Вано самый первый вступил во взрослую жизнь. Он женился в двадцать лет, и у него сразу родился сын. Он с семьей снимал отдельную квартиру.

Семью Айгуль я знала хорошо. Когда-то мы жили с ними в одном доме, потом разъехались, но родители не переставали общаться. Мы с ней еще малютками каждый день гуляли на детской площадке. Айгуль помимо бассейна, играла на флейте. Увидев Айгуль уже взрослой рядом с Космосом, мне стало сразу понятно, что она его любит: по-настоящему, прямо совсем-совсем и до конца. Так сильно любит, что тихо, но рядом, готова ждать его всю жизнь. А Космос к ней относился, как к сестре. Увы!

Санчелла, то есть Александра, была звездой «Наших». Не поверите, тоже была влюблена в Космоса. Как кошка, вызывающе соблазнительно крутилась и извивалась вокруг него неустанно. Космос, может, и смотрел на неё, но не очень. Она была для него членом команды по плаванию, у которой, кстати, были отличные результаты. Чем она и вызывала у него чувство уважения, но не больше. Ребята, поступив в институт, всё той же командой участвовали в студенческих олимпиадах и занимали призовые места.

«Наши», как вы уже поняли, были сплочённой бандой со своими взаимоотношениями. И как же, спросите вы, попали в неё мы: Ева, Соня, Дина и я? Но ничего необычного, во всем виноват Длинный. Мы его с девчонками так прозвали, потому что он был самым высоким парнем, жившим в нашем дворе. Мы же не знали Иннокентия Космынина, который был ещё выше.

Ну а Космос был младшим сыном в многодетной семье. Старшие братья, которых было у него двое, не работали и не учились, зачастую просто сидели на шее у родителей. Самым младшим ребёнком в семье была сестра, которая училась в средней школе. Жили бедно, кормились с огорода на даче. Космос на себя не тратил ни копейки, носил зимой и летом одно и то же. Зимой, конечно, присоединялась осенняя куртка и шапка, которые, как я поняла, достались ему от старших братьев. В «большое плавание» он не пошёл, не было денег ездить по соревнованиям, а поехал учиться в столицу. Он стал душой и нашей компании тоже. Высокий, два метра. Как он шутливо про себя говорил: «Два метра безобразия пришли, здравствуйте!»

Свежий воздух полезен всем

Ева написала мне утром, на следующий день после нашей встречи: «У меня здесь западня. Приезжай. Шашлыки завтра у Длинного, с ночёвкой. Будут все, в том числе его Бывшая».

Моя дача находилась в пятнадцати минутах ходьбы от дачи Длинного. Я позвонила маме. Купила билет. И уже через два часа с ноутбуком и лáтте, звеня «волшебными таблетками» в кармане, откинулась в кресле поезда с мыслью: «Всё будет хорошо!»

Приехав в Могивель, первым делом забежала к Соне. Она пыталась при мне держаться, улыбаться и прятать грустные глаза, ежеминутно переключаясь на ребёнка. Забрав малыша к себе на руки, я начала уговаривать её, поехать на шашлыки со мной.

– Да, что мне там делать? – всё спрашивала она.

– Мне тоже там нечего делать. Будем с тобой и ребёнком, разряжать обстановку. Посидим пару часиков на природе. Уйдём сразу, как только скажешь. Сонь, я понимаю, у тебя проблем выше крыши, но Еву надо прикрыть, а тебе в конце концов развеяться.

– Тома, он егоза. Он не даст посидеть. Он будет лезть во все щели. За ним не уследить. Я не отдохну. У меня и так нет сил, я на грани. Я здесь знаю, куда он полезет и что возьмёт, а там я буду носиться за ним сломя голову. Подгузники он не переносит, будет капризничать в них. Нет! Я буду в «мыле» смотреть, как все беззаботно себе живут и отдыхают. Пожалей меня!

– Не пожалею, вам нужен свежий воздух! Малыша я беру на себя, можешь оторваться со всеми, я не пью, – не отставала я.

– И я не пью!

В комнату зашёл дядя Миша, её отец:

– Я с вами поеду и за малым присмотрю… и за вами. Когда собираетесь?

– Я за вами заеду в три, – сказала я и убежала, пока Сонька не начала протестовать.

