Он говорил с такой искренностью, что я не удержалась и улыбнулась.

– Гелиорд, – мягко произнесла я, – давай поговорим очень честно друг с другом.

Парень молчал, не сводя с меня и без того честных глаз, пронзительно синих и немного наивных.

– Можешь поклясться мне, что будешь говорить только правду?

Он замер, открыв было рот, но, поколебавшись немного, дал клятву.

– А ты? – не заставила себя ждать его ответная просьба. Я снова улыбнулась и тоже поклялась говорить только правду.

После этого я почувствовала, как между нами исчезло какое-то напряжение. Гелиорд был очень милым парнем, высоким, с правильными чертами лица и благородной осанкой, и мне было грустно осознавать, что у него не всё в порядке с головой.

Он достал тарелки и выложил на них всё содержимое контейнера: рис, курица с золотистой корочкой и большой кусок ягодного пирога.

– У нас ведь сегодня праздник в городе, – пояснил он, – а ты, наверное, голоден.

Я с благодарностью кивнула; с того момента, как я наспех перекусила во время фуршета, прошёл уже не один час.

Какое-то время мы молча ели, точнее ела я, а Гелиорд только ковырял вилкой рис и не сводил с меня взгляда. Сначала мне кусок в горло не лез, но потом я поняла, что человеку, который, видимо, никогда не выходил за территорию завода, я на самом деле могла показаться пришельцем.

– Гелиорд, – снова произнесла я, когда он налил нам чай и я откусила кусок от своего пирога, – расскажи о себе.

Парень вздохнул и уставился в одну точку:

– Я родился из Арки Рождения первого мая ровно 19 лет тому назад, – начал он, – рос с девятью другими братьями сначала в яслях, потом в детском доме. Уже там нашим с Дардином наставником стал Тито, он учил нас вместе с воспитателями, следил, особенно за мной. Мне не все науки легко давались, но в математике я был силён, и он много со мной занимался. В позапрошлом году мы закончили школу, и мне удалось поступить в институт на инженера. Другим братьям повезло меньше, – смущённо добавил Гелиорд. – Как и все студенты, я работаю на Служении: мы с Дардином печатаем газеты в типографии. Вот это тоже я напечатал.

Гелиорд дал мне в руки одну из книг со стола. Это была детская сказка «Орли и волшебные сны». Мальчик на обложке держал в руках светящийся меч, а на заднем фоне были изображены люди в балахонах.

– Это о войне с народом Воды, – Гелиорд отчего-то смутился, и я вспомнила Дардина. Ну конечно, моё платье могло напомнить им эти балахоны!

– А что завод? – маленький робот на одной из страниц напомнил мне о сегодняшней экскурсии.

– Строим ракеты, – Гелиорд пожал плечами. – Конечно, многое приходится отдавать за еду, ткани и лекарства другим народам, но раз в десять лет команда космонавтов улетает Домой.

– Куда? – я оторвала взгляд от картинок в книжке.

– Домой, – произнёс Гелиорд и поднял взгляд наверх.

– А что там? – аккуратно спросила я.

– Дом, – улыбнулся Гелиорд, – наш Космос… Настоящий Космос, понимаешь, а не Титановый город, не это убогое пристанище! Разве ты не стремишься вырваться с этой ужасной планеты домой?

Я открыла было рот, но так и не нашла что сказать.

– Я очень этого хочу, – произнёс он и, тяжело вздохнув, опустился на кровать, – мне так душно здесь, так нестерпимо плохо… Особенно последние годы. Тито говорит, что это возраст, что потом я привыкну и смирюсь с этой земной тяжестью.

Парень неожиданно резко встал и достал из кухонного шкафчика небольшую коробочку. К моему удивлению, она была битком набита блистерами с таблетками. И как я не заметила её, когда рылась в шкафу!

– Что это? – я заглянула внутрь: на вид обычные белые таблетки.

– Гормоны, – пожал он плечами и опустил одну в рот, запивая водой, – забыл сегодня утром выпить в этой суматохе.

– Зачем ты их пьёшь?

– Говорю же, нам очень тяжело жить здесь, на Земле, а таблетки помогают, успокаивают.

Ну всё! Над ними тут проводят какие-то эксперименты, и меня точно живой не выпустят. Я опустилась на стул, пытаясь хоть как-то уложить в голове мысли, но множество вопросов не давало мне этого сделать.

