— О… я не это имел в виду…

— Это, Альбус, именно это. Но я… — Том сделал паузу и принял такой вид, что Дамблдор замер, почувствовав себя сусликом перед змеей. — Я долго думал и решил вас простить.

От этой фразы хотелось взвыть… Но Альбус и тут справился, несмотря на то, что сердце зачастило не на шутку.

— Но все же нет ли у вас хотя бы предположений о том, кто мог бы, — дыхания не хватило, пришлось сделать паузу, но Том все понял и подхватил сам:

— Кто действовал как Лорд Волдеморт? — Том помотал головой. — Даже предположить не могу. Кому это было нужно и главное — зачем? Террор — это несусветная глупость, а террор магглорожденных вместо обучения — вообще ни в какие ворота! Если мы сможем ответить на эти вопросы, то будет шанс все понять. Полагаю, это дело времени, не так ли? Кстати, Альбус, мы снова вышли в официоз, как-то я не заметил, отчего…

«Все ты заметил, и даже прекрасно понял почему, сволочь… — простонал про себя Альбус. — Но как же так? Как я мог так ошибиться? Нет, нельзя оставлять после себя плохое впечатление, надо во что бы то ни было сохранить контакт, иначе… Иначе все пропало!» — подумал он, еще до конца не понимая, собственно, а что именно «все».

— Вы плохо себя чувствуете, Альбус?

— Годы, милорд Том, годы… они ни для кого не проходят даром, — и тут он ничуть не соврал, сейчас он чувствовал себя на все свои годы и, пожалуй, с гаком.

— Позволите проводить вас до каминов?

— С удовольствием, мо… милорд, — выдавил Дамблдор. — Я был для тебя неважным учителем и никогда не был другом, но, поверь, мне совершенно не хочется продолжать эту тенденцию! — он постарался произнести как можно искреннее, но ведь… ведь это действительно было так!

Как же это случилось — он готовил слова обманного раскаяния, а они оказались истинной правдой… Он покачнулся, и Том поддержал его под локоть. Что это? Тело совсем сдает? Мерлин, дай мне сил. Том что-то говорит… Приглашает в гости? Да-да. На своей территории он сможет сотворить все что угодно — уж это ли не знать? Но… Мерлин, почему так страшно…

— С удовольствием покажу вам хижину, — Том был само радушие — откровенная слабость директора его несказанно радовала, хотя он допускал, что и это могло быть уловкой — Дамблдор всегда был тем еще лицедеем.

— Какую хижину?

Чем дальше, тем больше Том сомневался в том, что директор дурит ему голову — старику и правда было очень, очень не по себе. Как бы в Мунго его тащить не пришлось…

— …хижину Гонтов. Вы не представляете, до чего поучительное зрелище!

— Поучительное? — из последних сил удивился Дамблдор.

— Конечно. Чудесная иллюстрация того, к чему приводит фанатизм и приверженность одной-единственной идее.

— Что вы имеете в виду? — под ногами Альбуса уже качался пол.

— Идею превосходства чистокровных, конечно… Альбус, что вы?..

Том перехватил своего бывшего учителя поудобнее и шагнул в камин, забросив туда летучий порох.

— Мунго, — раздалось из зеленого пламени.

*

Том Марволо Реддл, лорд Гонт, возвращаясь из Мунго после того, как бережно сдал с рук на руки главному целителю своего бывшего врага и будущего соратника, гордился своим гением и еще немного гением своих сподвижников. В первую очередь Снейпа, а во вторую — Крауча-младшего, еще немного отводил на долю Крауча-старшего и старика Крама.

То́му и самому невероятно нравилось, как работало его сознание: ясно, четко, обоснованно. Это было воистину гениальной идеей — никакой подделки документов, никаких подмазываний и подкупов, которые рано или поздно могут всплыть и все испортить — только собственное имя, собственные земли, свое и только свое — то, что ему теперь принадлежало по праву родства и последнего носителя древней крови. Хотя какая там кровь — матушка таки была молодец, жаль, что все так получилось, но главное она сделала — видимо, глубинным ведьминым чутьем понимала, кто сможет продолжить род. Случись такое парой поколений раньше — и Гонты получили бы шанс.

