София закрыла рот. Если она разинет рот, как испуганный ребенок, это не решит ее проблемы. Она снова позвала Битон и принялась искать в гардеробе свое любимое утреннее платье. Если ей суждено быть оправданной в суде общественного мнения, она намеревалась сделать это с комфортом.

У нее были проблемы с едой: желудок настаивал на том, что ему слишком хочется есть. Она заставила себя проглотить несколько кусочков тоста и выпить чаю, что несколько успокоило ее страхи.

— Что ты имела в виду под «глупыми вопросами»? — сказала она Сеси, у которой был необыкновенно хороший аппетит.

— Я имела в виду, что, поскольку я почти ничего не знаю о том, как работает сон, мои вопросы, несомненно, будут иметь очевидные ответы — очевидные для тебя, — сказала Сеси с набитым колбасой ртом. — Но я считаю, что тебе нужно взглянуть на проблему с самого начала. Например: что делает сновидение возможным?

— Ты задаешь вопрос, на который нет ответа. Экстраординарные формовщики предполагают, что сон возникает в мозгу, а не в сердце, печени или каком-то другом органе, но ни один формовщик не может заглянуть внутрь мозга, чтобы определить, чем мозг видящего отличается от мозга любого другого.

— Но у тебя должны быть хоть какие-то идеи.

— Мы знаем, что сны — это не предсказание того, что будет, потому что их можно изменить или устранить, если предпринять правильные действия. Но ты уже знаешь это, так как Кинг сделал это со мной.

— Я не понимаю, как ему это удалось.

— Он размышлял о том, какой сон мне приснится, а затем принял меры, чтобы этот сон не мог произойти. Сеси…

— Я же говорила, что это будут глупые вопросы. Разве ты не могла медитировать, чтобы узнать, какой сон он увидит, а затем выбрать другой сон?

— Это не работает таким образом. — Но, говоря это, она задавалась вопросом, правда это или нет. Этот вопрос резонировал в ее сознании. — Медитация Кинга могла бы… а может, и нет… не знаю, Сеси. Я никогда не пробовала этого раньше.

— Жаль, что Кинг мертв, а то ты могла бы проверить эту теорию.

— Да. Я никогда не думала, что буду сожалеть о его смерти. Но это не имеет значения. Это не другой провидец, которому я должна помешать; это кто-то, чьи движения непредсказуемы. — София отодвинулась от стола. — И никто никогда не делал этого раньше.

— И все же, — повторила Сеси, как в зеркале. — Никто еще этого не делал. Только подумай… ты будешь ответственна за два величайших открытия в области провидения!

София рассмеялась, но на сердце у нее снова стало тяжело. Ей потребовались недели, чтобы раскрыть тайну общего фокуса, и, возможно, потребуется больше, чтобы научиться преодолевать сопротивление Бейнса. Если бы закон определил ее действия против «неназванной партии» как злоупотребление талантом провидицы, она бы сделала это открытие в тюрьме.

Они пошли в гостиную Сеси, и Сеси болтала так оживленно, как только могла мечтать Дафна.

— Тогда объясните мне, почему движения Бейнса невозможно предсказать, — сказала она.

София устроилась в неудобном кресле. Она полюбила его за то, как оно удерживало ее от самодовольства; оно было подобно орлиному насесту, поднимая ее высоко над беспорядочным движением повседневной жизни, где она могла видеть край земли или, по крайней мере, внешние районы Лондона.

— Если бы я знала это — действительно знала — тогда его способности не мешали бы моему зрению, — сказала она. — Это похоже на то, что он никогда не принимает решения о будущем, пока не окажется в нем, или, возможно, он способен держать в голове сразу несколько возможностей, никогда не останавливаясь ни на одной из них, пока не станет слишком поздно, чтобы сон имел какой-либо смысл. Это тип мышления, часто встречающийся у тех, чей ум не является цельным, но я не считаю его сумасшедшим.

— Но ты можешь видеть во сне лорда Эндикотта, а он, несомненно, сумасшедший.

— Это не одно и то же. Реальность, которую видит лорд Эндикотт, может быть, и не истинна, но вполне логична.

— Я понимаю. Возможно.

