– Даже не знаю, что в таких случаях полагается говорить, – задумчиво почёсывая затылок, подхожу к ней ближе.

ТАМ

я бы отлично знал, что делать.

Приглашение на ужин, предложение съездить вместе на Медео или Шымбулак… да мало ли.

Либо – на Иссык-Куль на выходные, так даже лучше (через границу соседи-кыргызы нас пускают вообще по внутреннему удостоверению, а другого пристойного водоёма в радиусе почти тысячи километров нет; Балхаш и Капшагай не считаются).

Ещё можно рвануть в Абу-Даби, дай бог здоровья ВИЗЗ-ЭЙРУ (недавно начал летать лоукостер, билеты по сорок баксов на лицо): там где остановиться есть – один наш пенсионер открыл отель на паях с Семьёй. Для своих номера по полтиннику в сутки, пляж в полукилометре.

С другой стороны, в Эмираты – дешёвые рейсы только по средам (обратно в воскресенье), нужно брать отгулы.

Обуздываю собственный водопад мыслей усилием воли: нет у меня больше ни работы, где надо брать отгулы, ни чего-либо из вышеперечисленного. Включая деньги.

Да и Айгуль, ради которой ранее стоило держать себя в руках в таких вот ситуациях, тоже больше нет. Ну или меня нет – тут как посмотреть. Дай бог здоровья Мадине (хотел бы сказать – и «дяде», но того грохнули вместе со мной).

– О чём задумался? – фемина поправляет на лбу солнцезащитные очки, подходя вплотную и нависая надо мной.

– Хренасе. Ты даже ростом выше. – Беззастенчиво пялюсь в её декольте.

– Тебя? Пф-ф, конечно! – её веселье настолько искренне, как и её же пренебрежение, что ростки моего оптимизма мгновенно чахнут и осыпаются. – Э, укурок, а ты что там себе придумал? Куда вылупился?

– Я? – отступаю на шаг назад, мысленно ругая самого себя.

Что-то я не о том задумался и не так прочитал по её лицу: женское презрение, смешанное с брезгливостью, ни с чем не перепутаешь.

– Мадам, я шёл вокруг комплекса, вас не трогал, – тычок большим пальцем себе за спину. – На столб налетел по технической причине, но вас это, говоря цинично, не касается. Вы меня окликнули первой и теперь спрашиваете, что я себе придумал? – побольше недоумения в мимику и интонации. – Хорошего вам дня, всего доброго!

Гордо выпрямляюсь и, не дожидаясь ответа, направляюсь дальше, куда шёл.

Для начала сделаем-ка ещё пару кругов вокруг этого комплекса шагом, как раз десятка полтора километров по периметру будет (и физкультура, и уточнение обстановки). А там и солнце сядет: я уже приглядел, когда шёл первый раз, небольшую кучу шлакоблока возле армейского забора.

Если разобрать чуток снизу, получится выкопать небольшую ямку. Даст бог, на голову не завалится. Там и переночевать можно будет – на улице теплее, чем даже дома. Вода есть в кранах санузлов аэропорта, бесплатно; за неимением иной, в качестве питьевой сойдёт на ближайшие сутки.

А там посмотрим.

– Стой! – меня зачем-то окликают сзади.

– Да-да? – оборачиваюсь со всем аристократизмом, на который только способен.

– Кем ты был

там?

– декольте не пойми какого размера (но не маленького) снова приближается ко мне вплотную.

– Имел честь учиться на инъязе. – Это чистейшая правда, пусть и не вся. Хотя, зависит от того, какое «там» она имеет ввиду. – Имел честь немного служить. – И это так, хотя снова не полностью. – Ваши говорят, моё присутствие здесь – исключительно заслуга вашего министерства обороны. – Опять не соврал.

– Ты не похож на скот из вспомогательных частей в девятом секторе, – констатирует она, задумчиво наблюдая направление моего взгляда. – Сиськи нравятся?

Делаю шаг назад, поднимая голову так, чтоб наши глаза встретились:

– Мисс. Там, откуда я родом, так говорить о даме не считается приличным. Если нормальный мужчина слышит подобное, он сразу бьёт в морду тому, кто подобное сказал.

