Волосы его шевелятся так, словно вот-вот и встанут дыбом. Не то, чтобы Алукерий верил в эти суеверия про рыжих псов, но с богиней огня надо быть настороже.

– А ну, отойди от твари! – он хватает Иру за шиворот и тащит на себя, не сводя глаз с собаки.

Она взвизгивает, а пёс подвывает в ответ, волочась за ней с опаской.

– Да он голодный! Давай ему что-нибудь со стола дадим, а?

– Что же делать? – бормочет он. – Что же делать? Он ещё и воем нас оскверняет! Ну, – тон его меняется на иронично саркастический, – тебя, то есть. Меня уже некуда. Что же…

На этом он оставляет Иру и отступает от неё, подбирая с земли палку.

– Эй, тварь!

– Ой, Алу… как там? Козёл, там ещё… – указывает она на приближающуюся к ним стаю рыжих собак.

Алукерий отступает.

– Там не козёл, – тянет он. – А я скорее баран. Ну да не важно… Чёрт.

– Да что ты, – усмехается Ирочка, кривя тёмные губы, совсем позабыв о наказах Анда насчёт рыжих псов, – собак боишься? У меня подружка такая, Олька, та вообще визжит при виде даже мелкой собачонки, бешенства боится, укусов. Разумно, может…

Она подзывает собак, запуская пальцы в огненную шерсть одной из них.

– Ну, не знаю, я вечно ходила у бабушки с охотничьим псом собирать ветки для кроликов, да и в городе, подкармливаю… Собачки-то хорошие. Вон, какие все красавцы… Порода это у вас такая?

– Да-да, порода… – повторяет он, особо не вдумываясь в её слова и отступает, бросая палку, чтобы никого не спровоцировать на агрессию. – Ты заканчивай, давай, слышишь? Люди увидят, встревожатся. Идём обратно! Может, – копытом топает, глядя на одного из псов, заставляя его отпрыгнуть в сторону, – может они уйдут…

– Ну почему? – едва ли не канючит Ира, отчасти только потому что видела, как так делали девушки, более красивые – и это срабатывало. А вот в теле Изиды смотрится странно. – Давай их покормим, м?

– Но… как же? – Алукерий давно не испытывал такого недоумения и растерянности, как сейчас.

Но пора брать себя в руки!

– О мои рога и копыта… – вздыхает он, подступает к Ире и тянет её за руку. – Идём, не смотри им в глаза!

Она слушается, а стая собак, почуяв её к ним расположение, что дело не виданное, вьются у ног ржавым морем.

Алукерий ведёт её обратно в замок, боковым зрением замечая, как псы следуют за ними. Спиной чувствуя их голодные взгляды и жаркое дыхание.

– Боже… – выдыхает он, и остро усмехается. – Ты этого не слышала!

– Я же говорю… – останавливается Ира, вглядываясь в него. – Ты демон, но это просто раса такая. Как эльф, да? И ты не слуга Дьявола? Мне это важно. Я в Бога верю. Точнее верю ему.

– Э, – тянет Алукерий. – Ну, если тебя это успокоит, сейчас я якобы твой слуга, – и он заталкивает её за двери замка, проходит сам, но один из псов всё равно успевает втиснуться за ними, едва не сбив Алукерия с ног. – Ну вот, – обречённо роняет он, сверля рыжую тварь своими бараньими глазами.

– Хороший, пёсель, отличный просто, – улыбается Ирочка и вдруг поднимает его на руки, уже привыкнув к тому, что это тело не такое слабое, как её родное. – Экологически чистый, да? Он, да он мужчина!

Она зарывается носом в чистую собачью шерсть и идёт с ним на звук гуляний.

– Кстати, я так странно себя чувствую, что за зелье было? – Ирочка пошатывается скорее от самовнушения, чем от слабости тела, которым сейчас обладает. Сама она пить не умеет и держится от любого алкоголя подальше, зная свою склонность пускать слюни и хрюкать. Только вот подружек это развлекало, они всё время норовили прийти к ней с бутылкой вина… Иру колет осознание того, что они могли издеваться вот так, а потому она мрачнеет и с псом наперевес выглядит ещё как угрожающе.

– Ну, такое, любимое госпожи. Она ведь пить уже не может, её не берёт ничего… А пёс нечистый! Нечистый, понимаешь? Типа, как я.

