Только сейчас до меня начало доходить, каким Лёня бывал подхалимом. Почему раньше не осознавала? Он говорил, что строит карьеру и все эти телодвижения – на благо нашего общего будущего, для нашей семьи.

Эх, как красиво пел, вот только в настоящем трудился не только на наше благо, но и на втором половом фронте не забывал потеть. Ударник труда, чтоб его!

Я отдаю вещи горничной, а сама долго отмокаю в ванной с душистой пеной, привожу себя в порядок, но до семи вечера ещё несколько часов. Забираюсь с ногами на кровать, ставлю на колени ноут и, подключившись к сети, бесцельно сёрфлю в интернете. Рабочие письма нагло игнорирую – у меня медовый, чёрт его дери, месяц! – и в итоге прихожу в себя, когда на экране загружается фотография Рыжей.

“Рыльская Анастасия Игоревна, тридцать лет, владелица модной галереи и светская львица”.

В сети находится уйма её фотографий. На каждой Анастасия Игоревна в толпе друзей, всегда мило улыбается и выглядит абсолютно счастливой. На многих снимках рядом муж – тот самый Станислав, лучший друг и партнёр Поклонского. Я вглядываюсь в его лицо, пытаюсь найти недостатки, какие-то отклонения от нормы или что-то, что может сподвигнуть женщину на измену с моим женихом. Но Стас красив, успешен и, по всему видно, уверен в себе. А ещё смотрит на неё так, что становится завидно, столько любви во взгляде.

Чего тебе, Анастасия, не хватает? Зачем тебе Лёня? Он же никто по сравнению с твоим мужем. У него денег на всех счетах едва ли больше, чем стоит твоя сумочка. Просто развлечение? Симпатичный молодой мужчина, которым можно вертеть? Не понимаю… Или между ними настоящая любовь, страсть, лишенная логики и чувства самосохранения?

И кто, чёрт возьми, отправил мне фотографии? Кому это было нужно?

Я мучаю себя, разглядывая фотки Рыжей. Она… красивая. Есть в ней что-то головокружительное. Встаю у зеркала, кручусь вокруг оси, рассматриваю себя в малейших деталях. Неужели я хуже? Что заставило Лёню изменить мне с ней? Её сделанная у хирурга грудь? Пухлые губы? Упругий зад? Большие деньги? Или пост её мужа, вокруг которого столько вился бывший, мечтая о повышении?

Может быть, Лёня эту Настю использовал? Решил пробраться в большие начальники через постель? Тогда он совсем идиот.

Когда на глазах выступают слёзы, а сравнения с Рыжей практически загнали в депрессию, я растираю лицо ладонями и ухожу прочь от зеркала. Бросив раскрытый ноут на кровати, достаю шампанское из ведёрка, лёд в котором давно превратился в тёплую воду. Мне всего лишь нужно хоть какую-то опору под ногами почувствовать, даже если это плохо закончится.

Меня хватает на несколько глотков, и остатки алкоголя выливаю в мраморную раковину. Дорогой напиток струится по прохладным бортикам, пока не исчезает в сливном отверстии.

Пошли вон из моей головы, мысли о Лёне, Рыжей и всем этом бедламе. Я умываюсь и обещаю, что отныне буду самой счастливой. Чего бы мне это ни стоило.

Раздаётся деликатный стук в дверь, и вежливая горничная приносит идеально отутюженное платье. Долго подбираю к нему красивое бельё, наношу макияж и пока крашу глаза, взгляд невольно скользит по стартовой странице браузера. Она пестрит часто меняющимися местными новостями вперемешку с вестями с политических фронтов и сводками криминальной хроники.

Вот убили какого-то Колю Лютого, крупный банк повысил проценты по вкладам, а модный среди подростков певец Вася Филин выпустил новый бомбический трек.

Взгляд цепляется за один из заголовков, и я чуть было не прокалываю щёточкой туши глаз, до того неожиданно на меня выпрыгивает скандальная новость. Присматриваюсь и читаю ещё несколько раз:

“Развод года!

Согласно информации из проверенных источников, пожелавших остаться анонимными, бизнесмен Дмитрий Поклонский, глава холдинга “Мегастрой”, обсуждает с адвокатами детали развода со своей супругой Юлией. Напоминаем, их брак длится двадцать лет, и до недавнего времени семья Поклонских казалась идеальной.