Отец Сони – отдельная история. Ему было немного за сорок. Худой, жилистый, мускулистый, не высокого роста… Абсолютно весь в наколках! Только шея и кисти рук были «чистыми». А глаза из-под нависших бровей припечатывали тебя затылком к стене, но… добрые.

Помню, маленькими мы с девчонками боялись к Соньке домой даже просто в прихожую заходить, когда он вернулся из тюрьмы. Он заметил это и, чтобы не портить жизнь дочери, нас по отдельности, как бы сказать, «распечатал». Я имею ввиду, нашёл подход. Однажды как-то заговорил со мной, так просто и обыденно, как будто всю жизнь каждый день со мной разговаривал. Может, о погоде, может ещё о чём-то, я даже не вспомню сейчас о чём. И я в секунду перестала его боятся. И я до сих пор так и не поняла, как у него это получилось.

… … …

– Дай отгадаю… Тебе нужны машина и дача на выходные? – вместо «Привет», сказала мне мама.

– Угу, – кивнула я.

– Ты пользуешься тем, что мы тебе не можем сейчас ни в чём отказать. Ты таблетки пьёшь, которые доктор прописал?

Моя мама старалась выглядеть строгой, но по голосу я слышала, что она не злится, что она рада меня видеть.

– Пью, мам, – по-детски капризно ответила я. – И ничего больше. И вообще, Соня с ребёнком тоже едет, и отец её, вместо няньки.

– «Вместо няньки» … – иронично повторила мама, и элегантно дотронувшись до лба продолжила: – Боже, потом весь Могивель будет говорить, что мы с местным криминальным авторитетом дружим!

– Не преувеличивай, мам! Ну какой он авторитет. Он работает на ферме.

– На скотобойне.

– Ну работает же. Не ворует!

– Хорошо… Как скажешь, дорогой мой маленький птенец. Скажи мне лучше вот что: собака Сонькина тоже едет?!

Трагикомическая тема моего детства – это «Собака Сони». «Соне купили собаку, а мне нет», – звучало одно время здесь ежедневно. Мама не могла о ней забыть.

– Ну, наверно, в багажнике… – осторожно сказала я, имея ввиду багажник внедорожника.

– Кто ещё будет ночевать у нас на даче?

– Плюс Ева и Космос.

– Уборка и стирка на тебе. И собаку в дом… ни на одну лапу!

– Как ты себе это представляешь, мам?! Она будет скулить под дверью. Попроси, пожалуйста, папу купить будку.

– Ты меня знаешь!

Я, обняв и поцеловав маму, быстро удалилась к себе переодеваться, пока она не вспомнила ещё что-нибудь и не начал задавать свои вопросики.

Сюрприз

В назначенный час, хлопотливо загрузившись в машину, мы тронулись в путь. Дядя Миша авторитетно устроился рядом со мной на первом сидении. Я на него украдкой посмотрела и, вспомнив мамины слова, улыбнулась про себя – конечно же, чтобы он не заметил. Сколько лет я за ним наблюдала, ни разу не замечала жёсткости или агрессии. Только что внешний вид его не был политкорректным, но мы все к нему привыкли.

Погода была прекрасной, на деревьях распустились маленькие листочки. Вишня ещё цвела. Мы подъехали в отличном настроении. Первым из машины выскочил Сонькин пёс.

– А-а-а!!! – закричал Длинный, выходя к нам на встречу. – Он сейчас помнёт цветы, меня мама убьёт!

Вслед за псом побежал младший брат Длинного, и они оба скрылись за деревьями.

– Это будет самый мелкий косяк из всего списка косяков, – ответила я ему, вместо приветствия.

– Мясо я с утра замариновал. Девчонки салатики режут. И кто у нас тут приехал? – увидев Сонькиного сына, засюсюкал Длинный.

В его голосе невозможно было не уловить грустные нотки. Надо добавить, что Длинный достаточно близко общался с отцом ребёнка, но не считал нужным, помочь образумится молодому папаше. И на Сонины вопросы, твёрдо отвечал: «Не знаю ничего, разбирайтесь сами!»

– Здорόво, Длинный! – сказал дядя Миша и поднял руку, как бы в знак приветствия. Он забрал внука у Сони и направился сразу в сторону мангала, где переворачивал мясо Космос. И «слегка» в оцепенении стоял молодой папа малыша, наш одноклассник, прошу не любить и не жаловать, по имени… Мистер. Я же никого не предупредила, что приеду вместе с Соней.