— Тогда я расскажу Вам об этом, — предложил господин Рутледж. — Вы пошли на службу, когда достигли совершеннолетия, как и ожидалось от Необычного Провидца. У вас была образцовая запись более трех лет. Отличная точность. И тогда у Вас случилось Видение, которое было опровергнуто, и Вы отказались признать, что ошиблись. Военное ведомство изгнало Вас, хотя оно скрывало детали этой высылки, чтобы защитить вас обоих. Я прав?

— Откуда Вы это знаете? — спросила София.

— Я говорил Вам. Вы работали на меня. И теперь я хотел бы пользоваться вашими услугами на несколько более регулярной основе. Мне нужен Необычный Провидец. Я знаю и уважаю Ваши способности. И я верю, что могу предложить Вам что-то помимо денег.

— И что же? — спросила София.

— Возможность вернуть Вашу репутацию. Чтобы доказать, что Вы все еще так же надежны, как и раньше.

София перевела дыхание. Оправдание. Кто-то, наконец, понял, что она говорила правду.

— Значит, Вы наняты правительством, — сказала она. — Кто ваш работодатель?

Он покачал головой.

— Я не могу сказать Вам этого, пока Вы не согласитесь работать на меня. Могу заверить Вас, что это не будет безнравственной или унижающей достоинство работой, но я не имею права раскрывать информацию о ней никому, кто не совершил аналогичные действия.

— Мне это не нравится.

— Вы довольны тем, как обстоят дела на данный момент? Военный штаб считает Вас неустойчивой и иррациональной.

Это был удар ниже пояса.

— Вы очень дерзки, сэр, — упрекнула София.

— Прошу прощения, если мои слова были неуместными, но я считаю, что они верны для данной ситуации, — сказал господин Рутледж.

София коротко кивнула.

— И в чем заключается моя работа на Вас? Как это связано с лордом Эндикоттом?

— Это не имеет ничего общего с лордом Эндикоттом, — хмуро сказал мистер Рутледж. — Я думал, Вы оставили это в прошлом.

Грудь сжалась от боли.

— Тогда Вы полагаете, что мое Видение было ложным, — сказала она.

— Я не верю, что Вы заслужили изгнание просто за одно неправильное Видение, — сказал господин Рутледж. — Военное управление действовало из страха перед тем, какое политическое давление лорд Эндикотт мог бы оказать, и это было неправильно.

София сосредоточилась на его лице. Оно было удивительно привлекательным для обманщика, который был достаточно глуп, чтобы поверить Лорду Эндикотт. Как привлекателен он будет, если она ударит кулаком его в глаз?

— Мое Видение не было неправильным, — ответила она, наматывая ткань платья на кулак, она не будет нападать на него. — Лорд Эндикотт казнокрад, и он подстроил смерть Клайва Тэйта. Я отказываюсь работать на кого-то, кто не верит мне.

— Я не верю, что Вы соврали, — сказал мистер Рутледж. Его голос звучал так покровительственно, будто он успокаивал раненое животное. — Вы совершили ошибку…

— Ошибка заключалась в разговоре с Вами, — отрезала София. — Не приближайтесь ко мне снова.

Приятное выражение пропало с лица человека.

— Я потратил много политического капитала, чтобы заставить моего работодателя согласиться на мое предложение, — сказал он. — Некоторые из тех, кто находится на руководящих должностях, узнали о Вашем изгнании и верят, что Вы лгунья. Я единственный, кто все еще верит в ваши способности. Вы не можете быть настолько глупы, чтобы отвергнуть это предложение.

— Возможно, Вам следовало поговорить со мной, прежде чем прилагать такие усилия, — ответила София. — Я не хочу ползти назад к правительству, которое так плохо ко мне относится. Мне не интересно Ваше предложение, сэр. И если отказ от того, что я знаю, это то, что потребуется, чтобы вернуть мою репутацию, тогда я предпочла бы, чтобы военное управление продолжало считать меня ненадежной.

— Вы совершаете ошибку.

— Я верю, что в Ваших глазах я делаю еще одну ошибку. Интересно, у Вас могут быть потребности в моих услугах, если Вы считаете, что я оступилась.

