– Солдат?

– Я не знаю точно его звания в Красной Армии, но он никогда не имел высокого чина, а в гражданской жизни был инженером путей сообщения.

– Значит человек образованный?

– Именно так, адмирал. Оба, и полковник, и солдат, попали к нам в плен в августе 1941-го года. Добровольно пошли на сотрудничество. Показали себя надежными и толковыми и были введены в состав Консультационного комитета в Берлине.

– Это интересно, Густав. Продолжайте.

– Полковник человек весьма широкого кругозора и был, до того, как попал в плен, убежденным сталинистом. Рядовой же никогда не был большим сторонником сталинского режима и видел многие его недостатки.

– И что же?

– Теперь они оба убеждены, адмирал, что СССР выиграет эту войну.

– И почему же они в этом убеждены, Густав?

– Совсем не под воздействием пропаганды. Это их глубокое внутреннее убеждение. Объясняют они это каждый по-своему. Но даже такие русские убеждены в нашем поражении, хоть и связаны с нами и знают, что Сталин ничего им после своей победы не простит.

– И как же они это объясняют?

– Полковник сказал мне, что в 1941-ом году Сталин был готов принести в жертву даже тридцать миллионов своих людей и пусть противник втягивается в просторы России. Части вермахта быстро выдохнуться. Особенно в условиях суровой зимы. Только обеспечение коммуникаций на захваченных просторах потребует от нас колоссальных ресурсов. А еще партизанская война осложнит наше положение. И он совершенно прав, адмирал. Вы только посмотрите, что происходит на Востоке.

– Вы сейчас работаете по Западу, Густав.

– Здесь положение не такое как на Востоке, но лучшим я его не назову. В нынешнем году французские партизаны «Маки» нанесли нам много вреда.

– Густав, вы говорите опасные вещи. И надеюсь, что вне этого кабинета вы не будете столь категоричны и откровенны.

– Я все понял, адмирал. Вы не станете пытаться, донести до фюрера мой план?

– Нет, Густав. И не, потому что я карьерист и слишком дрожу за свой пост. Нет. Я реалист. И понимаю, что никакого эффекта это не принесет. Только мое и ваше положение еще больше осложнятся.

– Неужели они ничего не видят?

– Все верят в победу, Густав.

– В победу, адмирал? После того что произошло под Курском? Операция по уничтожению красной группировки войск провалилась. Нам не помогли новые танки, которые «обеспечат победу» по словам Геббельса. Это конец старой наступательной стратегии, адмирал. И нам стоит привлекать русских и украинцев к борьбе с большевиками.

– Украинцев? Вы ведь говорили про армию Власова?

– Я, после реализации плана по армии Власова, хотел предложить нечто подобное и для Украинской повстанческой армии, что начала действовать на Западной Украине.

– Вы можете оставить мне свои наработки, Густав. Я их посмотрю. Но время для доклада фюреру об этом еще не пришло, Густав.

Абвершкола в Брайтенфурт.

Сентябрь, 1943 год.

Инструктор Лавров.

Роман Лавров сентябрь 1943 года встретил в небольшом городке Брайтенфурт в Австрии, которая на тот момент называлась Альпийские и дунайские рейхсгау[8].

Когда Лавров вернулся в разведшколу из Харькова, его начальник майор Лайдеюсер дал ему разрешение выходить за ворота и бывать в городе. Но настроения населения после поражения немцев под Сталинградом изменились. В Брайтенфурт было много семей тех, кто сражался в армии Паулюса. Они погибли, выполняя приказ Гитлера держаться в окружении любой ценой.

Один пожилой австриец сказал Лаврову сидя за кружкой пива в баре.

– Вы, я вижу, нездешний?

– Нет.

– Солдат?

– Был солдатом, – уклончиво ответил Лавров.

– И мой Пауль был. Но вы вот здесь, а его нет. Я даже не знаю где его могила.

