– Здесь был Денник, он хочет взять меня в жены… – Внезапно ее ликование сменилось испугом. – Я боюсь, что он пошутил. Вдруг это злая шутка? Что мне делать? Он дал время подумать…

– Не думаю, что это шутка. Мне кажется, ему можно верить, тем более, что он тебе нравится. – Все это я говорила так, будто впервые слышу о намерении Денника жениться на Дарине.

– Ты думаешь? Но почему? Ведь он не обращал на меня внимания раньше.

– Ну и что? Теперь обратил. Он хороший человек. Но ты поступай, как знаешь, как сердце подсказывает.

Она села на лавку и закрыла лицо руками.

– Я не знаю, что мне делать. Хочу и боюсь!

– Чего?

– Да всего!

– Ты просто страшишься перемен. Поверь мне, все складывается как никогда удачно. Выйдешь замуж, родишь детей – это же и есть то самое женское счастье, о котором ты так давно мечтала.

При этих словах лицо Дарины осветила блаженная улыбка, а у меня на душе заскребли кошки.

– Знаешь, Люси, я, наверное, соглашусь стать женой Деника.

Через две недели сыграли свадьбу. Было очень весело. Гуляли в замке, и это было невероятно почетно для замужества простой селянки. Как только Дарина ответила Деннику согласием, я поговорила с дедом, и он щедро одарил молодых. Наняли много рабочих и в деревне им уже достраивали новый дом, купили скотину. Дедушка ценил смелость, преданность Денника и уважал скромность, исполнительность Дарины, поэтому не поскупился. Эта его черта мне очень нравилась: щедрость к тем, кто доказал свою надежность и верность нашему роду. Сам же господарь на празднике отсутствовал, чтобы не развеять ненароком слухи о своей гибели.

На свадьбе я испытывала двойственные чувства. Во-первых, конечно, радость за Дарину. Мне всегда казалось, что она создана именно для семейного очага. В ней накопилось столько любви и тепла, что было просто необходимо подарить их кому-то: мужу, детям, внукам. И вот, наконец, она получила возможность исполнить свое предназначение. Дарина была буквально окрыленной.

Ну, о втором чувстве не сложно догадаться. Меня мучила зависть к простому семейному счастью, честным, открытым отношениям. Ведь я уже никогда не пойду к алтарю, не поклянусь перед Богом в вечной любви и верности своему мужу, не пройду таинства первой брачной ночи, в общем, никогда не буду такой, как Дарина на свадьбе. Удивительно, какое большое значение я предавала тогда совсем не тем вещам, каким стоило. А хуже всего было то, что с уходом Дарины из замка я теряла единственную подругу и в перспективе мне не с кем будет общаться.

Валадией теперь управлял Раду, дедушка скрывался в замке, Курт постоянно был в разъездах, целиком взяв на себя обязанность следить за тайным союзом венцерцев и тарков, а Карл с легионерами вновь поселился в охотничьем домике. Я видела кузена на свадьбе. Он ничего не ел и пил поразительно много сливянки. При всем этом, его опьянение казалось мне весьма наигранным. Я станцевала с ним два танца, тщетно пытаясь сглотнуть ком в горле – так была взбудоражена, вновь сбита с толку его близостью. Карл чувствовал это, и его взгляд говорил мне о том, что он готов уединиться со мной, если я только захочу, но не решается сделать шаг первым, зная, что не имеет на меня никаких прав. Он постоянно был рядом и старался как-то слегка и незаметно коснуться меня: то придержать за талию рукой, то заправить растрепавшиеся в танце волосы за ушко. Мне были очень приятны эти прикосновения, томительно режущие меня, словно кинжалы. Тело таяло от малейшего контакта с ним, я не могла даже ровно дышать. Но было и какое-то внутреннее понимание того, что мне ни в коем случае нельзя идти на поводу у страсти. Ведь стоит мне еще хоть раз оказаться в его объятьях, эта связь уволочет нас лавиной в пропасть и погубит.

Параллельно мучениям, связанным с кузеном, я волновалась о Курте. Наши последние несколько разговоров не выходили у меня из головы. Что-то переменилось. Я скучала по нему, думала о нем. В груди словно кинжал ворочился от того, что он далеко. И все эти его расспросы… И то, как я отстранилась от него, испугавшись вдруг нахлынувших чувств …Я впервые в жизни тогда стала думать о нем, как о мужчине.