— Я… — мистер Рутледж остановился. Он, казалось, контролировал свое желание закричать. — Госпожа Уэстлейк, — продолжал он более спокойным голосом, — я бы хотел рассказать Вам подробности того, как Вы помогли мне в прошлом. Я считаю, что это убедит Вас в моей искренности в том, чтобы предложить вам эту должность. Нам больше не нужно говорить о Вашем служении в военном ведомстве, если это Вас удовлетворит. Я знаю Вас. У Вас есть страсть к справедливости, которая, я считаю, будет полезна для работы на моего работодателя. Пожалуйста, подумайте.

Теперь Софии пришлось бороться, контролируя свое желание накричать на него.

— Мистер Рутледж, — ответила она после напряженной тишины, — мы с Вами никогда не встречались до этого дня. Вы меня не знаете, и я не понимаю, почему Вы мне верите. Я окажу Вам любезность, приняв то, что Вы не хотели меня оскорбить, не поверив моей истории. В конце концов, все остальные чувствуют то же самое; почему Вы должны думать по-другому? Но это означает, что у Вас может быть только две версии: либо я лгу, либо ошиблась. И я не могу принять этого. Поэтому должна отклонить Ваше предложение и попросить Вас не подходить ко мне снова, потому что мое решение не изменится.

Губы господина Рутледжа побелели, когда он сильно их сжал, пытаясь сдержать слова, которые хотели слететь с его языка.

— Как хотите. Кажется, военное ведомство было право. Простите мою настойчивость, — он сделал несколько шагов от Софии и поклонился, подняв шляпу, показывая темные волосы, зачесанные назад. Затем повернулся и ушел по Джермин-Стрит.

София наблюдала за ним, пока он не отошел на несколько ярдов, затем опомнилась и пошла к карете Сесси.

— Подождите, — попросила она Питера и не сводила глаз с высокой уходящей фигуры, пока он не дошел до конца улицы и не исчез из поля зрения. — Хорошо, — сказала София. Она стремительно запрыгнула на сиденье и пригнулась, на случай, если они проедут мимо него, но экипаж повернул направо, а не налево, и София могла дышать спокойно.

Встреча разозлила ее, как танец с лордом Эндикоттом, хотя совершенно по-другому. Как господин Рутледж мог ожидать, что она будет работать на тех, кто считает ее лгуньей или нестабильной. Нет, он просто верил, что она ошибается, и она, вероятно, не должна его ненавидеть, потому что это правда. Не было стыда в том, чтобы допустить ошибку. Но она знала, что не ошибается, знала это так, как знала, что означают ее Видения. И это было то, что ее мучило, потому что она могла пережить реальную ошибку.

«Он думал, что я должна быть ему обязана и благодарна за его вмешательство от моего имени», — подумала она, и это снова разозлило ее.

София не нуждалась в одобрении или предложениях военного ведомства. Она нуждалась в разоблачении лорда Эндикотта. Она знала, что зло скрывается за этим прекрасным лицом. И она хотела разоблачить его.

Глава четвертая, в которой София находит нового союзника

София вышла из Видения, вернувшись в темную спальню, и потянулась, чтобы зажечь лампу, на мгновение дезориентировавшись в пространстве. Ее пальцы нащупали круглую базу лампы, нечаянно задевая карандаш и роняя его на пол. Ей следовало оставить свет гореть независимо от того, как долго длилось Сновидение.

Ворча, она зажгла лампу и вылезла из своего теплого гнезда, чтобы достать карандаш из-под кровати. Ничего важного, но она послушно записывала Видения в дневнике, который старалась держать рядом с собой.

Всё менялось. Люди, чьи лица стали неузнаваемыми, возможно, являлись временными членами организации. Увеличилось количество денег; все купюры с низким номиналом исчезли со счетов.

София закрыла дневник и бросила его на стол, после чего выключила свет и откинулась на подушки. Сегодня она больше не будет мечтать; три ночи были выматывающими, даже для нее, и она чувствовала, как разум помутнел от усталости. После недели учёбы и медитации она поняла, что упускает деталь, которая поможет ей понять, какое преступление совершил лорд Эндикотт. И тогда… Ну, у нее не было никаких мыслей насчёт «тогда», но не было никакого смысла строить планы, пока она не узнает с чем столкнулась.