Прямо подо мной по конвейерной ленте проплыла корзинка с младенцем. С младенцем! Я уж подумала было, что от долгого пребывания в темноте у меня галлюцинации, но где-то через минуту за ним последовал ещё один ребенок, потом ещё и ещё, и так без малого десять раз. Десять младенцев на конвейере ракетного завода!

Я, конечно, могла бы принять это за новый вид роботов, но передо мной явно были живые малыши, завёрнутые в пелёночки. У всех у них были закрыты глаза – должно быть, дети спали, но я видела, как кто-то из них ворочался во сне. Будь они андроидами, зачем нужно было бы кутать их в пелёнки?

Это было очень странно… Так странно, что я даже не заметила, как лента остановилась. Не знаю, что вдруг на меня нашло, но я восприняла это как знак и, неуклюже вывернувшись в коробке вентиляции, спрыгнула на мягкую резину. Я снова оказалась в туннеле. С той стороны, откуда младенцы въезжали на ленту, была тёмная арка, с другой стороны – такая же, но из неё шёл яркий свет. До меня вдруг донёсся детский плач и гул чьих-то голосов.

– Можешь закрывать, – услышала я неожиданно со стороны тёмной арки и, решив, что меня сейчас снова запрут в ловушке, быстро ринулась к свету.

За аркой конвейерная лента продолжалась, а вокруг неё был низкий полупрозрачный туннель, из-за которого я так и не могла понять, где нахожусь. Я всё ещё не решалась выбраться наружу, потому что на другом краю ленты стояла последняя корзина с младенцем. Наконец двое мужчин бережно подхватили её и унесли. Туннель был такой низкий, что мне снова пришлось ползти на четвереньках. Едва я доползла до края конвейерной ленты и выглянула наружу, жмурясь от яркого солнечного света, как за моей спиной с глухим стуком закрылся люк. Что ж, обратно мне и не нужно, я наконец выбралась из своего заточения!

К счастью, рядом с конвейерной лентой уже никого не было. Когда мои глаза привыкли к свету, я увидела невысокие бетонные дома вокруг, а слева – огромную площадь, битком набитую людьми. Оттуда раздавались восторженные голоса, и иногда я слышала детский плач, который тонул в одобрительных возгласах и аплодисментах. За площадью стояло кирпичное здание с высокими окнами, и я обрадовалась, приняв его за главный корпус «Космодома», но вовремя успела спохватиться – здание было выше, а с последнего этажа в обе стороны тянулся навесной мост. Справа мост соединялся с серым зданием из бетона, а слева – с высокой металлической стеной, точно такой же, что окружала всю территорию «Космодома». Металлическая стена была и за моей спиной – туннель с конвейерной лентой выходил прямо из неё, и я совершенно запуталась в том, где нахожусь.

– Земная твердь! Как ты сюда попал?

Я подскочила от неожиданности. Прямо передо мной, откуда ни возьмись, появились двое парней. Оба смотрели на меня во все глаза с открытыми ртами.

– Кто ты? – наконец, один из них пугливо приблизился ко мне, разглядывая моё чумазое лицо. – Как ты сюда попал, ты ведь уже совсем взрослый?!

Я не успела ничего ответить этому странному незнакомцу. Парень резко обернулся и чуть ли не запихнул меня обратно в туннель. И, надо сказать, вовремя: из-за угла вышел мужчина в чёрной форме с серебряным жетоном на груди. Он выглядел как охранник и вид имел самый суровый, так что мне совсем не захотелось попасться ему на глаза. Когда мужчина медленно прошествовал мимо и скрылся за поворотом, двое парней снова заглянули в туннель.

– Ты оттуда, откуда берутся дети? – громким шёпотом спросил один из них. Я решила, что ослышалась. Что за бред он несёт?

– Я должен был бы сдать тебя десятнику, – признался он, оглядываясь на поворот, в котором скрылся мужчина в чёрной форме, – но я тебя спрячу, если расскажешь, кто ты такой.

Что за «десятник»? Что за глупые вопросы? Всё это было похоже на розыгрыш, но в любом случае мне не хотелось оказаться в руках у этого десятника, поэтому я подошла ближе и внимательно оглядела парней. Тот, что разговаривал со мной, был высоким и худощавым с пронзительными синими глазами и светлыми волосами, а его друг – упитанный черноволосый юноша с кавказскими корнями, судя по лицу.

