Рейн кричит мне вслед, прося свою аптечку первой помощи, поэтому я срываю ее рюкзак с плеч и бросаю его на пол, убегая.

Я не останавливаюсь, пока не добираюсь до выхода. Там упираюсь плечами о металлическую дверную ручку и набираю полные легкие влажного воздуха через разбитую дверь.

Черт, ненавижу это место.

«Бонис» – или как они там называются – все еще буйствуют снаружи. Я смотрю на них с ревнивой яростью. Картер, казалось, боялся их, но если вы спросите меня, то они выглядят так, будто чертовски хорошо проводят время. Ни о чем не заботясь в…

Внезапно вся толпа устремляется к дороге перед торговым центром. Так темно, что я не могу понять, что заставило их сорваться, пока свет фар не освещает чувака с рюкзаком на велосипеде. Даже с другой стороны парковки я вижу ужас на его лице, когда они набрасываются на него, как пираньи. Его крики громче рева двигателей.

Когда они, наконец, умчались, на дороге не осталось ничего, кроме искореженного куска металла и мясного комка, где только что был живой, дышащий человек.

– О, хорошо. Они ушли, – хриплый голос Рейн подобен небесному по сравнению с теми звуками, которые я только что слышал.

Я отрываю взгляд от трупа на улице и поворачиваюсь к ней – она одна, и я чувствую облегчение. Раскрываю объятия и обнимаю ее – не знаю почему. Думаю, мне просто нужно подержать ее, пока что-то снова не попытается ее отнять.

Рейн обнимает меня в ответ, и с минуту мы так и стоим.

– Как Квинт?

Рейн вздыхает:

– Он жив, но я не знаю, как долго смогу держать его в таком состоянии. Если выну стекло, он потеряет слишком много крови, поэтому я просто промыла, где возможно, и оставила как есть. Надеюсь, что его тело само вытолкнет осколок. Я слышала, что такое бывает.

Я заставляю себя ободряюще улыбнуться и целую ее в макушку.

– Да, такое бывает.

– Ламар приглядит за ним ночью.

– Хорошо.

– А Картер вернулся на свой пост у фонтана. Он сказал, что сегодня вечером дежурит.

– Значит, он наблюдает за нами прямо сейчас.

Рейн кивает, прижавшись к моей груди:

– Возможно.

Я выпускаю ее из объятий и отступаю на шаг. Вглядываясь в её лицо, ищу признаки искренности.

– И вся эта история с нашей помолвкой…

Рейн краснеет и опускает глаза.

– Несколько ночей назад мне приснился сон, будто мы лежим на поле Олд Мэн Крокерс, и ты сделал для меня маленькое помолвочное кольцо из травинки, – Рейн поднимает левую руку и смотрит на свой пустой палец. – Это казалось таким реальным, понимаешь? Пока ты не превратился в пугало, и четыре всадника апокалипсиса не пришли и не подожгли тебя.

– Ты уверена, что не пыталась просто заставить своего парня ревновать?

Рейн опускает руку и смотрит на меня так, словно я только что плюнул ей на туфли.

– Ты сейчас серьезно?

– Как никогда.

– Я сказала это, потому что так чувствую, Уэс. Не хочу называть тебя своим парнем. У меня был парень, и я не чувствовала себя так – Рейн бросает взгляд на темный коридор, простирающийся позади нее и на незрелого мужчину в тени. – Но, глядя на то, что ты даже не боролся за меня, я полагаю, ты не испытываешь того же.

Я обхватываю лицо Рейн и тащу ее в тень дверного проема магазина рядом с нами. Мне ненавистно, как ее глаза расширяются от страха, и требуется все мое самообладание, чтобы не заорать ей в лицо прямо сейчас.

– Послушай меня, – шиплю я сквозь стиснутые зубы. – Когда я нашел тебя прошлой ночью, я думал, что ты, блять, мертва, – я выплевываю слова, вспоминая, каким тяжелым казалось ее безжизненное тело в моих руках. Как ее руки болтались по бокам, а голова запрокинулась, когда я прижал ее к груди и заплакал, уткнувшись в холодную щеку. – Впервые в своей жизни я думал о том, чтобы покончить с собой. Если бы я наконец не нащупал твой пульс, то лёг бы рядом и вышиб себе гребаные мозги, так что не говори мне, что я чувствую.