И отец… хотел он того или нет, но передал ему чисто физически все самое лучшее. Глупо этого не помнить и не ценить, хотя столь же глупо испытывать по этому поводу благодарность, тем паче любовь или ненависть. Он просто будет носить эти фамилии — корни должны быть настоящими и… чистыми. Теперь он мог ощутить эту чистоту — потому что они просто были — там, в прошлом, темном как сама земля. И был он. Над корнями, как природой и положено.

И ведь ни слова бедняге Дамблдору не соврал — только умолчал о том, что после поездки в Рейкьявик по заданию Горбина, в лавке которого тогда работал после того, как закончил Хогвартс, из-за непредвиденной задержки вернулся в Англию нелегальным порталом. Как все же удивительно удачно сложилось — отбыл официально, а о возвращении отметки не было. И пригодилось же!

«Как бы самолюбование меня не погубило, — иронически подумал Том. — До безобразия приятная штука. Впрочем, у меня в качестве лекарства есть Северус. И я определенно должен ему что-то хорошее. Надеюсь, первая попытка будет удачной».

*

«Первая попытка» почти в это же время имела длинную приватную беседу с тем, кому должна была составить это самое «что-то хорошее». Флер Делакур в себе была уверена — она этого действительно хотела. А в остальном… ну, почти — в случае с Северусом Снейпом ничего нельзя было сказать заранее. Но это только разжигало интерес. К тому же за все это время — она точно знала! — он не был близок больше ни с кем из женщин, по крайней мере так, как с ней. И это вселяло в нее очень, очень странные для вейлы эмоции, и даже, прости прародительница, чувства. Она это понимала, но сделать ничего не могла. А если уж себе самой не врать, то и не хотела.

Во время турнира она неплохо его изучила, приняла его игру — его и Люциуса Малфоя, и могла бы теперь составить неплохую партию с родовитыми англичанами ближе ей по возрасту, но… Для нее в том-то и была проблема, что возраст. После Снейпа с ними было неинтересно. Ну тоже если не врать, интересно, любая молодая девушка оценит внимание симпатичного и небесталанного молодого человека — это природа, но… Не так, все не так.

Все слишком предсказуемо, слишком сладко и как-то пресновато, что ли. Как сладкий пирог, в который забыли положить щепотку соли. Снейп же был то гольной солью, то горечью, но она была у него единственной — со своего появления в Англии — и это было дивно. Ну и она всегда любила экзотические вкусы, а к обычным сладостям была довольно равнодушна.

Флер Делакур терпеть не могла делать то, чего не хотела. А хотела она… Да вот хотя бы каждый день слышать этот глубокий баритон:

— Девочка, ты уверена, что именно я тебе нужен?..

Ну и что, ей приятно просто улыбнуться ему вместо ответа на этот забавный вопрос. Не была бы уверена, видели бы ее тут, как же.

— Я могу перегнуть палку…

— Северус, ты же кое-что почитал о вейлах, — грустно ухмыльнулась Флер. — Когда перегнешь, ты об этом очень быстро узнаешь. Ты рявкнешь, я клювом щелкну…

— После чего мне уже будет все равно, не так ли?

Флер пожала точеными плечиками.

— Я, конечно, постараюсь, но если ты помнишь, мы не можем полностью управлять собой в другой ипостаси, — она вздохнула еще грустнее и посмотрела на него из-под длинных ресниц, чуть насупясь. — А знаешь, как хотелось бы?

— Я правильно понял, что в твои матримониальные планы я вхожу в том числе как преподаватель окклюменции?

— Ну ты же сильный менталист. А я хорошая ученица, можешь кого угодно спросить.

Северус задумчиво посмотрел на изящный профиль и еще задумчивей — на нежные, без капли фальшивых красок, губы. Хорошая, он это успел оценить. И все же…

— Ты самая удивительная из женщин, с кем мне приходилось быть, — вздохнул он. — Но ты достойна большего и луч…

— Северус, ты по которому кругу пошел? — с неожиданной ехидцей спросила Флер. — И будь добр, огласи, сколько их еще будет. Я пока бы что-нибудь почитала, если не возражаешь.

Снейп сдулся. Впервые за многие годы ему было нечем крыть. Нечем или… лень искать стало?