Литмир - Электронная Библиотека

Наконец он попробовал приподняться, успешно, несмотря на боль в левом плече. Он поднял туловище, прислонил его к чему-то острому. Холодный ветер сильно трепал капюшон куртки. Затратив ещё одно усилие, он сел, почти распрямив спину, и осмотрелся.

Над ним нависала чернеющая масса большой скалы. Видимость улучшилась. Скала то исчезала, то появлялась в пелене. Непогода продолжается – отметил мозг. Он находился на чём-то довольно плоском – наверно, на широкой полке. Он не мог вспомнить о существовании хотя бы одной такой на маршруте. Где я? Он решил приблизиться к скале и поискать место, чтобы укрыться от ветра.

К скале пришлось ползти, ветер валил с ног, не удержаться. Вскоре он обратил внимание на широкое открытое место среди камней и устремился к нему с усиленной энергией. Он чрезвычайно обрадовался его ширине и глубине и ровному дну, растянулся во весь рост, наслаждаясь полной защитой от ветра, и забылся.

Очнувшись опять, он сразу вернулся к реальности и почувствовал себя в безопасности и тепле. Тепло исходило из глубины горы. Он повернулся на живот, вгляделся в расщелину, удивился и пополз внутрь. Через некоторое время он оказался в широкой высокой пещере, тускло освещённой непонятно откуда берущимся светом. В пещере было совсем тепло, он откинул капюшон куртки, снял каску и очки. Он вспомнил о своём рюкзаке. Куда задевался рюкзак? На площадке? Идти обратно и выглядывать наружу не было сил. Он снял куртку, ощупал левое плечо, затем ощупал и осмотрел всё остальные части тела.

Навалилась усталость. Он постелил под себя куртку и заснул, положив голову на небольшой выступ. Ему снился сон равнин, наполнивший тело сладостными ощущениями тихой любви и страсти. Каждую часть восстанавливающегося тела: затвердевший пенис, умиротворённый мозг, застучавшее ускоренно сердце. Он хотел эти губы, эту грудь, чёрный треугольник. Его ласкали и грели светящие влюблённые глаза. Он овладел белым телом. В тёплой, освещённой тусклым светом пещере, на высокой горе, покрывшей себя непроницаемым слоем непогоды.

Проснувшись после первой ночи, он не удивился своему хорошему настроению. Он был уверен, что спасётся. Есть тепло, есть вода, есть здоровое, отдохнувшее тело. Что ещё нужно восходителю? Не огорчило его и то, что рюкзака на площадке не оказалось. Ничего совершенно необходимого в нём не было. Дмитрий не нуждался ни в чём, особенно после того, как обнаружил, что снег в пещере медленно, но тает. Он набирал его в скорлупу каски и наслаждался неисчерпаемым источником воды. Он лежал безмятежно на тёплом полу, осматривал потолок пещеры и удивлялся его до странности ровной поверхности. Он провёл в пещере три дня, дожидаясь улучшения погоды.

На четвёртое утро, выглянув из пещеры, он обнаружил вокруг себя ослепительное сияние. Тёмные очки с трудом справлялись с ярким светом. Дмитрий чувствовал, что прищуривает глаза. Он стоял у края полки и просматривал предстоящий путь. Солнце то открывалось, то скрывалось за редкими высокими облаками. На восточном гребне белели снежные флаги. В ста метрах траверса полка заканчивалась. Начинался ледовый склон, который упирался в скальную стенку. Наверху этой стенки должны быть их верёвки. Дмитрий был уверен, что знает своё расположение на горе. Он ещё раз посмотрел наверх, ещё раз задумался над тем, как попал на эту полку, и вернулся в пещеру, чтобы приготовиться к выходу.

Через четыре часа он открыл вход штурмовой палатки и нашёл в ней рацию напарника.

*

Из частной переписки

Да будет с тобой Время, Немногословный!

Какая приятная неожиданность – получить от тебя письмо. Не изменяешь себе, дружище? Планета 10000АВВ? Что это и где это? Впрочем, не утруждай себя ответом. Не хочу знать. Мысли о столь отдалённых местах всегда вводят меня в глубокую меланхолию. Зная тебя, я не сомневаюсь, что это очень, очень далеко. Бррр.