Но как дела обстоят на самом деле? Может быть, за дверьми шикарного особняка Поклонских давно назревала беда? Вопросов больше, чем ответов, но мы со своей стороны обещаем докопаться до сути! Будем держать вас в курсе событий, дорогие читатели! Ведь мы самые честные хроникёры”.

Сайт жёлтый, но это неважно. Важнее другое: неужели и правда разводится? Стали бы эти “самые честные хроникёры” публиковать о Поклонском подобные небылицы, не будь дыма без огня?

И самое главное – почему меня это волнует? Какое мне дело до Поклонского и его личной жизни? Вот только что-то в груди скребётся, словно бы радость. Противно от этого, потому что жена Дмитрия, возможно, страдает так же, как страдала я, узнав об измене Леонида. Вдруг она всё ещё любит мужа и теперь плачет?

“Ты слишком много думаешь о других”, – любит повторять Мара, и я не могу с ней поспорить, даже мысленно. Вот и сейчас переживаю о незнакомой мне женщине…

Перед выходом придирчиво осматриваю себя в зеркале. Поправляю причёску, ищу несуществующие складки на юбке, проверяю макияж и, удовлетворённо хмыкнув, подхватываю клатч. Щёлкает ключ-карта в замке, напоённый свежестью августовский вечер кружит голову без всякого алкоголя, а звучащая всё громче с каждым шагом музыка так и манит за собой.

Каблуки стучат по дорожке, я всё ближе к летней террасе, а там уже несколько десятков красиво одетых гостей танцуют ритуальный танец вокруг накрытых для фуршета столов. Проворные официанты разносят напитки, предлагают всем желающим освежиться. Я тоже принимаю бокал просто потому, что не знаю, куда деть руки, а ещё в этой толпе ни одного знакомого лица – так и не успела ни с кем познакомиться за первый день отпуска.

Но атмосфера царит непринуждённая, и уже через пять минут я оживлённо болтаю с симпатичной девушкой в броском красном платье, в котором она похожа на ожившее пламя. Мою новую знакомую зовут Ольга, ей двадцать девять и сюда она приехала с мужем, который, как на грех, подхватил желудочный грипп и теперь отлёживается в комнате.

Все эти подробности я узнаю за какие-то минуты, но болтливость Ольги не раздражает, даже очаровывает. Хочется улыбаться в ответ и нести какую-нибудь чепуху. Упорно обхожу в разговоре темы своего одиночества и изображаю из себя загадочную свободную даму.

– Мы на этот бал приезжаем каждый год вот уже пять лет подряд, – делится со мной Ольга. – После него бывают самые красивые фейерверки, даже в Китае таких не видела. Ты впервые здесь? О, это того стоит! Тебе несказанно повезло!

Ольга с восторгом рассказывает о развлечениях прошлых лет, а я слушаю, посматривая по сторонам. Воздух вокруг будто бы сгущается, и я уже знаю это ощущение – где-то рядом Поклонский. Наверняка ходит и всё-всё контролирует.

– Ты прости, мне позвонить надо, узнать как там мой благоверный, – Ольга узкой ладонью касается моего плеча и улыбается. – Ещё встретимся.

Отдав пустой бокал официанту, она яркой вспышкой растворяется в толпе, а я решаю прогуляться.

Территория “Парадиза” огромная: я брожу двадцать минут и даже половины не посмотрела. Слева раскинулись шатры, внутри которых расставлены яркие низкие диванчики и играет тихая восточная музыка.

Дальше находится открытый танцпол, и я вливаюсь в весёлую толпу, кружусь и плавно двигаюсь, закрыв глаза. Вечер действительно волшебный, и хочется продлить ощущение головокружительной беспечности.

Какой-то парень, подмигнув меня, увлекает за собой в нечто, напоминающее хоровод. Кружимся, весело смеясь прямо в небо, и за пятнадцать минут я перетанцовываю, наверное, со всеми, кто под руку подворачивается. И нет в этом никакой пошлости или жалких попыток выкинуть бывшего из головы, забыться в чужих объятиях. Есть лишь шальная радость, разделённая на всех. Я впервые за истекшую неделю действительно рада просто жить, и нахожу тысячу поводов улыбаться.

Когда гудящие ноги молят о пощаде, я снимаю обувь и, подхватив туфли, ухожу вдаль по шелковистому газону. Чувство свободы пьянит, пусть в ней отчётливо чувствуется растерянность и затаённая горечь.