— Я больше никому не говорил, — процедил он, шумно дыша, — брат.

— Думаешь, отец не мог подслушать сам? — сказал Эдил заплетающимся от отдышки языком. — У него полно ушей во дворце, — он мягко положил ладони на его руки, пытаясь отвести их в сторону.

Омниа уступил, отпустил его ворот и отвернулся, рассеяно смотря вбок. Эдил потирал шею.

— Зачем ему Мэл? — Омниа глянул на принца, поглаживая костяшки.

— Ни за чем. А для чего она бедуинкам?

Эдил сел на угол базы колонны и похлопал себя по натруженным мышцам.

«Чтобы найти острова» — рассуждал Омниа. — «Почему отец не хочет, чтобы их нашли? Что будет, если их найдут?».

Он представил этот момент: Мэл возвращается из дальнего плавания, привозит в Теос не только заморские богатства, но и представителя другой расы, другой магии. Во-первых, Император будет выглядеть таким же дураком, как и все, раз не слушал её с самого начала. Во-вторых, открытие новых земель и народа потрясёт страну до самых глубин. Сколькие захотят повторить этот путь, несмотря на опасности? Сколькие потребуют, чтобы Император снарядил экспедицию за океан, к новым землям? Сколькие внезапно обогатятся и обретут влияние? Сколько кораблей и херувимов затонет где-то на чужбине?

«Общество, где каждый ведёт себя достойно — достойно всеобщего счастья» — гласил девиз херувимов. Но счастье хрупко, как мыльный пузырь. Сможет ли Император поддерживать его?

— Он боится…

— Рисковать, — закончил Омниа.

Они осеклись, как будто разбежались по разным углам. Смотрели друг на друга ясными голубыми глазами. Что ж, у них всегда были одни идеи на двоих.

— Что он скажет, когда мы… — Омниа протянул принцу руку.

— Скроет, — Эдил ухватился за неё и поднялся на ноги. — Дипломатическая миссия, что-то в таком духе. В любом случае — это его проблемы.

Они шагали вдоль колоннады по открытой террасе.

— Ты понимаешь, что если попробуем — она нарушит указ? — сказал Эдил.

Омниа кивнул. Пока Мэл не в чем упрекнуть, но, переступив порог, она уже будет виновной. Но он хорошо знал свою подругу — она рискнёт. Омниа подцепил Эдила за локоть, чтобы тот сбавил ход.

— Мы ведь только до границы? — надежда, настороженность — всё смешалось в голосе Омниа.

Эдил замялся, блики в его глазах задрожали.

— Может быть. Тебе никогда не хотелось побывать в Садиже?

— У нас не собраны вещи, — напомнил Омниа.

— Некогда. Возьму золота — всё-таки, я принц, — Эдил улыбнулся своей той самой очаровывающей улыбкой.

Видимо, ей он собирался околдовать казначея.

— Если решать все проблемы тем, что ты принц — когда-нибудь народ выйдет на площадь и свергнет расточительного Императора, — Омниа сложил руки за спину.

— А вот это уже будет твоя забота, — в глазах Эдила плясали смешинки.

— Бросишь меня одного против толпы обозлённых херувимов? — усмехнулся Омниа.

Эдил пихнул его в бок, телохранитель толкнул в ответ. Так они боролись, пока обоим не надоело.

— Кстати, Мэл мне не подружка, — уточнил Омниа. — Мы просто друзья.

— Да-да, поэтому ты ни на одну девушку не взглянул за три года, а только строчил ей письма, — Эдил уронил ладонь ему на плечо. Щёки Омниа предательски розовели. — Дружище, или ты влюблён в неё, или я решу, что ты мужеложец.

Омниа стряхнул с плеча его руку.

***

— Ваше Высочество, — произнёс стражник.

Мэл встрепенулась, холодок пробежал по пояснице. «Уж не Император ли это?» — она отложила садовые инструменты.

По боковой улице к ним выходил принц Эдил: в белом лётном костюме, с пристёгнутой драпировкой царственного, пурпурного цвета. Мэл отряхнула руки. «Что он здесь делает?». Но значит, рядом должен быть и Омниа. И точно: он притаился в проулке через дом, сливаясь белизной наряда со штукатуркой.

Мэл отвернулась. Нельзя, чтобы его заметили раньше времени. Сердце гулко билось. Она старалась дышать ровно, глядя на принца, подходящего к пересечению дорог. Как же преступно медленно он шёл… Стражи опустились перед ним на одно колено. Мэл заметила боковым зрением взмах рукой. Сейчас!