– Что я должна тебе рассказать? – недоверчиво спросила я.

Парни переглянулись, и первый, наклонившись ко мне, шёпотом спросил:

– Знаешь, откуда на самом деле берутся дети? То есть я, конечно, знаю, что они появляются из Арки Рождения, – поспешно добавил он, кивнув мне за спину, – но…

Парни снова переглянулись.

– Ты ведь точно оттуда пришёл? – уточнил черноволосый, недоверчиво изучая моё грязное лицо.

– Оттуда… – растерянно произнесла я и тут же вздрогнула, потому что люди на площади радостно вскрикнули.

– Они расходятся!

– Идём, – первый парень решительно схватил меня за руку и потянул за собой.

Мы бросились в противоположную сторону от толпы и спрятались в проулок меж домами.

– Ты точно пришёл из Арки? – ещё раз с нажимом спросил он, и я кивнула. – И ты знаешь, откуда берутся дети?

– Конечно! – раздражённо ответила я, снова ощущая, что меня разыгрывают.

– Ты расскажешь нам? – парень был всё так же серьёзен.

– Да.

– Тогда побежали, твой костюм может привлечь слишком много внимания!

Черноволосый юноша первым добрался до конца проулка и выглянул из-за угла, чтобы проверить, чист ли путь.

– Я догоню, бегите! – крикнул он, махнув нам. Второй парень с силой сжал мою руку, и мы помчались со всех ног по узким улицам меж серых домов.

Когда я уже окончательно потеряла счёт одинаковым пятиэтажкам, мы наконец вошли в подъезд жилого дома, только чудом не попавшись никому на глаза. Миновав четыре лестничных пролета, парень достал из кармана электронный ключ, и мы с ним оказались в небольшой комнате с номером 414 на двери.

– Это мой дом, – проговорил он и уставился на меня во все глаза.

Я уже пожалела, что так легко позволила этому чудаковатому незнакомцу увести меня с собой. В голове пронеслась мысль позвать на помощь и попытаться сбежать, но он не запер дверь, и это меня немного успокоило.

Парень смотрел на меня так, будто я была каким-то неземным существом, и, казалось, временно потерял дар речи. Это смущало, поэтому я отвернулась и принялась разглядывать незамысловатое убранство комнаты. Справа от входа была кабинка душа с туалетом, дальше – кровать, стеллаж со шкафами вдоль другой стены. Слева был кухонный уголок с крошечным холодильником, окно и письменный стол.

– Это ведь жилой квартал работников завода? – меня неожиданно осенило. – Царицын ведь рассказывал, что на территории «Космодома» есть жилые кварталы.

– Ну да, – парень как-то неопределённо пожал плечами, – я, конечно, еще не работаю на заводе… Учусь… Меня зовут Ге́лиорд, я забыл представиться.

– Наташа, – промямлила я, и парень неожиданно схватил меня за обе руки. Я попятилась назад, пытаясь вывернуться, но тут в дверь постучали.

– Входи! – произнёс он, и на пороге показался его черноволосый друг, а я наконец выпуталась из рук Гелиорда. – Да́рдин, это Нанаша.

– Наташа, – поправила я его.

– Да, прости, его зовут Наташа! Наташа, это Дардин!

Я снова хотела поправить юношу, что не «его зовут», а «её зовут», но Дардин неожиданно тоже подскочил ко мне и схватил за обе руки. Каким-то загадочным всё тут было: младенцы в люльках, Арка Рождения, «десятники», странное обращение, а вот теперь ещё и рукопожатие…

– Что он сказал? – Дардин жадно впился в нас взглядом и затворил дверь.

– Мы ещё не успели поговорить, – пояснил Гелиорд. – Наташа, расскажи нам, кто ты такой?

Я тяжело вздохнула. В голове промелькнула мысль, что они оба умалишённые и что стоило всё-таки обратиться к охране, пусть даже к какому-то «десятнику» в странном облачении. Я медленно подошла к окну и выглянула наружу: мрачный переулок и такой же серый дом напротив; двое мужчин шли по тротуару, о чём-то беседуя; на обоих была синяя форма и серебряная ракета на груди.