Раздался свист вытесненного воздуха, и Дафна сказала:

— Ты видела… О, я вижу, что видела. Я могу убить лорда Эндикотта прямо сейчас, клянусь! Разве ты не согласна?

— Я не такая кровожадная, как ты, но да, — сказала София. — Садись, Дафна. Как, скажи на милость, ты оказалась здесь?

— Я же говорила тебе, что все дело в том, чтобы узнать суть места для необыкновенного прыгуна, — сказала Дафна, бросаясь в шезлонг и вытягивая ноги. Она была одета в форму вышибалы и выглядела так, словно только что вышла из дома, с ее слишком розовыми щеками и слегка растрепанными кудрями. — И я, конечно, знаю это место достаточно хорошо теперь, после всего времени, что мы провели в нем. Мне сегодня надо работать, но я решила прийти и рассказать тебе о своем плане, прежде чем начну.

— У меня такое чувство, будто непреодолимый валун мчится вниз по склону холма к этому дому, — сказала София. — Какой план?

Дафна усмехнулась.

— Я сказала маме, что слышала, будто безымянный гость — лорд Эндикотт.

— Зачем ты это сделала? — воскликнула Сеси.

— А почему бы и нет? Вы обе знаете, что именно лорд Эндикотт послал эту историю в «Таймс» или стоял за тем, кто ее послал. Поэтому, если он хотел, чтобы его имя не упоминалось, у него должна была быть причина, и это означает, что мы должны убедиться, что все, кто читает эту историю, знают правду. Люди захотят знать, почему он уделял такое преданное, любящее внимание Софии, если она пыталась арестовать его как растратчика. Это приведет все дело в замешательство. Сегодня я расскажу всем, кому я делаю доставку, тот же самый слух, утверждая, что, конечно, это просто слух и не может быть правдой. Я верю, что новость облетит Лондон быстрее, чем я успею добраться отсюда до Бата. Я говорила, что на этот раз пропустила рекорд всего на четыре минуты и десять секунд?

— Дафна, это слишком опрометчиво! — София сказала, потом уронила лицо на руки.

— Нет, я думаю, она права, — сказала Сеси. — По крайней мере, это заставит людей усомниться в правдивости истории.

— Я думаю, вы обе сошли с ума, — сказала София, поднимая голову.

— Тогда мы в хорошей компании с лордом Эндикоттом, — сказала Дафна. Она спрыгнула с шезлонга и потянулась. — Я вернусь попозже, конечно, до пяти часов, чтобы сообщить вам о своих успехах. И ты, София, не впадай в отчаяние. Лорд Эндикотт, должно быть, прямо трясется от страха, раз решился на такое.

— Именно это я и сказала, — сказала Сеси.

— Вот видишь? И мы обе очень разумны. Найди Бейнса, София. — С хлопком она исчезла.

София помассировала виски.

— Я не могу сейчас вспомнить, о чем мы говорили.

— Ты говорила мне о разнице между Бейнсом и лордом Эндикоттом.

— Хорошо. — София устроилась поудобнее. — Лорд Эндикотт относится к тому типу людей, которые видят мир ясно, но только так, как он считает нужным. Нет ничего невозможного в том, что он искренне верит, что любит меня, и это ужасная мысль, которую я хотела бы не принимать. Бэйнс — это как если бы, по его мнению, мир раскололся, и любая реальность могла бы быть истинной в любой момент времени. Поэтому он постоянно переключается между ними, и зрение не… я говорю «не знает», но, конечно, зрение не обладает разумом, чтобы что-то «знать». Но это такая же хорошая метафора, как и любая другая. Зрение не знает, в какой реальности он будет действовать, пока он уже не будет действовать в соответствии с ней. Я ясно вижу во сне прошлое Бейнса, но не его будущее.

— Но, в конце концов, он должен действовать. Не могла бы ты попытаться мечтать об этих действиях?

София покачала головой.

— Только… — она замолчала, прерванная на полуслове неожиданной мыслью. — Предположим, он… предположим, мы пытаемся найти пресс, — сказала она. — Предположим, я попытаюсь во сне представить, куда он ее перенесет. Этот сон развалится, потому что Бейнс принимает решение. Но пресс должен где-то появиться. Он не может быть во всех возможных местах одновременно. Если я… нет, это не сработает.