По ее расчетам выходила пара суток, пока ее любимый зельевар завершит очередной опыт, а отрывать мужчину от его работы… глупо, неблагодарно и вообще недальновидно. Да и ей самой было чем заняться, например, дочитать уже его юношеские записи по менталистике.
Северус закончил немного раньше, чем предполагалось,огляделся в поисках жены, вспомнил все и призадумался. Переезд в намного более обширное помещение стал казаться уже не такой идиотской затеей…
А потому через несколько часов он стоял возле родового гнезда Принцев. Ну и первым делом, конечно, направился в сторону лаборатории. Кто бы сомневался, что ему там понравилось — в первую очередь объем, пространство… во вторую — кое-какое старое оборудование, оказывается, еще вполне годилось. Особенно котлы из редких сплавов, правда кое-что следовало аккуратно почистить.
Запасы, конечно, все были давно испорчены, лабораторная посуда требовала перепроверки и градуировки, хотя качество многих фиалов, особенно из ценных и даже драгоценных минералов было явно гоблинским. Северус закрутился… пока не встретился носом к носу с собственной женой.
Жена щелкнула клювом в опасной близости к его носу, он в ответ попытался выдернуть у нее перо — ему недавно пришла одна идея по поводу этого ингредиента. Небольшая перепалка, в основном действиями, а не словами, завершилась тем, что оба занялись уборкой того, что осталось в хранилище, хотя это, наверное, слишком поэтичное название для «собрать и вынести мусор, и так несколько раз».
В конце концов Северус, вопреки теперь уже опасениям Флер, перестал артачиться — весьма запущенное, зато весьма просторное здание действительно имело смысл привести в порядок и использовать, и дал ей полный карт-бланш и… кошелек на отдельный счет в Гринготтсе — и весьма приличного размера. Счет, не кошелек, хотя они друг друга стоили.
Флер долго не раздумывала — позвала подмогу из дома, так что снова пропавший в своей лаборатории Северус сильно удивился, когда наконец оттуда вышел. Причем дважды. И если первый заданный себе мысленно вопрос был банален: «Где я?», то второй уже немного портил ему настроение: «Кто все эти люди»? Однако, с двумя — будущим учеником и кузеном Флер и его родным отцом - его быстро познакомили, а остальные оказались нанятыми работниками, которые моментально удалились.
Оговоримся, что вышел он поздно — первым делом супруга организовала ему при лаборатории пару удобных кресел и роскошный диван. Ну и за питанием с помощью своего личного лютена (1) следила, посылая то перекусы, то такие ароматные блюда, что вечно голодный, потому что о еде забывал, супруг не польститься не мог. Работа у него в результате, конечно же, спорилась быстрее. И неотрывнее, так что вышел он не только после того, как супруга пару дней перестала отправлять к нему домовика, а только когда тот унес и диванчик, и кресла — как только дом был в целом готов.
Отсутствие хозяина вполне устраивало строителей — никто под руку не смотрел, можно было творить все, что пожелает хозяйка. Одна хозяйка, кто понимает, а не двое хозяев, чьи мнения часто оказывались противоположными и желания несовместимыми. Кто когда-либо делал ремонт всей семьей, тот знает.
В конце концов удивление Северуса при виде обновленного родового гнезда выразилось в одной фразе:
— Сколько меня не было?
— Всего три недели, дорогой, — не без сарказма промурлыкала молодая супруга. — Мы с кузинами… и кузенами немного тут развлеклись, но если тебе что-то не понравится, поменяем.
Однако голос Флер напомнил Северусу, что его интересует в данный момент не то, понравится или нет ему в собственном доме, а…
— А у меня кое-что есть… Матушка прислала, ты же хотел, кажется, волосы новорожденного Эспри фоле (2)?
Как можно после этого что-то иметь против такой тещи?
Кого-кого, а зельевара и менталиста в одном флаконе Делакуры заполучить даже не чаяли. А уж желающего разобраться с исконными проблемами вейл как волшебных существ… На руках его носить не собирались, но разбиться в лепешку, чтобы найти необходимые ингредиенты, были не только готовы, но и кровно заинтересованы.
