– Я нееее… – снова простонал утырок, заглядывая мне в глаза.

– Чё «не»? Чё «не»? – скорчив гримасу, передразнил я и пнул его по ноге. – Дружки твои где? Чё они тебя обдолбанного бросили?

– Неее… Не надо! – испугано замотал головой придурок, отчего его повело, и он окончательно завалился на асфальт. – Я лучше тут. Иди. Я тут. Потом завтра, – бессвязно заявил он и свернулся калачиком, явно намереваясь уснуть.

– Ну, да, кончено, – развел руками я. – Отлично ты придумал.

Оставлять его здесь однозначно было нельзя. Не дай бог, к утру окочурится, менты все камеры в округе перетрясут и наверняка найдут кино, в котором этот придурок ко мне в машину лезет или где я его из машины вытаскиваю. А машинка у меня такая одна. Даже номера рассматривать не придется, блин.

Я присел на корточки и потряс парня за плечо.

– Слышь ты, наркоман-самоучка, живешь где? Давай, я тебя домой отвезу?

– Я не… я тут… – снова промычал он и кажется окончательно отрубился.

– Твою мать.

Я поднялся на ноги, потер лицо, будто стараясь отогнать от себя наваждение, зачесал руками волосы назад и еще раз пнул придурка, но тот даже не отреагировал.

– Чёрт, чтобы тебя… – процедил я сквозь зубы и, наклонившись, поднял парня с земли.

Пришлось тащить его обратно в машину и везти к себе.

Дома я еще полночи держал его над ванной и отпаивал водой. И только часам к четырем утра его желудок окончательно опустел, и он затих, свернувшись калачиком на диване. Убедившись, что это недоразумение действительно уснуло и опасность неприятных последствий его кутежа миновала, я тоже отправился спать.

Проснувшись уже ближе к полудню, я выбрался в гостиную и обнаружил рыжего лежащим на полу. Честно говоря, в первый момент я даже струхнут. Опыта прятать трупы случайных встречных у меня не было.

Немного постояв в дверном проёме, я осторожно подошел к телу и потрогал его ногой. Вроде бы не закоченел, но и признаков жизни не подавал. Присев на корточки, я прислушался, пытаясь определить, дышит он или нет. И в этот момент придурок всхрапнул так, что я с матом дёрнулся, отскочил назад, врезался в журнальный стол и сбил стоявшую на полу бутылку. Вода растеклась по паркету, вырисовывая несуществующие материки и шипя минеральными пузырьками.

– Твою мать… – выругался я, кинул в лужу полотенце, которым вытирал ночью морду придурка, и, снова присев, потрепал спящего. – Э, харэ мне проблемы создавать. Слышь? Вставай давай.

Он разлепил глаза, флегматично посмотрел на меня, потом на часы и, невнятно растягивая слова, заявил:

– Пятнадцать тысяч. Можно в баксах по курсу. Две с половиной сотки.

Потом поёжился и положил поудобнее диванную подушку, намереваясь уснуть снова.

– Э, э! – запротестовал я, – Ты ничего не попутал? Какие пятнадцать тысяч?

Он снова посмотрел на меня. Огляделся вокруг. Попытался сесть, но тут же застонал и, схватившись за виски, лег обратно.

– Чем ты меня вчера? Клофелин что ли? Нафига? В некрофила играл?

– Что?! Я?! – это было уже слишком, лучше бы я его вчера выбросил где-нибудь на свалке, чем возиться с ним полночи, а теперь еще какие-то предъявы выслушивать.

– Ну, а кто? Ты же меня вчера из клуба забрал? Сам бы я сюда не поехал.

– Поехал, – выпучив глаза и разведя руками, заверил я. – Представь себе. Залез ко мне в машину, пока я не видел, и поехал.

– М… ну да, сам залез и сам поехал, – с сарказмом произнес он.

– Да ты чё, совсем дикий?! На черта ты мне сдался? – и тут меня осенило, – Подожди… так ты из этих что ли? По вызову?

– А ты что думал, что я с тобой по любви поехал? И мы теперь в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас?

– Фубля!… – выдал я, зачем-то отряхнул руки и отполз подальше. – Слышь, ты! Я тебя не драл. Я не из этих, не из ваших. Давай сразу проясним. Вчера, пока я не видел, ты залез ко мне в машину уже обдолбанный. Я тебя заметил по дороге домой. Думал, у тебя передоз, и просто пожалел. Мог бы выкинуть где-нибудь или ментам сдать. Но не сдал и не выкинул. Чуешь? Я тебя к себе из жалости привез. Полночи смотрел, как ты в мою ванну содержимым желудка фонтанировал. Так что это ты мне бабок должен, а не я тебе, если уж на то пошло.

