— Да, друг, это… нет слов, чтоб описать, — это Кир. Он сам знает, каково это — обучать кого-то и прививать ценности, ведь у него самого такое с детства. Но у него была помощь сестры и родителей, а как справится Фёдор, одному Богу известно.

— Главное непринуждённо и незаметно для него сделать так, чтобы он сам это усвоил, не сопротивляясь, — у Валеры есть опыт, который он сам отшлифовал на маленьких сёстрах и брате. — И не делать вид взрослого, быть на одной волне с ним.

— Кто его отец? Обычно единственный ребенок в семье берёт пример с матери или отца, — Велс невозмутимо приводила себя в порядок. Единственная дочь, она не понимает каково было парням, но хочет, чтобы и у неё был брат или сестра. — Для него они боги.

— Отец шериф, а мать воспитатель в детском саду.

— Тогда мать для него Божество, — она быстро делает вывод, будто доставая его из подсознания. — Но стоит быть осторожным: отец единственное, что у него осталось.

Она ободряюще сжала его плечо и дала напутствие:

— Не забывай про нас, если что звони. Мы всегда на связи.

— Спасибо, что подкинули, за меня не волнуйтесь!

— Стой! Стой! Чёрт, я буду скучать по нему.

Нагруженный информацией по уши, Фёдор поблагодарил их вышел из машины.

Он махал им, а они махали ему в ответ. Сердце кольнуло. «Как без них теперь жить?»

Привет, Бейкон Хиллз! Фёдор Акерман идёт к тебе.

Комментарий к Глава 4. О друзьях детства и скорой разлуке.

Стираю отеческую слезу.

========== Глава 5. Двоюродный брат. ==========

Комментарий к Глава 5. Двоюродный брат.

Бечено 23.06.21

— Мне нужен шериф Стилински.

Сегодня в приёмной немного людно. Нервный с виду подросток в толстовке провожает взглядом. Его изучает уставшая секретарша.

— Шериф Стилински сейчас не на посту; я могу дать вам номер его телефона, если вы скажете кем ему приходитесь, — взгляд у неё твёрдый.

— Я прихожусь ему родственником по матери и очень хочу с ним увидеться, — ответил он заметно более тихим голосом — не нужно былр первому встречному знать о его родстве.

На стол приземляется номер, написанный на блокнотом листе, неаакуратно вырванном, и в целом неприглядном.

— Позвонить можете отсюда, — он приподнимает бровь. Стационар, здравствуй, давно не виделись, от чего уехали к тому приехали. Номер набирался медленно, диск был тугой, видимо купили недавно. Будто нехотя, руки подрагивали. Отвечает детский голос. Он теряется.

— Не нужно звонить, я уже тут, — сзади него слышится усталый голос предполагаемого дяди, он сбрасывает вызов и идёт к нему. Дядя был явно человеком, состоявшим в абьюзерных отношениях с работой, настолько сильно, что это проглядывалось и в его внешности и в характере поведения. По одежде видно, что холостяк или в разводе как дядя Макс, по запаху, что кофе явно не с сахаром, по глазам, что устал. Чувствительный нос улавливает нотки спиртного и чего-то ещё. Мама, отмени ссылку, я исправлюсь. Так, Фёдор, у тебя два варианта: либо уйти мол обознались, либо не уходить.

Он поворачивается в его сторону и улыбается, поправляя сумку на плечах.

— Здравствуйте, вы меня, наверно, помните и знаете, почему я здесь, — опять эта неловкость, как он от неё устал. Морщины на лбу дяди говорят о том же.

— Да, помню, вашу семью трудно забыть, — этот вздох он узнает везде: ведь действительно, его семью трудно забыть, особенно представительное старшее поколение, в которое умудрилась затесаться его старшая сестра и сын дяди Макса.

Они вместе садятся в потрёпанную машину и быстро трогаются с места. Что-то в машине кряхтит, но перестаёт на второй сотне метров. Первым начинает разговор шериф.

— Не понимаю, почему твоя мать приняла такое решение, — в голосе слышны озадаченность и непонимание ситуации, в которой он оказался.

— Не волнуйтесь, не вы один такой: я вот тоже не понимаю её большую часть времени. Матери не нужно, чтобы её понимали, — он ведёт плечами, клетчатая рубашка теснит в плечах от непривычки, но это не отменяет её главного качества: она тёплая.

— Это не утешает.

— Я и не пытался вас утешить, — говорит он в ответ, внутренне раздражаясь из-за привычки язвить, когда дело касается семьи вообще, или когда кто-то обсуждает члена семьи с ним. Совершенно неконтролируемо и внезапно для собеседника.

В груди что-то ворочается. Ему нравится шериф как человек, пусть это и первое впечатление, но Федор не доверяет ему. Вот как он мог узнать его как человека если видит его впервые?

— И чтобы вы не беспокоились понапрасну — я уже закончил старшую школу и подал документы в университеты. Ещё я знаю, что вас недавно избрали на пост шерифа.

— Ты выглядишь как ребенок, подросток. Как тот, кто не втянут во всё это.

— Звучит как-то неопределённо, — он подавил в себе желание жестикулировать: вредная привычка, с которой он борется с попеременным успехом. — Мы все втянуты в такую штуку как жизнь.

— Для меня ты всё равно ребенок, которого отправили под мою опеку, — было видно, что он хотел помассировать поясницу, но за рулём не решался.

— А для меня вы тот, кто воспитывает моего двоюродного брата и неплохой в принципе человек, но как детектива мне только предстоит вас узнать, — главное улыбаться и тогда все будут думать, что у тебя нет карманов за душой и ты чист, как первый снег в октябре. Фёдор знает, что это неловко, и отвечает ему:

— Но я признаю, что вы должны за мной присматривать, как взрослый в семье. Мне, кстати, шестнадцать, и я окончил школу, — давим желание пошевелить ногами, ты уже не ребёнок и опять по новой повторять сказанную информацию.

— Что ж, большой ребёнок, ты точно заведёшь дружбу с моим сыном, — шериф незаметно от него улыбнулся краешком губ.

— Дружбу невозможно приобрести, её можно только создать, — он поднимает указательный палец вверх, привычка победила на этот раз.

Шериф, теперь новоиспеченный дядя, ничего не сказал.

— Наверно, вы будете меня проверять, — задумчиво тянет он и ловит взгляд из зеркала. — Для справки: я не против. Это ваш единственный сын, поэтому я могу вас понять, — во взгляде читалось нежелание продолжать разговор. Если он понимает всё правильно. Он бы тоже не доверял свою сестру непонятно кому на непонятное количество времени.

— Приехали, — дядя ставит машину в гараж, в то время как Фёдор осматривает дом и его территорию. По его мнению, обычный дом с некоторым модерном. Он не разбирается в домах. Дом Стилински выглядит заброшенным и одиноким.

Шериф ничего не говорит, а он молча следует за ним.

В гостиной шумел телевизор, показывая неизвестную ему программу. Подросток не спал, а деловито сортировал журналы по известным только ему характеристиками; на звук отворившейся двери не повернул головы, лишь сдвинул готовую стопку к краю кофейного столика, видимо, чтобы взять в свою комнату. Но звуки незнакомых шагов привлекают его внимание.

— Стайлз, знакомься, твой дядя э-э… — дядя озадаченно смотрит на него, только сейчас осознавая, что забыл спросить во время их дорожного разговора.

Шериф оглядывается на него с немой просьбой. Он опускается на колени перед — о боже! — братом и протягивает руку.

— Брат. Двоюродный брат. Зовут Фредом, называют Фёдором.