– Воды? – поинтересовался доктор Марк, когда я судорожно выдохнула, ответив на последний вопрос.

– Нет, – поспешно отказалась, хотя пить, по правде говоря, хотелось.

Марк Андреевич мне подмигнул, пытаясь, по всей видимости, разрядить обстановку и привести меня в адекватное состояние.

– Ложитесь на диван. Теперь мы с вами просто побеседуем.

– Может, хватит на сегодня? – жалобно взмолилась, понимая, что мой лимит разговоров на откровенные темы на сегодня исчерпан.

Доктор лишь покачал головой, указывая взглядом на небольшой кожаный диванчик.

Напряжённо опустилась на него, принимая полусидячее положение. Не могла я расслабиться в такой ситуации!

– Сейчас я с вами проведу стандартное психологическое упражнение. Ничего страшного или сложного. Попытайтесь максимально расслабиться. Закройте глаза и слушайте мой голос.

Зажмурилась, ожидая подвоха, но как ни странно, его не последовало.

– Представьте, что вокруг вас красивый сад, – тихо проговорил мужчина, обволакивая меня своим потрясающим голосом. – В нём множество разных цветов. И вы, Моника, тоже цветок. Представьте себя им. Кто вы? Какой цветок?

Как ни странно, перед моим взором действительно всплыла яркая картинка. Благоухающий сад с красивыми клумбами. И мне даже задумываться не пришлось, кто я.

– Роза, – тихо ответила. – Красная роза.

– Очень хорошо. А теперь представьте, что садовник – это ваша мама. Что она делает с розой?

– Срезает, – ощутила, как запершило горло, и защипали глаза.

– Для чего она срезает розу?

– Чтобы поставить дома в вазу для себя.

По щекам покатились слёзы.

– Открывайте глаза, Моника. Наверное, вы и сами уже поняли, что происходит в вашей жизни. Мама вас подавила, заглушила природную сексуальность, преследуя личные выгоды. Возможно, она сама этого не осознаёт, но результат на лицо.

Я тихо плакала, вытирая бегущие по щекам слёзы, и как ни странно, чувствовала облегчение.

– Роза, да ещё и красная, – улыбнулся врач, приподнимая одну бровь. – Этот цветок символизирует глубокую, пульсирующую страсть, неистовое желание. По природе вы – сам огонь, Моника. Огонь, который лишили кислорода, и он не может разгореться. Роза была с шипами?

– Да, – тихо проговорила, всхлипывая.

– Защита, страдание и боль. Будем освобождать ваш цветок от оков, – снова подмигнул доктор Марк, заставляя меня вспыхнуть ярче красной розы. – На сегодня всё. Вот, возьмите лист назначений и сдайте завтра все анализы. Вас примут без очереди и естественно бесплатно.

– Здесь в клинике? – поинтересовалась севшим голосом, беря листок.

– Да. Все нужные специалисты у нас имеются.

Пробежалась глазами по назначению. Кардиолог, невролог, гинеколог.

– Я что, санитарную книжку оформляю?

– Почти, – хмыкнул мужчина. – Ко мне на приём послезавтра. Анализы уже будут готовы.

Вот это я понимаю скорость! В государственных клиниках я таких узконаправленных специалистов около двух месяцев проходила бы. А тут всё за сутки!

Придя домой, залезла в горячую ванну и долго откисала, приходя в себя. Сегодня в моей жизни наступил переломный момент. Я это понимала, но ещё не до конца ощущала. Всё воспринималось нереальным сном. Как будто сюжет выдуманного мной романа.

Мама по-прежнему не звонила, ожидая, что я сделаю первый шаг. Всё, как обычно. Зато пришёл звонок от тётушки.

– Алло, – приняла вызов, поглаживая кошку.

– Никуль, я у мамы твоей сегодня была. Почему вы не помирились до сих пор? Она вся в слезах.

– Ничего нового, – пробормотала, ощущая что-то неприятное и обжигающее в груди. – Она хоть раз сама погасила конфликт? Нет! Всегда выставляет меня виноватой, будто я бездушное чудовище!

– Ну, зачем ты так? – мягко проговорила тётя, пытаясь меня успокоить.

– Говорю, как есть.

– Она же твоя мама. Ты у неё единственная отрада, – тётя снова начала давить на жалость.

– А обо мне кто-нибудь думает? О моих чувствах, переживаниях?

– Просто Тане одиноко. У неё нервы расшатались. Я ей предлагала к невропатологу сходить, но она отмахивается. После того, как ты уехала у Тани депрессия началась.

– Некого ежедневно шпынять? – поинтересовалась ядовито. – Да я на стену лезла от её тотального контроля. Она мне звонила каждые пять минут, если я не дай бог на работе задерживалась! Бабе, которой двадцать девять лет. Надо мной коллеги смеялись!

– Просто у Танюшки гипертрофирован материнский инстинкт. Она сама от этого страдает.

– Так пусть что-то с этим делает. К психологу запишется. Почему всё я должна разгребать? У меня своих проблем по горло. Я ей уже неоднократно говорила, чтобы она к психотерапевту сходила. Но, тёть Рай, ты же знаешь, что мама наотрез отказывается признавать проблему. А я устала биться головой о стену.

Тётя тяжело вздохнула, понимая, что я права.

– Как у тебя то дела? – перевела она неприятную тему.

– Нормально. Я как раз занялась разгребанием личных проблем.

– Даже так? И в чём это выражается?

– Не могу пока рассказать. Потом обязательно.

– Заинтриговала, – рассмеялась тётя. – Ладно, Никуль, люблю тебя. С мамой помиритесь.

– Угу. И я тебя. Всё будет как обычно, – вздохнула и положила трубку.

С самого утра отправилась в клинику. И чтобы не откладывать самое неприятное на потом, сразу пошла к гинекологу. Хоть тут мои мольбы были услышаны – врач оказалась женщиной.

Она пробежала глазами по листку от доктора Марка, покивала, улыбнулась и отправила меня на кресло. Блин! За всю жизнь в этом кабинете была лишь раз. В смысле у гинеколога. И то ещё в старших классах школы на диспансеризации. И мне тогда крупно повезло – выпали критические дни. А теперь… Брр…

Нет, я, конечно, знала, что нужно делать, но при этом села в кресло, сжав ноги и покрываясь краской стыда.

– Моника, жалобы есть?

– Нет.

– Беременности были?

– Нет.

– Цикл?