Лавров ничего на это не ответил. Но немец ответа и не требовал. Он продолжил:

– Я тогда, в марте 1938 года, был среди толпы и приветствовал приход вермахта в Австрию. Как же! В скором времени каждый немец будет жить в новом счастливом мире, который даст нам фюрер. Гений фюрера!

Старик отпил из своего бокала.

– И теперь моего сына больше нет. И это я убедил его воевать за счастье германской нации. Долг крови. Долг настоящего арийца. И что теперь? Его больше нет. И погиб он в снегах далекого русского города.

И таких разговоров тогда было много. Люди говорили, что немцы совсем не ценят своих австрийских братьев и даже считают их арийцами второго сорта, которых можно не беречь. После присоединения Австрии к рейху в 1938 году 6 австрийских дивизий влились в состав вермахта. И получалось что руководство вермахта совсем не жалело австрийскую кровь. А после августа 1943 года, когда начались бомбардировки Австрии американцами, положение и вовсе осложнилось.

4-го сентября Лайдеюсер запретил Роману покидать территорию школы.

– С сегодняшнего дня, герр Лавров, вам категорически запрещено покидать территорию разведшколы.

– Запрещено?

– Больше того, само перемещение по территории разведшколы для вас также отныне ограничено.

– Но почему? – спросил Лавров.

– Сейчас этот приказ коснулся не только вас, герр Лавров. Он касается всех курсантов школы и сотрудников из русского контингента.

– Снова проверка?

– Нет. Дело не в проверке, а в изменении обстановки, герр Лавров.

– А мое офицерское звание, герр Лайдеюсер? Вы обещали, что мне будет присвоено офицерское звание наряду с другими русским сотрудниками школы. Они все офицеры. А я только инструктор. И меня не допускают до работы с курсантами.

– Все это временно, герр Лавров. Но вопрос о присвоении вам офицерского звания вермахта отложен.

– Я буду просто так сидеть без работы, герр майор?

– Нет. Вы будете читать, герр Лавров.

– Читать?

– Именно. Я прикажу принести вам газеты и книги. Но главное – газеты!

– Местные?

– Нет. Это газеты, выпускаемые в Западной Украине. В подавляющем большинстве газеты из Ровно.

– На украинском языке?

– Вы же хорошо читаете на украинском, герр Лавров?

– Да. Но какова цель?

– Получайте информацию. Из газет можно почерпнуть многое. Вам, как разведчику, это хорошо известно. И еще принесут советские газеты.

– Советские? Вы дадите мне советскую прессу? – удивился Лавров.

– А что в этом такого? Читайте и сравнивайте. А то наши инструкторы даже не знают, как сказать курсантам о положении дел на фронтах.

И Лавров стал читать…

Роман вспомнил сентябрь 1941-го года в Харькове и подумал, как непредсказуема жизнь человека. С тех пор для него прошла целая вечность, а не два года. Тогда Лавров служил в органах госбезопасности СССР, а сейчас он состоит инструктором в немецкой разведшколе Брайтенфурт.

В Харькове в ноябре 1941 года он «перешел» к немцам. У Романа было задание внедриться в Абвер. Но старший майор НКГБ[9] Нольман[10], который дал ему это здание, не спешил использовать Лаврова, и он на долгий срок оказался в глубоком тылу у немцев без связи.

Инструктор Абвершколы Брайтенфурт[11] Роман Лавров работал с русскими курсантами из групп: «Технише-люфт, «Люфт», Geheimdienst[12]. Курсанты под его руководством изучали тактику Красной Армии, топографию и методы составления разведывательных донесений.

В 1942 году Лаврову доверили выполнение важного задания, и он отправился в город Харьков, на тот монет оккупированный немцами, в расположение Абверкоманды 202 Зюд, которая работала против советских войск Южного и Юго-Западного фронтов. Агентуру они вербовали в лагерях для военнопленных. При команде функционировали школы по подготовке агентов для заброски в советский тыл.