Возможно, у них еще будут проблемы с его характером, но пока… да и, в конце концов, у кого их не бывает? У них и у самих характер есть, но ведь сначала — ум!
*
Альбус Дамблдор после продолжительного лечения в Мунго вернулся в школу, лелея целую череду планов, а там его радостно приветствовали целых два замдиректора — довольно молодой мистер Фергус Фоули и… сияющая от радости по поводу того, что наконец нашлось с кем разделить ее многочисленные обязанности, Минерва МакГонагалл. Почти все преподаватели как один были в восторге от новых инициатив Попечительского совета: введению целой серии факультативов — многие для магглорожденных, в том числе «Бытовая магия», «Защитные ритуалы и артефакты», «Система магического общества от Статута до современности» и ряд других. Отдельная дисциплина «Немагический мир» стала обязательной для первокурсников и второкурсников — коренных обитателей волшебного мира, преподавателем которой был приглашен некий Финлей МакГрегор, статный пожилой красавец, при котором несгибаемая Минерва периодически тушевалась и краснела.
Альбус, наверное, проглотил бы это: до начала учебного года оставалось всего ничего — он просто не успел бы изменить учебные планы, расписание было уже составлено, а, учитывая его сложность из-за обилия новых, пусть и дополнительных, дисциплин…
Однако «вишенкой на торте», точнее, последней каплей стал для него новый председатель Попечительского совета — конечно же, мистер Реддл, лорд Гонт, чтоб его маггловские черти взяли. Он радостно улыбался и всячески продвигал… Альбус подумал, что ослышался — но нет! Тот действительно выдвинул стройный план введения магглорожденных и маггловоспитанных волшебников в магический мир, да еще под лозунгом «Все лучшее — детям». Поди с таким поспорь…
Альбус написал в Министерство заявление об увольнении, но оно так и осталось неподписанным. Потому что заср… сиятельный и сияющий улыбками Том начал всех уверять в том, что «как же можно без Альбуса Дамблдора» — по его словам выходило, что совсем никуда. Вот только если тот устал, то разгрузить уважаемого и пожилого мага обязательно нужно. Так Альбус вместо действительного члена Визенгамота стал его почетным членом… А немного позже и право представлять магическую Британию на мировой арене ему пришлось торжественно передать — как думаете, кому? Поганцу Реддлу, который продолжал улыбаться и делать все по-своему, направо и налево декларируя, что продолжает замечательное дело, начатое великим светлым волшебником Альбусом Дамблдором, пересыпая свою речь цитатами из его речей, но к такому времени и месту, что иногда все ставилось с ног на голову, всегда был готов оказать «любую помощь и поддержку» школе, и, как выяснилось, действительно в средствах был не стеснен.
Альбус скрипел зубами и… работал — его обложили со всех сторон. Его же собственные соратники. Его же собственными словами! А Том понемногу, тихо и почти ласково, самыми цивилизованными средствами прибирал к рукам всю магическую Британию, и сделать с этим уже никто ничего не мог.
А еще на Гарри Поттере не было даже следа от шрама!
Это стоило Альбусу еще недели в Мунго и первого педсовета — его заместители, как выяснилось, справились и без него. Он хорошо понимал, что будет, если начнет противиться — его попросту спишут, как это произошло с Моуди — а потому терпел свой личный ад. Терпел, а потом… привык. Правда, тут мы забегаем на пару десятков лет, конечно же.
*
Вернувшиеся в школу дети были сперва неприятно удивлены количеством занятий, потом приятно — их качеством, появившимися развлечениями, особенно спортивными играми, изменившимся и очень интересным меню, и многочисленными небольшими классами, оборудованными для самостоятельных занятий.
Гарри Поттер после года обучения на пятом курсе, когда никто ему не мешал и не отвлекал, из посредственного ученика поднялся до того чтоб войти в первый десяток. Зелья у него все же пошли, но Северус еще в начале года сам дал ему свои старые тетради, а потом и учебник нашелся. Поттер с ним даже в гости к нему пожаловал, хвастаться. И даже подумывал, не присоединиться ли ему к Фреду и Джорджу.