– За что?! – её явно озадачивает модель поведения.

Самое интересное, что я опять ничего не придумываю: восток есть восток, там с межгендерным общением строго.

– Если ты сегодня позволишь любому мудаку сказать такое при себе незнакомой девушке, и пойдёшь дальше молча, завтра кто-нибудь другой промолчит, когда будут оскорблять твою сестру или мать, – пожимаю плечами. – В этом мире всё просто, а семьи там многодетные.

– И не скажешь, что ты из девятого сектора…

– Может быть, оттого, что я там оказался случайно? И вообще, моя связь с этим девятым сектором – плод исключительно инсинуаций министерства обороны? – правда из меня так и лезет.

– Неважно… Слушай, я чего хотела-то. Судя по тому, как ты шатаешься вокруг аэропорта, жалобу подавать не планируешь?

За какую-то пару секунд мы машинально сравняли скорости и направления движения; теперь топаем вдоль секторной парковки, полной машин.

– Не планирую. А что, надо? На кого и зачем?

– Я думала, ты окрысился на ребят из полиции, – она испытывающе окатывает меня всё тем же взглядом палача на работе.

Примерно с таким же выражением лица в виварии мединститута

там

преподаватели по микробиологии и физиологии резали мышей и демонстрировали рефлексы на лягушках (ходил я на пару занятий вместе с Айгуль и её группой).

– У меня нет настолько значимых претензий к местной полиции, чтобы размахивать кулаками после драки. – Коротко касаюсь подбородком груди. – Всего доброго.

Разворачиваюсь, чтобы снова налететь на препятствие: тихо шагающий тип в штатском был среди допрашивавших меня.

– Ну ты и долго! – удивлённо говорит он докторессе с формами порномодели. – Ань, ну сколько можно тебя ждать? – затем обращает своё внимание и на меня. – О, привет ещё раз. Ты уже справился у своих? Пошли отойдём, поговорим.

Значит, докторшу зовут Аня?

– Ну пошли, – соглашаюсь. – Раз ты так настаиваешь.

_______

Отец, когда ещё был жив, рассказывал мне.

Однажды по роду работы (которая тогда здорово отличалась от моего времени) его вынесло похожим образом из самолёта в Европе.

Конкретно тогда задача у него была более чем простая: добраться из аэропорта до вокзала, там сесть на поезд до соседнего миллионного города (что по европейским меркам немало, а поезда раз в три часа). Там выйти из поезда, взять от вокзала такси и доехать до адреса. Всё.

Передать какую-то чепуху.

В адресе его уже ждали свои и самой проблематичной была эта автономная часть из аэропорта до адреса в городе.

Сегодня мне смешно. Но тогда, рассказывал батя, он за эти шесть часов в новой для себя стране и похудел, и поседел, и со своими мысленно попрощался.

Во-первых, в три ночи никаких такси, ожидающих пассажиров, на улице не оказалось. Он летел с Аравийского полуострова, из температуры плюс тридцать, а в аэропорту прибытия было минус пять.

Во-вторых, через пограничный контроль его пропустили последним (паспорт гражданина другой страны, большая отдельная очередь для нерезидентов). Когда вышел среди ночи на улицу – оказался реально как на пустыре, другие прилетевшие уже рассосались таинственным образом.

Какие-то машины на парковке вокруг аэропорта стояли, но при этом в них не было ни души. Как и рядом с ними.

В-третьих, буквально пара человек на первом этаже аэропорта хотя и имелись в наличии (уборщик и кто-то ещё), но на его вопросы отвечали исключительно пожатием плеч и молчанием.

В итоге, такси отец ещё как-то исхитрился вызвать, но эмоции потерявшегося в незнакомой и чужой атмосфере описал очень живо.

Мои нынешние ощущения соответствуют его рассказу как нельзя лучше.

Просто никому не нужный незнакомец на краю географии.

У отца, кстати, в отличие от меня сейчас, были деньги в изрядных для того места количествах. Ещё – резервные варианты, да и на уровне здравого смысла было очевидно, что жизнь в аэропорту утром по-любому оживёт: автобусная остановка вплотную к терминалу на это явно намекала. Как и расписание автобусов на ней, с шести что ли утра до полуночи.