После случившегося Эмилия зарыдала, разбудив тем самым уже успевшего заснуть Ганса.

- Чё ревёшь? – спросил он.

- Я… Я ненавиж-жу тебя… Дурак!.. Гх… Тупой… дурак!.. Гх…

- Если я для тебя так безобразен, так ужасен, то почему же ты всё ещё здесь? – так же невозмутимо вопросил Ганс.

- Ненавижу тебя! – неожиданно вскрикнула Эмилия, встала и в одной рубашке принялась вылезать из окна.

- Куда ты? – с нотками волнения произнёс парень.

- Тебе какое дело? – раздалось из ночной темноты.

Ганс встал и подбежал к окну, заглянув в него:

- Ты с ума сошла?

- Как тебе угодно!

- Что я сделал?

- Ничего!

- Это не ответ.

- А это не разговор!

Эмилия доползла до земли и, когда пальцы её ног коснулись жёсткой травы, кинулась на утёк. Ганс же, сонно приблизившись к кровати, устало рухнул на брачное ложе, мгновенно задремав.

Эмилия бежала всю оставшуюся ночь, прервав своё путь лишь у крутого склона. Спустившись к реке, девушка села и отдышалась. «Что я делаю? Куда я бегу? Почему я так его ненавижу? Или я его люблю? Я не знаю. Что теперь делать? Зачем я всё это сделала? Что я сделала? Я убежала. Зачем? Зачем?» - бесконечно тянулся поток мыслей в её голове. «Всё, надо решить, что делать. Что делать?» Девушка задумалась. «Ладно. Если я вернусь, меня засмеют. Если пойду дальше, то не знаю, что будет. Не знаю, кого встречу и что со мной станет.» Эмилия вновь заплакала и вновь от безысходности. «Зачем? Зачем» - вертелось в её голове. «Зачем?»

Через час девочка почувствовала нестерпимый голод и, не приняв никакого решения, пошла обратно. На полпути Эмилия упала прямо лицом в лужу грязи, в которой ютились откормленные свиньи. Из сельского домика, по близости с которым оказалась девушка, выбрался полный мужчина и заковылял прямиком к хрюшкам.

- Кто это ещё?! – воскликнул мужчина, увидев перед собой нежданную гостью.

Крестьянин медленно подошёл к девушке.

- Эй? – попытался достучаться до неё он.

Мужчина дотронулся до девушки. Поняв, что незнакомка жива, но находится без сознания, крестьянин взял Эмилию на руки и понёс в дом.

Дома у доброго мужчины, которого звали Эгидий, Эмилия пришла в себя, обогрелась и подкрепилась. Кратко пересказав свою историю, Эмилия отчаянно заявила: «Я не знаю, что теперь делать!»

- Я понимаю тебя, дорогая гостья, - с необычной вежливостью отвечал мужчина, - Но я не могу оставить тебя у себя. Я уже пожилой и…

- Возможно, вам нужна помощь… - прервала его Эмилия.

- Да, это верно. Но пойми, у меня нет лишней кровати, лишней тарелки и ложки. Ну, ты понимаешь. Ты должна вернуться домой. Родные любят и ждут тебя. Представь, как им сейчас больно без тебя.

- Они и не заметили моего побега, - бросила она моментально, - Я всегда была обузой. Родным будет лучше без меня.

- Не говори так, милая. Ты слишком глубоко зашла в своих мыслях и искажённых фантазиях. Послушай меня, и ты, возможно, будешь удивлена тому, насколько я прав.

Эмилия опустила глаза:

- Я не хочу возвращаться.

Эгидий с грустью посмотрел на гостью:

- Бедная заблудшая душа, - сказал он и покачал головой.

Эгидий встал и направился в сторону кухни.

- Что вы делаете? – растерянно спросила Эмилия.

- Собираю тебе еду в дорогу, - просто ответил хозяин.

- Не надо! – запротестовала та.

- Какая капризная девочка!

Эгидий быстро собрал пищу для девушки и протянул свёрток ей.

- О, нет-нет! – вновь воспротивилась девочка.

- Ладно, милая. Я не хотел грубо выгонять тебя, но, вижу, мне придётся это сделать, - он резко переменил тон, - Проваливай и не возвращайся!

Эмилия нервно и испуганно попятилась к выходу, захватив с собой свёрток.

- Простите, - тихо промолвила девушка напоследок и ретировалась, прикрыв аккуратно обветшалую дверь.

