Получив вышеприведенное известие члены бюро решили собраться вновь для пересмотра программы совещания. В то же время прибывший в Москву начальник главного управления по делам местного хозяйства, С. Н. Гребель, передал мне приглашение приехать в С.-Петербург для переговоров относительно назначенного на 6 и 7 ноября совещания председателей губернских управ. Организационное бюро, собравшись 17 октября, решило пересмотреть программу. Имея в виду как известные слова г. Министра внутренних дел о доверии к общественным учреждениям и населению, так и испрошенное им высочайшее соизволение на совещания председателей управ, организационное бюро пришло к заключению, что прежняя программа, носившая характер протеста против отдельных мероприятий правительства, является несвоевременной и что ныне предстоит другая задача – выяснить недуги нашей общественной и государственной жизни и основы, на которых должно быть построено взаимодействие правительства и общества. Ввиду этого было решено поставить на обсуждение совещания общий вопрос – об условиях, необходимых для правильного течения нашей общественной и государственной жизни и некоторые частные вопросы, указанные в приглашениях.

25 октября состоялась моя поездка в Петербург и беседа с министром внутренних дел, из которой выяснилось, что что министр был введен в недоразумение доставленными ему главным управлением по делам местного хозяйства не вполне точными сведениями относительно состава прежних совещаний и вопросов, на них обсуждавшихся. Когда я сообщил о программе и составе предстоящего совещания, г. Министр, не встречая против программы возражений по существу, выразил мнение, что подобные вопросы могли бы быть обсуждаемые лишь выборными представителями общественных учреждений. Находя поэтому, что совещание следовало бы отложить, министр считал себя обязанным доложить Государю Императору, по возвращении его Императорского Величества в Петербург, о составе и программе совещания.

Для дальнейших переговоров с г. Министром организационное бюро избрало депутацию в составе князя Львова, Петрушкевича и меня. Названные лица были у министра 31 октября и 1 ноября. После доклада Государю Императору министр, руководствуясь указаниями его Императорского Величества, пришел к заключению, что тот съезд, на который испрошено высочайшее соизволение, не совпадает ни по составу, ни по предметам, намеченным к обсуждению с предложенным на 6 и 7 ноября совещанием. Официальное разрешение совещания с намеченной программой невозможно, так как это значило бы, что правительство, считая необходимым обсуждение этих вопросов, поручает это обсуждение частному кружку лиц. На вопрос, не встретится ли препятствий к устройству частного совещания на прежних основаниях, министр ответил, что частные беседы на частных квартирах не могут быть воспрещаемы на основании закона и что поэтому такое совещание не встретит противодействие со стороны полицейских властей. На основании изложенного организационное бюро решило оставить в силе первоначальное постановление свое о созыве на 6 и 7 ноября частного совещания земских деятелей, перенеся лишь место совещания из Москвы в Петербург.

Затем членом организационного бюро В. Е. Якушкиным были доложены приветствия и пожелания, адресованные съезду земских деятелей от учреждений, общественных групп и отдельных лиц включая и «Собрания русских фабрично-заводских рабочих г. Петербурга» – всего двадцать семь приветствий.

Единогласно выразили всем учреждениям, общественным группам и отдельным лицам искреннюю благодарность совещания и обязательство сообщить им в копиях его поставления.

Князь Н. С. Волконский – Я желаю выяснить практическое значение совещания. Того официально разрешенного съезда, к которому, собственно, обращены доложенные заявления и который мог бы обратиться с известными ходатайствами к правительству, нет. Сочтет ли настоящее совещание возможным обратиться с каким-либо заявлениями к министру внутренних дел? Разрешение этого вопроса тем более важно, что обсуждение большинства затрагиваемых в приветствиях вопросов в земских собраниях невозможно.

В. Е. Якушкин – Бюро при составлении программы имело в виду официально разрешенный съезд, почему и полагало, что кроме подготовки вопросов для внесения в земские собрания следует иметь в виду доведение решений совещаний до сведения правительства и общества. Что меняет отсутствие разрешения? Министр внутренних дел не обязан принимать от совещаний его протоколов, но едва ли ему останутся неизвестными постановления совещания. Отношение к обществу останется то же. Таким образом, обращение к земским собраниям останется лишь как дополнительная цель.

Гр. П. А. Гейден: Я полагал, что о решениях совещания необходимо до вести до сведения министра внутренних дел и просить его доложить о них Государю Императору. Без этого обсуждение общих вопросов теряет практическое значение.

Гр. В. В. Стенбок-Фермор: Я прошу организационное бюро разъяснить, отчего приглашенные не были своевременно извещены об отсутствии официального разрешения и отчего различные губернии представлены на совещании не одинаковым количеством лиц.

Председатель: Я вам объясняю, что последовавшее 1 ноября со стороны министра внутренних дел разъяснение, что настоящее совещание не может распространяться высочайшее соизволение, испрошенное на совещание председателей губернских управ, не могло быть сообщено на места за краткостью оставшегося срока, почему пришлось ограничиться принятием мер для уведомления о том лиц, прибывающих в С.-Петербург, до принятия ими участия в совещании, и состав совещания определен организационным бюро, согласно постановлению совещания, происходившего в мае 1902 г. Состав совещания, несомненно, носит до известной степени случайный характер. Поэтому на будущее время следует подумать о более правильной организации совещания.

Н. Н. Глебов: Я полагаю, коренной вопрос о центральном земском представительстве не выходит из пределов компетенции земских собраний, не вижу препятствий к обсуждению на этих последних означенного вопроса.

В. В. Измайлов: Соглашусь, что решения съезда должны быть доведены до сведения министра внутренних дел и общества в целом, полагаю так же, что следует кроме того принять конкретную, может быть, более узкую программу с нравственным обязательством для членов совещания проводить ее на земских собраниях. Постановления земских собраний и для общества, и еще более для правительства будут иметь большое значение, нежели мнения частного совещания.

Ф. А. Лизогуб: Я поддерживаю мнение Измайлова, скажу только, что постановления земских собраний могли бы иметь значения голоса всей земской России. Поэтому следовало бы не только довести до сведения министра о заключениях совещания, но и добиться разрешения на обсуждение затронутых в программе вопросов в земских собраниях, каковое разрешение могло бы последовать в виде циркуляра господам председателям земских собраний. Следует также на будущее время позаботиться о равномерном представительстве от губерний на совещании.

Далее последовало единогласное постановление: а) вопрос о равномерном представительстве губерний оставить открытым впредь до обсуждения будущей организации совещания; б) при обсуждении поставленных организационным бюро вопросов иметь в виду 3 цели: 1) представить постановления совещания через особо избранную депутацию г. министру внутренних дел; 2) по возможности внести их на рассмотрение предстоящих очередных губернских земских собраний; 3) распространить возможно широко в обществе сведения о заключениях собрания.

Гр. В. В. Стенбок-Фермор: Мне кажется, что первый вопрос программы сохраняет неопределенность. Я предлагаю переработать программу, поручив это дело комиссии из представителей губернских управ.