей практической медицины. П.Д. Тищенко отмечая наличие указанной проблемы, утверждает, что «выявленная в результате прогресса биотехнологий слоистость феноменов начала и конца человеческого существования вносит фундаментальную неопределенность в восприятие экзистенциальных границ человека» [39, с. 8].

П.И. Калью в работе «Сущностная характеристика понятия „здоровье“ и некоторые вопросы перестройки здравоохранения: обзорная информация» [13] рассмотрел 79 определений индивидуального здоровья, сформулированных в разных странах мира в различное время и представителями различных научных дисциплин. В итоге он свел их к 4-м концептуальным моделям: медицинской (отсутствие болезней и их симптомов), биомедицинской (отсутствие субъективных ощущений нездоровья и органических нарушений), биосоциальной (рассматриваемые в единстве медицинские и социальные признаки, при этом приоритет отдается социальным признакам), ценностно-социальной (к этой модели относится современное определение ВОЗ).

«Таким образом, состояние здоровья, к которому стремится сегодня человек, охватывает все уровни и сферы его жизни. Это связано с тем, что наш современник благодаря прогрессу биомедицины имеет гораздо большую продолжительность жизни, чем его предшественник, что ориентирует его на улучшение качества жизни, то есть благополучие» [14, с. 70]. Но «сегодня редкий человек может быть признан здоровым, а тем более благополучным как с медицинской, так и с собственной субъективной точки зрения» [там же], потому как изменилась структура заболеваемости человечества – возникли хронические, «цивилизационные» болезни, обусловленные образом жизни и средой обитания индивида [30]. Образ жизни человека формируется, в свою очередь, не только средой или социальными условиями, а прежде всего его индивидуальными духовными и телесными особенностями. Жизненные миры личностей, до-полагающие образ жизни людей одной и той же социокультурной и географической среды весьма разнообразны, и, соответственно, благополучие индивида совершенно не гарантировано соответствием представлениям о благополучном существовании, сформировавшимся в его социальном окружении. Также и переживание каждым человеком состояния болезни является процессом сугубо индивидуальным, субъективным. По мнению немецкого психиатра В.Э. Гебзаттеля, «болезнь в первую очередь является способом человеческого бытия», и поэтому важнейшим для врача должен являться вопрос о том, «что за реальность раскрывается во встрече с неповторимой, своеобразной личностью больного» [53, с. 198]. Состояние болезни признается современной медициной процессом психосоматическим, то есть духовно-душевно-телесным, и потому данный личностно-ориентированный подход к пациенту можно признать актуальным не только для психиатрии, но и для всех отраслей медицины.

В контексте амбивалентной проблемы здоровья и болезни важно различать медицинские понятия нормы и патологии. Общеизвестно, что медицинская норма, предполагающая отсутствие биологических, биохимических и биофизических патологий, не означает отсутствие переживания человеком болезни, также, как и имеющаяся патология не означает отсутствие здоровья. Человек может ощущать себя здоровым, и не находиться в статусе пациента, при наличии, например, какого-либо наследственного генетического отклонения от нормы, не ограничивающего его возможности, не проявляющегося внешне и не причиняющей беспокойства от осознания индивидом своей «ненормальности». И здесь уместно вспомнить определение Г.В.Ф. Гегеля о здоровье как о «пропорциональности между самостью организма и его наличным бытием», проясняющее особенное в понятиях здоровья и нормы, болезни и патологии.