– Вы генеральный комиссар Ровно, Эрих. Им мало такого чиновника?
– Они хотят, чтобы вы поговорили с полковником. Вам это ничего стоить не будет, герр Гаулейтер.
– Хорошо! Я готов с ним встретиться…
* * *
Генеральный округ Ровно.
Резиденция гаулейтера.
Сентябрь, 1943 год.
Полковник Драгулец.
Эрих Кох принял в резиденции представителя штаба УПА полковника Ивана Драгульца. Полковник в целях секретности прибыл в рейхскомиссариат в штатском костюме. В приемной его записали под другим именем, дабы никто не смог узнать об их встрече.
Эрих Шёне записал Драгульца румынским коммерсантом Иванеску, который прибыл к рейхскомиссару по поводу военных поставок.
– Вы полковник Драгулец?
– Да, герр гаулейтер. Полковник Иван Драгулец, начальник штаба армии УПА-Север.
– Вы считаете это армией?
– Это и есть армия, герр гаулейтер.
– Но вы вели активные боевые действия против немецкой администрации на территории рейхскомиссариата Украина, герр полковник. А это военное преступление!
– Возможно, что это именно так, герр гаулейтер. Мы действительно вели военные действия с частями германской армии.
– И вы имели наглость прийти ко мне?
– Я добивался встречи с вами, герр гаулейтер, по приказу моего командования. Но если вы хотите спросить за убитых немецких солдат и офицеров, за взятое нами трофейное оружие, то я готов отвечать, как представитель УПА-Север!
– Вот как? Но вы знаете, какой будет приговор?
– Знаю, меня повесят, как и наших людей, которые были казнены в Ровно несколько дней назад.
– Вы готовы умереть, герр полковник?
– Готов. Я готов отдать жизнь за дело возрождения Украинской Державы.
Коху не нравился этот офицер. И потому он решил его поторопить:
– Чего вы хотите от меня?
– Совместных действий.
– Вот как?
– Пришло время. Когда мы с вами можем быть союзниками, герр гаулейтер. Вас волнуют советские партизаны, которых стало слишком много в последнее время. Это волнует и центральный провод ОУН и штаб УПА. Мы можем помочь.
– Ваш командир господин Боровец? Не так ли? – спросил Кох.
– Да. Тарас Боровец, генерал-хорунжий УПА.
– В 1942 году ваш генерал вел переговоры с большевиками на хуторе Старая Гута. Как видите, полковник, нам это известно.
Драгулец хорошо знал про эти переговоры, ибо сам был участником встречи с представителями советских партизан. Тогда в составе делегации прибыли Боровец, Пилипчук, Рыбачок и он Драгулец. Советскую делегацию возглавлял полковник Одинцов…
* * *
Одинцов высказался первым:
– Все мы слышали об успешных действиях господина Боровца против гитлеровцев. Но действия ваших отрядов могут быть более эффективными если бы мы объединили наши усилия в борьбе против общего врага.
– Что пан полковник предлагает конкретно? – спросил Боровец.
– Вы можете перейти в подчинение Центрального штаба партизанского движения.
– В подчинение вам?
– Не мне. А центрального штаба.
– Но здесь этот центральный штаб, представляете вы, пан полковник?
– Сейчас я веду переговоры от имени Центрального штаба. Я полковник НКГБ Одинцов.
– А что конкретно вы можете предложить?
– Амнистию всем участникам украинских формирований, которые возглавляете лично вы, господин Боровец.
– Амнистию?
– Именно так. Естественно, при условии полного прекращения наших взаимных столкновений и совместных действиях против немцев.
– Я не против прекращения военных действий между нами, пан полковник. С этим мы сюда и прибыли. Мы можем заключить союз и скоординировать наши действия для более успешного противостояния гитлеровцам.
– Но скоординировать наши действия нужно со Ставкой в Москве.