Анд выходит к ним и останавливается мрачной скалой, преграждая путь.

– Где собаку взяла?! Это опасно! – выхватывает он меч.

Ира вскрикивает и прижимает пса, что разражается лаем и брызжет слюной, к себе крепче.

– Что ты собаку мне пугаешь, леший! Еды вынеси!

Анд прячет меч, и переводит взгляд на Алукерия.

– Эм… – тот прочищает горло и ухмыляется. – Госпожу благословила богиня огня! Как и ваш союз, повелитель, – театрально кланяется он, а сам, так, на всякий случай, отступает подальше от пса.

Анд, пусть ему и не совсем нравится эта мысль, решает, что это может сыграть ему на руку, и кивает.

– Ладно. Только поставь пса на пол, Ир Челиаб. Мы накормим его и оставим при тебе.

Она думает, в голову будто снова ударяет зелье и на мгновение мужчины расплываются в глазах.

– Вы варвары, я вам не верю!

И, сплюнув на пол, хотя раньше никогда так не делала, бежит к залу с накрытым столом.

Анд бросается к ней и успевает схватить её. Но так, что Ира выпускает из рук пса, и тот с диким лаем врывается в зал, в котором воцаряется тишина.

Алукерий шумно вздыхает и ленивой походкой направляется туда, чтобы убедить в байке о благословении, которую сам же и выдумал, остальных.

И накормить проклятого пса, ладно уж.

Анд тем временем подхватывает Иру на руки.

– Тебе пора.

Сердце пропускает удар, она заглядывает в его глаза:

– Нашли способ? Вернуться?

Но он вносит её в покои и аккуратно опускает на кровать, после чего принимается расстёгивать её платье.

– Нет. Я имел в виду, отдохнуть.

Она краснеет.

– Ты чего? – замечает он, снимая с неё корсет. – Всё хорошо?

– А… – теряется она, но рука будто сама влепляет ему пощёчину. – Убирайся!

– Да что не так?! – рычит он сквозь зубы, надавливая ей на плечи, заставляя лечь.

И вдруг заботливо, с нежностью даже, укрывает одеялом.

Она хлопает глазами, синева их мерцает в полутьме.

– И это всё?!

– Если ещё что-то нужно, зови слуг, – улыбается Анд, и выходит за дверь, оставляя её одну.

***

Артём просыпается в тревоге, с надеждой, что всё непонятное, случившееся за последние дни, было всего лишь сном.

Позавчера, например, Ира объявила, что нашла новую работу и притащила в дом… доспехи.

А вчера вечером спрашивала, где разжечь костёр, чтобы пожарить ему картошки, раз уж сам Артём не мужик. Чтобы это ни значило…

Он поднимается с дивана, выключает телевизор, под который заснул лишь к утру, и выходит на кухню.

В холодильнике он находит баночку пива.

В серой растянутой футболке, кутаясь в плед, он замирает по пути обратно, слыша странные звуки из комнаты сестры.

Помедлив, Артём заходит к ней и даже не сразу понимает, что происходит.

Ирочка лежит на кровати, поглаживая грудь здорового такого, черноволосого мужика с кривой от шрама бровью и такой же кривой ухмылкой, которой он встречает Артёма.

А к кровати прислонен меч. На рукоятке которого висит Ирин безразмерный бюстгальтер.

Артём замирает в дверях.

Картошечки бы пожрать…

Мужик поднимает в приветствии руку и параллельно с этим целует Ирочку в волосы.

Картошечки бы, да забыть обо всём этом…

Артём спешит выйти и захлопнуть за собой дверь.

Это будто и правда не его сестра. Но об этом лучше не думать, чтобы самому не чокнуться.

Изида поднимается с кровати, прикрывшись скомканной простынёй и утомлённо зевает, переводя взгляд на своего коллегу. Так это теперь называется. Которого она, разумеется, взяла бы к себе в замок, но – не воином. Ему только об этом знать необязательно.

– Ладно, тебе пора уже.

– Да ну? Из-за братца, что ли? – усмехается, но принимается нехотя, медленно одеваться. – Хочешь, поговорю с ним, познакомлюсь? Может на кофе хоть останусь…

Изида морщится и потягивается, чувствуя, как сотрясается всё тело:

– Ещё чего, самим жрать нечего.

– Так это, – недолго думает он, и настроение его явно поднимается, – я в магазин сбегаю, принесу чего. Хочешь?