– Гелиорд, объясни мне, пожалуйста, то, что меня мучает с самого начала! – повысила я голос, и он испуганно на меня уставился. – Что за дети, что за Арка Рождения? Это были живые младенцы?

– Ну конечно, живые, что за вопрос? Люди рождаются из Арки Рождения! Это чудо Природы! Все это знают, Наташа, – он посмотрел на меня с лёгким укором и сомнением. – Каждый год Лоно Природы дарует нам десять детей!

У меня всё внутри горело от досады, и я смачно выругалась. Это же надо так человеку промыть мозг, что он будет верить в подобный бред и говорить об этом с такой гордостью.

– Но… ты в это не веришь? – озвучила я свое предположение.

Гелиорд смутился и опасливо покосился на дверь:

– Я верю, – начал он вполголоса, склонившись надо мной, – просто… Я чувствую… Словом, это немного странно, как будто это не вся правда. Мне интересно, как дети формируются, понимаешь, как становятся такими, какими мы их видим, как попадают в люльки… Я не понимаю ещё многого… Тито говорит, что с возрастом я найду все ответы.

– Угу, – кивнула я, – Гелиорд, а почему в Титановом городе дети не рождаются естественным путём?

– Естественным? – насторожился парень. – В смысле?

– В прямом. Ваши женщины что, бесплодны? – у меня закралось подозрение, что «Космодом» не такое уж экологически безопасное место и какое-то излучение здесь всё же есть.

Гелиорд наклонил в недоумении голову набок и спросил:

– Женщины? Что такое женщины?

Я не сумела подавить смешок, но Гелиорд и не думал улыбаться. Он смотрел на меня очень серьёзно и недоверчиво.

– Ну, женщины, девушки, – попыталась я перефразировать, – не знаю, самки!

Судя по не меняющемуся выражению его лица, информация до парня так и не дошла.

– Гелиорд, – мне вдруг стало жутковато, – ты издеваешься…

– Наташа, я не понимаю, о чём ты говоришь, – честно признался он.

– Хорошо… – я закусила костяшки пальцев. – В Титановом городе нет женщин?

Гелиорд пожал плечами и покачал головой.

– Ты даже не знаешь, кто такие женщины?

Тот же ответ.

– Ты сейчас говоришь мне правду?

– Да! – воскликнул парень. – Я ведь дал тебе клятву! Зачем спрашивать снова?

– Гелиорд, – я жестом остановила его возмущения, – кто я?

– Ты очень странный парень, Наташа! – со злостью проговорил он. – Я не хочу, чтобы тебя забрали десятники, но и разговаривать с тобой я тоже больше не хочу!

Гелиорд подскочил, сделал три больших круга по комнате и, наконец, направился к двери.

– Ты куда?! – воскликнула я.

– Ухожу, – мрачно пробубнил он, – сегодня наш день рождения вообще-то, братья ждут меня в баре.

– Ты опять меня здесь оставишь? – я кинулась за ним.

– Нет. Иди куда хочешь, – предложил он, распахивая дверь.

Я осталась стоять на месте, ощущая, как ком подступает к горлу. Серые стены за дверью напоминали больницу или тюрьму, и выходить в этот странный мир совсем не хотелось.

Хорошо это или плохо, но мне пришлось признать, что Гелиорд всё же нормальный, с головой у него всё в порядке, и то, что он говорит, для него и, видимо, для всех людей, живущих здесь, правда. И хотя всё это выглядело нереалистично, но во многом объясняло такую засекреченность «Космодома» – дело было не в запретных технологиях, а в эксперименте над людьми, и, как бы ужасно это ни звучало, судя по всему, эксперименте удачном.

Парень смотрел на меня хмуро и недовольно, ожидая, что я уйду. Если ему было так сложно меня понять, то что было говорить об остальных обитателях этого города? Я тяжело вздохнула, покачала головой и развернулась обратно. Гелиорд с шумом захлопнул дверь, а я упала на кровать, не в силах сдержать слезы.

Кабинет Царицына

– Двадцать четыре миллиона человек! – Николай Царицын рвал глотку, глядя на Матвеева. – И сколько ещё жизней можно спасти! Подумай об этом! Когда Надя умерла, я сыновьям поклялся, что найду способ излечить «акулу»! Да пойми ты, мы с тобой ровным счётом ничего не сможем изменить, все решения уже приняты, и ты это знаешь!