Свадьба шла еще долго, однако я поспешила уйти – устала от толпы пьяных людей, ноги гудели от танцев, я натерла мозоли новыми туфлями. Моим партнером в народных плясках был не только кузен, но никто из других гостей не осмеливался подойти ко мне второй раз после «убийственного» взгляда Карла. Хорошо, что еще Курта не было на свадьбе. Думаю, они могли бы подраться. И это тоже было странным. Не могу сказать, что кузен и мой друг были когда-то приятелями, но раньше дело до открытых конфликтов не доходило. Может, что-то произошло у них на поле брани…

Со всех, кто знал о том, что дедушка жив, была взята клятва о молчании. Нарушение слова каралось смертью. К тому же (об этом знала только я), дед наложил на посвященных в тайну, заклинание о молчании. Но сколько бы я ни просила его научить меня этому колдовству, дед отказывал. Он вообще отстранился общения и практически не выходил из своей комнаты.

Последующие дни тянулись однообразной полосой. Мама все не возвращалась, Курт ненадолго приехал, но затем отправился к марьядским князьям решать какие-то вопросы, Карл опять кутил в охотничьем домике, а дедушка… Дедушку я по-прежнему видела крайне редко, только если не ложилась допоздна спать. Он начал вести ночной образ жизни, объясняя это тем, что вынужден скрываться от людей. Но, по-моему, это было лишним. В замке итак не находились посторонние.

Мара приняла на себя обязанности Дарины. С молодыми она жить отказалась, объясняя это тем, что будет им в тягость. Уборка свелась до минимума: только жилые комнаты, зал, столовая, библиотека и дедушкин кабинет. Дружинники жили в людской и прибирались у себя сами.

Таким образом, мое общение с людьми практически сошло на нет. Вместо этого я упорно ходила в свою библиотеку и постигала азы тайной науки. Все чаще мне попадались трактаты о смерти и о так называемой загробной жизни. Особенно интересными были тексты о том, как люди могут достигать бессмертия. Признаться честно, я понимала, что читаю что-то важное, но мне не хватает опыта и знания каких-то ключей, чтобы до конца осознать и применить это на практике.

Я чувствовала возрастающую в себе силу – самостоятельную, живую, горячую. Мне доставляло большое удовольствие ощущать ее, использовать. Я научилась взаимодействовать с драгоценными камнями. Соответствующее заклинание я нашла давно, но не смогла применить его в библиотеке, так как на пальце у меня был только один перстень с сапфиром. Тогда я, уже в спальне, собрала все свои украшения – но и тут ничего не получилось. И только спустя время пришло понимание. В тот день я решительно отправилась к дедушке в комнату и бесцеремонно стала стучать в дверь. Ответом мне была тишина. Тогда я попыталась войти. Безрезультатно. Но я знала, что он там! Через несколько минут тяжелая дверь открылась так легко, будто бы не была заперта вовсе. Дед вопросительно смотрел на меня холодным взглядом.

– Дедушка, у тебя есть драгоценные камни? Много одинаковых. Мне надо для магии…

К моему удивлению суровая туча ушла с лица главы нашего клана. А ведь я и не знала, как ему объяснить толком эту внезапную необходимость. Он кивнул и скрылся в темноте спальни. Меня войти не пригласил. Вскоре дед появился с несколькими серебристыми ларцами и с улыбкой передал их мне.

Я спустилась в спальню с тяжелой ношей, села на ковер и открыла шкатулки. Внутри они оказались отделаны бархатом – разных цветов каждая. Я с удовольствием погладила эту приятную ткань. А камни… Изумруды, сапфиры, горный хрусталь и рубины. Я прочла заклинание. Мои полуприкрытые веки вновь наполнились голубоватым свечением, сквозь которые я посмотрела на драгоценности и…ощутила их по-новому. Густой, тягучий изумруд, глубокий, холодный и влажный сапфир, звенящий, ледяной горный хрусталь. От твердого и сухого рубина у меня свело затылок мурашками – так он будоражил меня. Я захотела их все! Силу каждого. Но я понимала, что здесь нельзя переборщить. Тогда я схватила ладонями по горсти горного хрусталя и сжала их, что было сил. Ледяная волна прошла сквозь меня лавиной, наполняя свежестью каждый уголок моего тела и души. Сердце сладко замерло в груди. Это длилось минут пятнадцать. Но потом я еще долго лежала на ковре, сраженная изысканностью и интенсивностью совершенно новых ощущений, и смеялась в потолок. В ту ночь я попробовала на «магический вкус» каждый камень. Их сила была восхитительной. После я долго сидела около камина и глубоко дышала, растягивая каждый вдох и выдох на какие-то нереально длинные секунды. Так я усваивала своим телом силу драгоценных камней, чтобы не растратить ее и не сойти с ума. На следующий день я взяла было в руки кольцо колдуна, погибшего в бою около нашего замка. Я не знала, что в нем за камень, насколько он драгоценный, но четко поняла, что мне не стоит пока с ним взаимодействовать. Кольцо еще не было готово делиться со мной своей силой. Оно не забыло старого хозяина.