Она рванула из таберны, два шага — и взлетела. Омниа взмыл, в полёте забирая в бок, к подруге. Слился с ней в один поток. Кричали стражи. Мэл была уверена: Эдил их догоняет.

Под ними мелькали улицы, горожане задирали головы вверх, показывали пальцами из окон. Мэл смотрела только вперёд — на линию горизонта. Ветер свистел в ушах, холодил лицо и пальцы. С другого боку замаячил Эдил.

— Куда? — спросил у Мэл Омниа.

— На юго-запад.

Они нырнули ниже, скрываясь между высокими, бедными домами, пролетали под бельевыми верёвками. За спиной слышались крики стражи, удивлённые возгласы херувимов. Парни положили по руке ей на спину, чуть выталкивая вперёд. Втроём они пронзали воздух как наконечник стрелы.

Они резко повернули, скрываясь за углом дома. Ещё раз, накренясь диагональю — на юго-запад. Мэл не оглядывалась.

— Оторвались, — заключил Эдил.

Они чуть сбавили скорость, но всё ещё держались низко, чтобы их не заметили. Лёгкие горели, а воздух жёг горло. Трое дышали в едином ритме. Беглецы петляли по переулкам в обход главной площади.

— Вон они! — раздалось сверху.

Эдил перевернулся на спину и обратно. Тень от погони легла на них: стражи держались выше, повторяя любой манёвр.

— На площадь, — бросил Омниа.

Они вырвались из лабиринта домов на слепящий белый простор. Набрали высоты. Теперь гонка была равной. Крохотные тени троицы и преследователей накладывались на ступени амфитеатра.

— Мой Источник, — сказала Мэл.

Её дыхание сбилось, под рёбра будто вогнали стрелу, что вызывала боль при каждом вдохе. Если Источник иссякнет — крылья погаснут, она не сможет колдовать. Над кварталами города маячили треугольные фронтоны Академии.

— Туда, — приказала Мэл.

Грудь снова пронзило болью. Над Академией запрещено летать, и никто, даже стража, не нарушит этот закон. А бегала Мэл точно лучше. Они снова ухнули вниз, в тень меж домов. Неслись по прямой, как спортсмены на играх, в беломраморную арку. Ввалились, катясь кубарем по мозаике на полу, протирая пыль одеждами.

— Вставай, вставай!

Юноши поднимали Мэл под локти. Она сдавленно кашляла. Если до этого у них было какое-то преимущество — оно исчезло. Забегая в здание, Мэл видела красные плащи стражей.

Академию она знала: приходила сюда к отцу. Поэтому вела их безошибочно мимо аудиторий — там лекции. Там её папа, так близко, но так далеко. Они кидались на тяжелые двери, распахивали их, миновали зал за залом, коридор за коридором. Но конечная цель оставалась неясна. А времени у них было, пока не зазвонит медный колокол, оканчивающий занятие.

Мэл ударилась ладонями о мраморную плитку — поскользнулась. Омниа поднял её. Она наступила на ногу и колено прошила боль. Сделала шаг, другой, превозмогая. Стражники уже гремели в коридоре. Эдил навалился на огромную дверь тёмного дерева.

Прозвенел медный колокол. На мгновение всё замерло. Казалось, даже преследователи замешкались. Мэл и Омниа с новой силой толкнули дверь плечами. Она распахнулась, впуская в длинный зал, подпирающий небо. Красные плащи замаячили за спиной.

Мэл бежала по мозаике, всё смазывалось на границе зрения: колонна, стена, колонна, стена, колонна. Слышала, как двери аудиторий распахиваются за спиной, как вываливают наружу толпы студентов. Как с недовольством вязнут в этой херувимской массе стражи. Они бежали, как бегут к свету в конце тоннеля.

Дверь сомкнулась за их спиной. Мэл повернулась и застыла, распахнув глаза: они были во внутреннем дворике. Она заморгала. Бежать было некуда. Её взгляд прыгал по скамьям, по вазам, по кустам, по монолитным стенам. «Где же спрятаться?». Омниа подпёр дверь скамьёй, просунул в ручки швабру.

— Выиграет немного времени.

Мэл смотрела на гладь резервуара.

В дверь колотили. Скамейка отпрыгивала, древко швабры билось о ручки. Наконец, оно треснуло, разбрасывая щепки. Скамью со скрипом отодвинуло дверное полотно. Стражи вскочили внутрь двора, осмотрелись. Осторожно разошлись по всему периметру, по жесту командира молча пошли к центру, с мечами наперевес, заглядывая под каждый куст.