Наступила тишина. Мы оба переваривали потоки полученной друг от друга информации. Он смотрел на меня молча, с недоверием. Густые пушистые ресницы слегка подрагивали. И мне кажется, я слышал, как скрепят шестеренки в его голове, при попытке сложить два плюс два. Потом он, видимо, все-таки смог сообразить, что к чему, потому что его брови вдруг выгнулись домиком, и лицо в целом обрело несчастное выражение. В довершение всего этот поганец закусил уголок нижней губы и изобразил совершеннейшую невинность. Если бы ни синева под глазами, с него можно было иконы писать.

– Так, все. Давай подъем и проваливай отсюда, – скомандовал я, чувствуя, что мой акт милосердия затянулся. – Только так, чтоб тебя никто не видел. Не хватало еще, чтоб слухи поползли.

Он снова попробовал подняться и снова не смог.

– Мммм, можно я еще немного полежу? Пожалуйста, – голос заметно смягчился, стал умоляющим и тихим.

– Пффффф, – выдохнул я и поплелся за спазмолитиками.

Выбрав из аптечки нужные таблетки и прихватив стакан с водой, я вернулся в гостиную, где продолжало страдать неясным похмельем рыжеволосое недоразумение.

– На, глотай. Как только отпустит, вызову тебе такси.

– Что это? – спросил он с недоверием.

– Пей, говорю, – буркнул я, – хотел бы тебя прикончить, вчера бы прикончил. А вообще, ты бы завязывал с наркотой.

Парень закинул в рот две таблетки и запил из принесенного мной стакана. После чего снова лег и тихо немного обиженно сказал:

– Я не наркоман. Я даже не пью, когда на работе. Опоили меня вчера. Кто не знаю. Может ты, может еще кто-то. Я вообще не могу вспомнить, как и когда из клуба выходил.

– А! Ну да, – настала очередь моего сарказма. – Слышал я такие истории. Опоили, отымели…

Карие глаза кольнули меня немым укором, и парень слегка надменно фыркнул:

– Да, можешь не верить. Мне с тобой детей не крестить, – но тут же смягчился и добавил, – Слушай, дай еще водички, а? А то мумифицируюсь счас.

Я улыбнулся и протянул бутылку с минералкой.

– Не я тебя опоил. Когда ты из клуба исчез, мы с другом к твоим девчонкам подкатили. К близняшкам. Потом друг остался, а я ушел. Дальше я уже рассказывал. Я даже не знал, что ты этот… заднеприводный.

Пацан, чуть не поперхнувшись, прыснул водой и расхохотался. Потом, уставившись на меня, спросил:

– Почему «заднеприводный»?

Я немного растерялся.

– Ну ты же сам сказал, что по вызову… Я так понял, к мужикам ездишь.

– Ну и что? – он улыбался широкой белозубой улыбкой и несмотря на свое состояние показался мне чертовски обаятельным. – Почему такая узкая характеристика? Я между прочим и заднеприводный, и переднеприводный, и 4WD, если надо. Я – универсальная полноприводная модель, – он игриво подмигнул, – Хочешь, покатаю?

– Ты за словами-то следи, – я стукнул по дну бутылки, так что ее горлышко врезало ему по зубам. – А то ведь я за такие предложения и фары врубить могу.

– Ой, нет. Не надо, – прикрыл он лицо ладошкой, продолжая улыбаться. – Слушай, а тебя как зовут?

– Влад, – сначала ответил, а потом подумал я.

Надо было назвать вымышленное имя или совсем не называть.

– А я Рим.

– Ка-ак?

Я знаю, что девочки по вызову выбирают себе вымышленные имена типа Сюзанна или Анжела, но про парней я как-то не задумывался.

Вместо ответа парнишка развернулся лицом в подушку и оттянув ворот рубашки показал на шее тату:

«Все дороги ведут ко мне».

И подпись:

«Рим».

Я расхохотался.

– Вот это самореклама! Да, ты просто бог маркетинга.

– Ну, есть немного, – самодовольно подтвердил он. – Влад, а мы сейчас в каком районе?

– Девятый. На Дзержинского.