София вытянула руку, чтобы удержаться на круглом столике, тоже орехового дерева, стоявшем в ногах кровати. Между двумя окнами стоял туалетный столик с овальным зеркалом, заваленный безделушками, большинство из которых, казалось, не принадлежало лорду Эндикотту: наперстки и пинцеты, крошечные табакерки с эмалированными крышками (лорд Эндикотт, насколько ей было известно, не пользовался ими), спутанные обрывки лент.
— Посмотри сюда, — сказала Дафна, открывая узкую дверь. При свете фонаря Дафны София увидела, что в гримерной лорда Эндикотта царил полный беспорядок. О чем думал его камердинер, София даже представить себе не могла, но этот человек определенно не справлялся со своими обязанностями, если позволял владениям своего хозяина оставаться в таком беспорядке.
София вошла в гримерную, сняла правую перчатку и провела рукой по одежде, галстукам и туфлям лорда Эндикотта. Она не ожидала найти какой-то резонанс в таких повседневных вещах, но было удивительно, к чему могут привязаться люди. Маленькие ящички в эбеновом комоде с изогнутыми ножками, как оказалось, не содержали ничего более интересного, чем носовые платки и россыпь пуговиц, ни одна из которых не имела никакого значения для лорда Эндикотта.
София вернулась в комнату и увидела, что Дафна роется в мусоре на туалетном столике.
— А как насчет этого? — прошептала она и подняла мужское кольцо. София взяла его, и тут же ее поразили десятки кружащихся образов, и ей пришлось быстро положить его.
— Это сработает, — ответила она, — но я думаю, что он заметит его отсутствие.
Дафна кивнула и продолжила поиски. София присоединилась к ней. На мгновение ей показалось, что они не должны ничего нарушать, но в следующее мгновение она поняла, что вряд ли лорд Эндикотт или его камердинер заметят, что что-то не в порядке, а если и заметят, то скорее всего обвинят в этом друг друга.
Один предмет за другим ничего не давали, и вскоре София уже управлялась с вещами автоматически, не обращая особого внимания на то, к чему прикасалась. Это была хорошая идея, но непрактичная, хотя, возможно… Сможет ли она взять кольцо с собой? Нет, лорд Эндикотт обвинит во всем слугу. Она не могла заставить себя допустить, чтобы невинный человек был наказан за ее действия, каким бы важным ни было кольцо для ее дела.
Ее рука опустилась на что-то твердое и холодное, и снова вокруг нее возникли видения, проносящиеся так быстро, что она едва могла видеть реальный мир. Она отпустила его, подождала, пока остаточное изображение не исчезнет, и подняла рукой в перчатке. Это был брелок для часов, простой брелок в форме колокольчика с кольцом на одном конце, чтобы прикрепить его к часовой цепочке, украшенной каким-то цветком, лилией или розой.
— Подожди, — сказала она Дафне и переложила брелок из левой руки в правую, стараясь удержаться от нахлынувших образов. Это был настолько распространенный предмет, что примерно половина изображений оказалась эхом, но даже тогда было трудно начать разбирать остальные, их было так много. В отличие от кольца герцогини, только один человек когда-либо держал этот предмет. Лорд Эндикотт, несомненно, заказал его специально для себя. Это был ключ к выслеживанию ее жертвы.
— София, — позвала Дафна, направляясь к двери. — Мне кажется, кто-то идет.
София взяла брелок левой рукой, повернулась, чтобы ответить, и увидела, как дверная ручка начала поворачиваться. Дафна в ужасе посмотрела на нее. Она была слишком далеко. Не раздумывая больше ни секунды, София бросилась на пол, забилась под кровать и услышала, как Дафна отскочила в сторону. «Это самое очевидное место, где я могла спрятаться», — подумала она, и тут дверь открылась, зажегся свет, и кто-то ворвался в комнату и распахнул дверь в гардеробную.
Мужчина что-то бормотал себе под нос, тихие слова, которые София не могла разобрать, а потом послышались глухие удары, возможно, от падения ботинок на твердую поверхность, и глубокий шорох ткани, трущейся о ткань. Дверь спальни снова открылась, и все звуки прекратились. Затем лорд Эндикотт сказал:
— Ты соберешь свои вещи и уедешь утром, Томас. И тебе не нужно дожидаться ссылки.