Не подозревал, что кто-то интересуется в наше время такими вещами. Чем примечательны эти примитивные цивилизации? Не будет ли время потрачено с большей пользой на то, чтобы понять нашу, которую мы вполне самонадеянно называем развитой? Представь, что и за нами кто-нибудь так же наблюдает, подсмеиваясь. Впрочем, я уверен, что ты относишься к своему заданию очень серьёзно.

Надеюсь, что ты не совсем ещё забыл меня и не обращаешь внимания на мой насмешливый тон. На самом деле я чрезвычайно рад твоему письму. Я уверен, что ты в этом не сомневаешься. Я также рад обнаружить тебя в прекрасном состоянии тела и духа. Последнее время я стал тревожиться, что совсем потерял твой след. Помнишь нашу последнюю встречу? Хорошее время.

Не могу похвалиться большими изменениями в своей жизни. Я по-прежнему прожигаю свои молодые столетия в одном из бесполезнейших отделов Ассамблеи. По-прежнему бюрократ. В отделе мне очень благодарны за согласие занять самую скучную должность и позволяют заниматься чем душа пожелает. Ну а моя душа всё так же продолжает желать абсолютно все соблазны нашей рафинированной планеты.

Почти не слышу ничего от наших, не знаю, остался ли кто-нибудь на Тисе. Несколько сумасшедших, как ты, за пределами сферы. Остальные, вероятно, в тёплых местах, заняты продвижением карьер. Наши выпуски всегда были нарасхват. Не перестаю этому удивляться.

Пиши. Буду с нетерпением ждать твоего ответа. Почему такие смешные ограничения на размер сообщения? В чём ещё ты должен себя ограничивать? Страшно подумать.

Пусть Время откроет тебе свои секреты.

OO.

Да будет с тобой Время, мой добрый друг!

Помнишь: “Одиночество – удел погружающегося во Время?” Могу поделиться с тобой своим обновлённым пониманием этих строк. Оно пришло ко мне как неизбежная плата за те роскошества, которыми награждает меня моя здешняя жизнь. За пределами сферы? Я так далеко, что эта фраза почти не имеет смысла. Чувство одиночества здесь поглощает несравненно быстрее и глубже, чем в наших краях вселенной. Берусь утверждать, что тебе неведом его настоящий вкус. Ну что ж, рано или поздно. Одна бесконечность, заключённая в другой.

Моя жизнь на станции не так скудна, как, возможно, тебе представляется, несмотря на множество параноидальных ограничений, которые должны соблюдаться нами без исключения. Размер сообщения – одно из них. Не мне оспаривать их разумность, у Комиссии огромный опыт. Невмешательство – её главная директива. Для нашей с тобой переписки ограничения не должны быть помехой. Неудобства возникают, когда приходится отсылать большое количество материалов домой. Но это проблемы моего робота.

Мы с тобой собратья по бюрократии, Комиссия принадлежит Ассамблее, о чём ты, я уверен, и сам хорошо осведомлён. Я был приятно поражён, увидев знакомое имя в последнем сообщении о новых назначениях. Поздравляю! Очень быстро и очень высоко, даже для самого талантливого из нашей группы! Я сразу же захотел написать тебе, но не решался, опасаясь, что ты теперь слишком занят.

Чрезвычайно рад такому началу нашей переписки. С нетерпением жду твоего ответа.

Немногословный.

Да будет с тобой Время, Немногословный!

Такие смешные мысли не должны приходить тебе в голову. Моя новая должность требует ещё меньше усилий, чем предыдущая. Ассамблея – самое беспомощное из всех начинаний в истории Тисы. Я не преувеличиваю. Лишь одна миллиардная наших сограждан знает о её существовании и только потому, что работает в ней!

Ну да это совсем не интересно. Ты мне лучше скажи, как давно ты не видел живой женщины? Есть ли они там? После нескольких неприятных эпизодов я теперь предпочитаю только платные услуги. По крайней мере можно справиться о возрасте партнёрши. Редкий пример чрезвычайно полезной директивы, вышедшей из нашей организации! В годы становления мы были избалованы нашими ровесницами. Замечательные были времена. Свежести и ожидания. А теперь мы наравне со всеми. Никогда не знаешь, с кем имеешь дело. Говорят, что некоторые не теряют интерес к мужчинам сотни тысяч лет. Страшно подумать.

4
{"b":"776614","o":1}