Рот Рейн открывается в моей ладони, а брови сходятся вместе от боли.

– Уэс.

– Я буду бороться за твою жизнь. Я буду сражаться, чтобы защитить тебя. Но я никогда не буду пытаться удержать тебя или кого-либо другого рядом с собой.

Капелька скатывается из уголка блестящего от слез глаза Рейн и сбегает по краю моего указательного пальца к ее приоткрытым губам. Протянув руку, она кладет маленькую ладошку мне на сердце – на то место, где тринадцать зарубок. Они говорят миру, сколько приемных семей меня выгнали, сколько раз я был недостаточно хорош, сколько раз боролся, чтобы остаться, и всё равно был выброшен.

Затем она произносит слова, после которых мне хочется ударить кулаком в стеклянную витрину магазина рядом с ее головой:

– Тебе никогда не придётся.

Я приподнимаю ее лицо и целую соленые, влажные губы, пока ее дыхание не становится прерывистым, а руки не начинают цепляться за пряжку моего ремня. Картер не может нас видеть – я позаботился об этом, когда притащил ее сюда, – так что я знаю, что это не для шоу. Рейн действительно верит в эти четыре маленьких слова, которые только что прошептала.

Если бы только они были правдой.

***

Леброн Джеймс* – американский баскетболист, является четырёхкратным чемпионом НБА.

делать пончики* – to do doughnuts – делать плотные круги, например, на машине вокруг бочки.

сиблинг* – единокровный брат или сестра, без указания пола.

ГЛАВА

III

Рейн

– Пожалуйста! – пла́чу я, дергая маму за руку и, наклонясь всем телом, тяну ее к магазину «Хелло Китти». – Обещаю, ничего не буду выпрашивать! Только посмотрю. Очень быстро! Пож-а-а-а-луйста!

– Рейнбоу, прекрати, – обрывает мама, оглядываясь на других покупателей. – Ты привлекаешь внимание.

– Но Тэмми-Линн подарили на день рождения папку «Хелло Китти»!

Мамин взгляд смягчается, и я понимаю, что у меня получилось. Она никогда мне не покупает ничего в торговом центе, кроме как на день рождения, и так уж совпало, что мне исполнится восемь ровно через три дня.

– Одну вещь, хорошо? И ты не получишь ее до своего дня рождения.

– Да, мэм!

На этот раз, когда я дергаю маму за руку, она позволяет мне затащить ее в магазин, а там, как в Cтране чудес Хелло Китти: кошелёчки, футболки, светильники, мягкие игрушки, коврики для ванной, простыни и…

– Боже мой, слэп-браслеты*! Смотри, мама! Смотри!

– Что-то одно, Рейнбоу. И поторопись. Нам всё еще нужно купить тебе новые туфли для школы. Туфли!

Я бегу к стене с обувью и начинаю пускать слюни. Множество героев Санрио* взирают на меня с кедов, сандалий и даже маленьких пушистых домашних тапочек. Но одна пара взывает ко мне. Я хватаю черные конверсы* с низким верхом и милой мордашкой пингвинёнка Бадц-Мару.

– Хочу эти, мама! Пожалуйста!

Моя мама морщится, когда забирает коробку из моих рук.

– Ворчливый пингвин? Из всего, что есть в этом магазине, ты хочешь черные кеды с ворчливым пингвином? – Я прикусываю губу и киваю, выражая полную уверенность.

Мама поворачивает коробку и читает вслух описание моего любимого персонажа «Хелло Китти».

– Бад Бадц-Мару – озорной маленький пингвин, который мечтает однажды стать королем всего. Хотя он властный, и у него есть небольшие проблемы с общением, Бадц – верный друг Пандабы и Хана-Мару. Когда он не попадает в беду, Бадц-Мару коллекционирует фотографии кинозвезд, которые играют его любимых злодеев? – в конце мамин голос повышается, как будто она задает вопрос. – Рейнбоу!

– Что, мама? Он мой любимый! Посмотри, какой он милый!

– Милый? Он хмурый!

Тогда я начинаю гладить пальчиком по его маленькому матерчатому клюву.

– Ему просто нужно, чтобы кто-то любил его. Вот и всё.

Мама вздыхает и захлопывает крышку коробки.

– Хорошо, но только потому, что у тебя день рождения.