Лорд Чамли, например, друг лорда Эндикотта по азартным играм — похоже, он считал, что делает ей одолжение, проявляя к ней свое внимание. У мистера Хоули был тот хихикающий смех, который всегда сопровождал какое-нибудь легкомысленное заявление; Граф Малчестер больше заботился о моде, чем о политике; мистер Спенсер всегда смотрел на нее так, словно представлял, как она выглядит без платья. Все они были из тех людей, которых можно представить себе мчащимися по Уиндермир-стрит в половине одиннадцатого вечера в скоростном фаэтоне, возможно даже пьяными. Ни одна умная женщина не согласится выйти замуж за такого глупца. Зрелые, разумные мужчины были гораздо привлекательнее. Она покраснела, вспомнив, как мистер Рутледж обнимал ее за плечи, и с печалью отбросила эти мысли.

Мимо проехали еще две кареты, причем на более спокойной скорости, а затем дорога стала свободной в обоих направлениях.

— Давай, Дафна! — сказала она. Ее кузина соскочила с тротуара на оконную раму и крепко ухватилась руками, чтобы не упасть, крепко прижав колени в толстых шерстяных брюках к стенкам рамы.

София снова обратила свое внимание на дорогу, которая все еще была пуста. Ее руки вспотели в слишком толстых перчатках, сердце бешено колотилось, и каждый звук был похож на звук кареты, сворачивающей на Уиндермир-Стрит с боковой дороги, где она не увидит его, пока не станет слишком поздно. Ничто не двигалось, кроме бродячего кота, прогуливающегося по дальней стороне улицы, так же безразлично к их присутствию, как и все экипажи.

Движение слева. Большая карета свернула на улицу и неуклюже направилась к ней. Не ландо, а почтовая карета, больше и тяжелее, и почти наверняка в ней было много людей, включая кучера и почтальона. София не смела отвлекать Дафну, не могла пошевелиться, не могла ничего сделать, кроме как смотреть, как рок с грохотом приближается к ним. Он подъехал к углу ряда городских домов, и София наконец закричала:

— Дафна!

— Что? — спросила Дафна из-за ее спины и потащила Софию вниз по улице, подальше от почтовой кареты, и за угол. — Пойдем дальше, а то вдруг они обратят на нас внимание и захотят узнать, почему мы до сих пор не сдвинулись с места, — добавила она.

— Ты сделала…

— Да. Я чуть было ни перенесла нас туда прямо сейчас, но подумала, что они могут увидеть, как мы уходим, и хотя в этом городе должно быть много прохвостов, нет смысла привлекать к себе внимание, да?

Сердце Софии все еще колотилось в бешеном ритме, и она вдыхала и выдыхала, словно готовясь к медитации, пока оно не замедлилось.

— Очень разумно, — похвалила она. — В какую комнату мы направляемся?

— По-моему, это столовая, — сказала Дафна. — По крайней мере, мне так показалось. О, я покажу тебе, — она обняла Софию за талию, приподняла ее, и пустота, как марля, поплыла, хотя воздуха не было, и София споткнулась, когда Дафна опустила ее в темноту. Единственный свет исходил из узких щелей на деревянной двери.

— Подожди, пока твои глаза привыкнут, — прошептала Дафна, но София уже крепко зажмурилась, и когда она открыла их, то увидела вокруг себя смутные очертания: длинный стол, вокруг которого были расставлены стульями, что-то вроде центральной части, возвышающейся высоко над столом, и кое-какая мебель.

— Следующая комната освещена, — сказала Дафна без всякой необходимости, — так что нам придется двигаться осторожно.

— В этой комнате есть два окна, — мимоходом заметила София, осматриваясь внимательнее и заметив едва заметную вертикальную линию, проглядывающуюся в том месте, где шторы были слегка раздвинуты, — так что следующая комната, скорее всего, является входом. И свет горит, так что лорд Эндикотт не должен спотыкаться, ожидая, пока его лакеи зажгут лампу. Нам нужно добраться до его спальни; именно там мы, скорее всего, найдем то, что ищем.