— Милорд, прошу прощения, я не знал, что вы вернетесь так рано, — сказал Томас. Его голос звучал приглушенно, как будто он все еще находился в гостиной. — Я… Там кт-то был… Ваши сапоги…
— Меня не было два часа, — сказал лорд Эндикотт. — Я полагаю, что вполне разумно ожидать, что ты за это время почистишь мои ботинки и наведешь порядок в моей гардеробной.
— Я знаю, что Вы любите, чтобы они были идеальными, — сказал Томас. — У меня не было тех вещей, которыми я пользуюсь, — секретной смеси, за которую другие хотели бы получить квитанцию… На это ушло время…
— Перестань ныть, Томас. — Голос лорда Эндикотта звучал скорее скучающе, чем сердито. — Это твой последний шанс.
— Благодарю вас, милорд, я обещаю, что не разочарую Вас.
— Возьми мое пальто, и больше никаких заверений в верности сегодня вечером. Я сейчас не в настроении.
— Вы рано вернулись домой, милорд, если не возражаете.
— Компания была пресной, и я слишком легко выиграл. Я предпочитаю вызов. И у меня еще есть время побывать в «Олмаке», если тебя это не слишком затруднит.
— Нет, милорд! Прошу прощения, у меня уже готовы Ваши бриджи и новый сюртук…
— Мои туфли? По крайней мере, ты их хорошенько отполировал. Мне бы очень не хотелось ждать, пока ты позаботишься о моем гардеробе.
— Да, милорд. Спасибо, милорд.
— Жаль, что там не подают хорошие напитки, но ведь всегда можно вернуться домой и выпить перед сном, да?
— Да, милорд.
Тишина, нарушаемая только звуком ткани, скользящей по коже.
— Надеюсь, женщины здесь не такие страшные, как в прошлый раз, — сказал лорд Эндикотт. — Возможно, мисс Рэйвенкрофт или юная леди Дафна Сент-Клер. Жаль, что она толстая. Она была бы довольно хорошенькой, если бы похудела.
— Я думал, что милорду нравится миссис Уэстлейк, если это не слишком смело с моей стороны.
Лорд Эндикотт усмехнулся, и София вздрогнула от этого звука.
— Ах, да, — сказал он. — Миссис Уэстлейк. Я действительно наслаждаюсь ее обществом. Как жаль, что это чувство не взаимно.
— Я не понимаю.
— Конечно ты не понимаешь. Достаточно сказать, что она посылает меня к Дьяволу, хотя я никогда ничего не делал, кроме как уделял ей самое преданное внимание.
— Но ходят слухи… Прошу прощения, милорд, но всем известно, что Вы собираетесь жениться на ней.
Хихиканье перешло в полный смех.
— О, это было бы действительно что-то! Моей домашней жизни позавидовал бы весь Лондон. Нет, она никогда не получит меня, даже если я попрошу ее выйти за меня замуж, к моему великому сожалению.
— Понимаю, милорд. — Судя по голосу Томаса, он не понимал, о чем говорит лорд Эндикотт. София все прекрасно понимала и жалела, что у нее нет сил подняться из этого узкого пыльного пространства и застрелить лорда Эндикотта на месте. Так вот как общество воспринимало внимание лорда Эндикотта к ней! Когда они разговаривали всего несколько раз… Что он говорил о ней, когда ее не было рядом?
Все эти перешептывания и косые взгляды, которые она всегда ловила на себе… Конечно никто из ее знакомых не был настолько глуп, чтобы прямо говорить о необъявленной помолвке с ней, поэтому она не могла предположить, что некоторые из них имели предположения о ее привязанности к лорду Эндикотту! София не сомневалась, что он сам распустил этот слух, чтобы еще больше помучить ее, подвергнуть пытливому вниманию всех лондонских сплетен, связать ее имя с его именем так, что она не сможет отречься от него иначе, как показав себя сварливой и, возможно, к тому же неверующей, поскольку никогда не ответит ему ни единым знаком любви.
— О, милорд, я чуть не забыл, — поспешно пробормотал Томас, — мистер Бейнс был здесь сегодня, пока вас не было.
На несколько вздохов воцарилась тишина.
— Бэйнс приходил сюда? — спросил лорд Эндикотт. — Чего он хотел? Нет, я уже знаю, что он ничего не сказал бы ни тебе, ни кому-либо еще в этом доме. Когда это было?