Теперь Эмилия предстояло сделать наконец столь долгожданное решение, и она приняла его.

Эмилия – сначала неуверенно, затем – более чётко и даже радостно – зашагала навстречу родным, осознав, что важнее не то «где» ты, а то «с кем» ты.

Мать и отец, свёкор и свекровь, муж и орава братьев и сестёр с печальным и – одновременно – отрадным чувством и успокоением встретили Эмилию, возвращение которой развеяло самые страшные фантазии оных, и жизнь обеих семей, а также пары новобрачных, в скором времени наладилась, одарив счастьем каждого из членов истории.

Эгидий Гонконгский

Эгидий родился на землях, называемых в современное время Гонконгом. Отец его был местным жителем, а мать – потомком переселенцев с Запада. У мальчика была необычная внешность, за которую он нередко расплачивался насмешками и любопытными взглядами.

В возрасте пятнадцати лет Эгидий, не найдя отрадного занятия и круга общения, был вынужден – как сам он это воспринимал – проститься с горячо любимой семьёй и уйти туда, где будет возможно счастье.

Так началось большое путешествие Эгидия, продолжавшееся всю его жизнь. Парень повзрослел, научившись заботиться о себе и своих потребностях, работать на других и для других, видеть смысл в мельчайших моментах и, главное, ценить собственный труд и труд других. Но он так и не нашёл счастья, которого искал.

Всю жизнь Эгидий скитался. Он был одинок, хоть и не желал того. Он не нашёл любви в случайных знакомых также, как и в воспоминаниях о них. В помощи мужчина видел обязанность, а в общении – средство взаимодействия с внешним миром.

Незаметно пролетела юность, затем – молодость, зрелость, и вот уже на горизонте показалась старость, пугающая всех: от мала до велика.

Но Эгидий не боялся старости: наоборот, он с нетерпением ждал её, не зная, что делать с жизнью, не останавливавшей своего течения ни на секунду. Мужчина остепенился и проводил оставшиеся часы драгоценного – для многих, - но бессмысленного – для него, - времени.

Однажды, пятого гутенбевря (десятого ноября), Эгидий впервые увидел у входа в своё забытое всеми жилище человека. Впервые жизнь пошла так, как хочет другой человек, но не он. Это событие произвело на пожилого мужчину неизгладимое впечатление. Он, будучи наученным дворцовой вежливости в бытность свою в услужении у короля Хлодвига I и его жены Клотильды, взял на руки несчастную – как и он – девушку и понёс её в дом.

Выяснилось, что девушку звали Эмилией, и она сбежала от своих близких людей. Этот побег показался умудрённому Эгидию такой несущественной мелочью, что он даже не видел смысла в разговоре, однако, всё же решил помочь и наставить на истинный путь юную беглянку.

Вскоре Эгидий проводил гостью, оставшись снова – и навсегда – в полном одиночестве. «Ради чего я жил? Ради кого?» - спрашивал у самого себя Эгидий, ложась на хлипкое ложе. «Вся жизнь, как суета, и ты – лишь часть механизма всего этого водоворота.»

«Зачем же мне была дана эта жизнь? Если бы я мог прожить её заново, сделал бы я это иначе? Прожил бы я жизнь по-другому? Возможно, но стало бы это лучше? Размышлял бы я тогда о своей жизни и пришёл бы я тогда к тем же выводам?»

«Нет. Нет, всё одинаково. Всё всегда одинаково: у королей, у крестьян, у торговцев, у глупых, у философов, у гетер – неважно.»

«Всё ушло. Всё время утекло безвозвратно, и сейчас нужно лишь довольствоваться результатом, лишь радоваться тому, что уже прошло, и прошло оно прекрасно. Всё было в жизни, а значит, я ощутил всё, что должен был.»

«У меня никогда не будет жены, не будет детей. Но сколько я совершил пользы? Скольким людям принёс радость и, наконец, счастье. Я сделал всё, что хотел, и я рад этому. Спасибо тебе, Эмилия, что помогла мне осознать это, что благодаря тебе я вновь ощутил оказываемое мною добро. Жаль, что я не могу сказать об этом лично Эмилии. Жаль, что я так грубо прогнал её. Но… нет. Не надо жалеть. Думаю, она всё-таки благодарна мне также, как и я ей.»

«Я только сейчас понял, как прекрасна жизнь. Я полюбил жизнь. Да, я люблю жизнь, и только сейчас я могу сказать без тени сомнения: «Я счастлив».»