– Мы предлагаем союз против немцев. И мы готовы заключить с СССР мир и военный союз против Германии. Но для этого СССР должен признать суверенность УНР.
– Такие серьезные вопросы я решать не уполномочен.
– Я и не требую того, пан полковник. До момента окончания политических переговоров мы готовы заключить перемирие с вооруженными силами СССР и придерживаться нейтралитета.
– Я сообщу своему руководству о ваших требованиях. Но вы готовы пойти на совместное с нами вооруженное восстание против немцев, господин Боровец?
– При условии, что мы продолжим решать политически вопросы на дальнейших переговорах, пан полковник…
* * *
Драгулец ответил Коху:
– Такие переговоры действительно велись летом 1942 года. Я не стану этого отрицать. Но никаких серьезных соглашений между нами и СССР достигнуто не было.
– Но вы договаривались воевать с немцами!
– Однако, герр гаулейтер, очевидно, не знает, что в феврале 1943 года мой предшественник на посту начальника штаба УПА-Север полковник Щербатюк был захвачен советскими партизанами и расстрелян. И через неделю после этого события УПА официально вступила в открытую борьбу на два фронта, против СССР и Германии.
– Но заявление это пока не имеет почти никаких реальных подтверждений действием! – сказал Кох.
– Пока серьезных стычек с советами у нас было мало. Но мы способны активизировать эту борьбу. И наша помощь может оказаться существенной в этих условиях, герр гаулейтер…
Глава 3
Краевой командир УПА
Группа УПА-Север[26].
Сентябрь, 1943 год.
Генерал-хорунжий Боровец.
Генерал-хорунжий Боровец, краевой[27] командир УПА, выслушал доклад куренного[28] Ждана. Тот требовал расстрела для сотенного[29] Ястреба за нарушение приказа и многократное неповиновение старшему начальству.
Боровец хорошо знал, что Ждан и Ястреб терпеть друг друга не могли и он уже не раз разбирал жалобы Ждана на сотенного. Но генерал-хорунжий ценил Ястреба за смелость и военные таланты.
– И каковы основания для столь сурового наказания?
– Я уже представил достаточно снований, друже краевой.
– А с кем воевать станем, друже куреной? – спросил Боровец Ждана.
Ждан не понял вопроса.
– Я спросил, кто воевать станет? У вас много офицеров с опытом, друже Ждан?
– Але друже крайовий …
– После нашей победы станем разбирать, кто и что сделал и кто в чем был виноват. А пока нужно решать боевые задачи. И Сотенный Ястреб такие задачи решать может. Да и разве это главное? К нему люди тянутся. У кого лучшая сотня? У Ястреба. Кто имеет лучшее вооружение? Ястреб. И заметь, Ждан, он меня не просит что-то ему дать! Все сам достает! Сам! А вот ты лично постоянно просишь. Дай то, дай сё! Кто первым обеспечил свое подразделение униформой? Ястреб. А вот у тебя даже штаб не обмундирован как положено!
– Но где взять столько формы, друже краевой?
– А ты у Ястреба спроси. Арестовать его ты сумел. А кого поставишь на его место?
– Уже назначен новый сотенный Ковтун.
– Ковтун? Это из твоего штаба? Низкорослый такой?
– Дело не в росте, друже краевой.
– Это ты верно сказал, друже куренной. Дело не в росте. Сотня «Перша Варта»[30], которую возглавляет Ястреб, лучшее подразделение у меня. Лучшее. И ко мне уже прибыла делегация от сотни. Требуют освободить командира.
– Делегация? Но как могут они обращаться к вам, друже краевой, через мою голову?
– Ныне идет война, Ждан. И на войне бывает всякое. Но мне нужна «Варта», друже куренной. Да разве только мне? Она нужна Украине!
– Но чего стоит дисциплина, друже краевой? Тогда её совсем не будет.
– Буде, друже курной. Я лично стану говорить с Ястребом.