— Иди за мной, — сказала Дафна и молча направилась к двери. Она слегка приоткрыла ее, выглянула наружу, затем повернулась к Софии и кивнула. София глубоко вздохнула, натянула перчатки и последовала за Дафной.

Глава семнадцатая, в которой София добавляет подслушивание к своему списку преступлений

Они прокрались из столовой в теплое и уютное помещение. Прямо сейчас София не могла даже поверить в то, что она имеет какое-то отношение к суровому, жестокому лорду Эндикотту. Если бы дома действительно отражали характер своих хозяев, они должны были бы быть угловатыми и холодными, освещенными железными фонарями и заполненными портретами красивых, мерзко улыбающихся мужчин и женщин. Вместо этого дюжина ламп отбрасывала золотистый свет на отполированный деревянный пол и лестницу, которая изгибалась вдоль одной из стен, пока не достигала площадки, где резко поворачивала и продолжала подниматься. Дафна была уже на полпути к лестнице, когда София выплыла из задумчивости и последовала за ней.

На стенах лестничного пролета висели портреты самых обыкновенных людей, некоторые из них обладали красотой формовщика, но большинство, несомненно, обладали талантами, которые не проявлялись внешне. Позолоченные рамы отражали свет ламп, освещая их путь. Ковровая дорожка делала их шаги почти бесшумными, хотя шелест юбок звучал слишком громко и слишком отчетливо, чтобы быть чем-то иным, кроме женщины, крадущейся туда, где ей не следовало быть.

Дафна остановилась, и София чуть не налетела на нее; она повернулась к Софии, прижав палец к губам, и София поняла, что кто-то идет по коридору. Слух у Дафны, должно быть, невероятно острый, подумала София, но потом они двинулись дальше, и у нее не было времени думать ни о чем, кроме как о тишине.

На площадке второго этажа открылась дверь в темную комнату, где стояли диваны и низкие столики, и София решила, что это гостиная. Еще одна дверь, на этот раз закрытая, была рядом с ней, и короткий коридор тянулся по всей ширине дома к другой лестнице в дальнем конце, поднимаясь на самый верх дома. В коридоре было четыре двери, и Дафна снова повернулась к Софии, на этот раз вопросительно глядя на нее. София прошла мимо женщины и посмотрела вглубь коридора. Из-под двух дверей пробивался свет. Она прижалась губами к уху Дафны и спросила:

— Тот человек, которого ты слышала, поднимался по другой лестнице?

Дафна на мгновение задумалась, потом покачала головой. Это означало, что по крайней мере одна из этих двух освещенных комнат была занята. Они никак не могли узнать, где находится спальня лорда Эндикотта… Хотя…

София окинула взглядом всю сцену целиком. По обе стороны коридора было две двери. Со стороны, обращенной к Уиндермир-стрит, двери располагались на равном расстоянии друг от друга; со стороны, обращенной к задней части дома, они были смещены от центра, и между дальней дверью и концом коридора было гораздо больше пространства. Достаточно места для спальни и гардеробной? Она не сомневалась, что такому человеку, как лорд Эндикотт, для которого внешность имеет первостепенное значение, потребуется много места для гардероба. Он, вероятно, не хотел бы, чтобы его покои выходили окнами на Уиндермир-стрит со всем ее шумом. И дверь была неосвещена. София проскользнула мимо Дафны, жестом пригласив ее следовать за собой, подошла к левой двери и открыла ее.

Это была достаточно богатая спальня, чтобы сам принц-правитель не жаловался на то, что спит в ней. Парчовый балдахин, цвет которого в полумраке был едва различим, покрывал верхнюю половину кровати, аккуратно застеленную тяжелым покрывалом, а ореховое изножье выглядело так, словно его поставили охранять сон того, кто на него ляжет.

София вздрогнула, когда Дафна зажгла фонарь, прикрыв его своим телом, чтобы он не проливал свет под дверь. Купол был темно-золотым, украшенным более яркими золотыми нитями, которые сверкали, как будто они были настоящим металлом. Богато-зеленый травертин камина был обрамлен колоннами, которые были меньшими близнецами тех, что охраняли входную дверь дома. Угли в камине до сих пор пылали красными искрами.