– Рабство на многих накладывает отпечаток, но здесь закон не был нарушен, – повторил Дилан с нажимом.

Мне же показалось едва заметное напряжение в его голосе. Или это просто так сказывается усталость?

– Спасибо, что посмотрели. Когда можно будет забрать материалы этого дела? – уточнила отстраненно, пытаясь понять, что еще мне резануло слух в разговоре с интуитом. Не включая свет, присела на свою кровать.

– Никогда.

– Что? – я вынырнула из своих мыслей, с подозрением покосившись на артефакт, словно он мог дать мне понять, не послышалась ли мне эта фраза, сказанная неожиданно резким тоном.

– Забудь об этом деле. И ни в какой отчетности не упоминай, поняла? – добавил он жестко.

– Я не понимаю. Если вы говорите, что закон не нарушен, то почему… – я все еще пыталась понять, что происходит.

Человек, который со мной сейчас разговаривал, не вязался с немного добродушным следователем, отстаивавшим некоторые законы, которые мы пытались продвинуть, и уже не раз помогавшим вскрыть «нарывы общества», когда я не справлялась с делами. Не думала, что когда-нибудь увижу его с такой стороны.

– Послушай, Николетта. Есть вещи, в которые тебе не стоит лезть никогда. Не стоит привлекать к себе внимание тех, чьего интереса можешь не пережить. Надеюсь, вам больше не доведется столкнуться ни с чем подобным, но если нет… Не записывай ничего, не ввязывайся в такие дела. Просто сообщай контакты этих несчастных мне, договорились? – Дилан смягчился, но от этого его слова казались еще страшнее.

– Я могу узнать, что не так с этим делом? – предприняла я последнюю попытку.

Никогда не считала себя таким уж борцом за справедливость, который бросит свою жизнь ради благого дела, но и просто так сдаваться тоже не в моих правилах.

– Нет. У тебя есть брат, племянники, друзья… Ради них – не лезь, куда не следует. Надеюсь, ты меня услышала. Доброй ночи, – сдержанно попрощался следователь. Я почти физически ощутила холод и скрытую угрозу в словах.

– Доброй… – пробормотала в уже замолчавшее устройство.

Некоторое время сидела в ступоре, пытаясь переосмыслить разговор, разложить все по полочкам. Но никак не удавалось.

А потом я поняла еще одну вещь: Дилан несколько раз повторил, что закон не был нарушен – девушке не причиняли серьезного физического вреда. Причем, ударение было именно на физическом. Значит? А демон его знает, что это значит, кроме того, что ничего хорошего…

На душе после этого разговора было мерзко. «Всех не спасешь», «они знали, на что шли», «своя шкура дороже»… Я все это понимаю, но ни демона от этого не легче! Мне есть ради кого жить, меньше всего хочется на самом деле подвергать родных опасности. Юношеский максимализм давно в прошлом, но…

– Никки? Все хорошо? – обеспокоенный голос Тони вырвал меня из тяжелых размышлений.

– А? Да, все в порядке, – я слабо улыбнулась ему, забыв, что в темноте он меня не видит.

– Ты плачешь… – Тони вошел в комнату. Пара шагов, и кровать прогнулась под его весом.

На всякий случай провела ладонью по своей щеке, но, как и думала, кожа была сухой.

– С чего ты взял? Слез нет, – заметила в недоумении.

– Для того чтобы плакать душой, не обязательно нужны слезы, – шепнул он, привлекая меня к себе в нежные бережные объятья.

– И все-то ты подмечаешь, – подколола его, расслабляясь рядом с ним, ощущая, как потихоньку оттаиваю изнутри.

– Не все. Далеко не все… Я могу как-то помочь? – и искренним беспокойством и сочувствием.

– Просто побудь рядом…

Некоторое время мы сидели молча, не размыкая объятий. Я наслаждалась его теплыми прикосновениями, слушала стук его сердца, вдыхала исходящий от его рубашки слабый запах масляной краски, и чувствовала, как понемногу успокаиваюсь.

– Я в порядке. Спасибо, – сказала уже нормальным голосом, со вздохом высвобождаясь из его объятий.

– Расскажешь?

– Знаешь, иногда действительно лучше чего-то не знать и не замечать… – горько усмехнулась я.

– Я бежал от взрослой жизни, ответственности, реальности, в конце концов, желая переложить ответственность за свою судьбу на чужие плечи. Но, когда тебе плохо, начинаю всерьез задумываться, так ли уж хочу держаться подальше от всего этого, – неожиданно заявил парень.

Ого, мой ли это рассеянный Тони? Краски, что ли, надышался? Нужно сказать, чтобы почаще там у себя проветривал.

– Так может, и не нужно прятаться в своем мире фантазий? Ты мог бы продавать свои картины, устраивать выставки, ты же талантище! Да и раб из тебя хреновенький, если уж на чистоту, свободный художник получился бы намного лучше, – я тут же воспользовалась возможностью немного надавить на него. Но… Это тоже уже не первая попытка.

– Просто моя госпожа недостаточно строго меня воспитывает, – фыркнул он, выбиваясь из серьезного образа.

– Тогда топай на кухню мыть посуду, – я шутливо щелкнула его по носу.

– Слушаюсь, моя госпожа, – подобострастным тоном, вставая с кровати. Даже поклонился низко, позер. И тут же добавил уже обычным голосом: – Чай или кофе будешь?

– Ммм… А у нас есть с чем?

– Какие-то конфеты шоколадные были. Тебе на прошлой неделе подарили, помнишь?

– Да, точно. Я уже и забыла о них. Тогда давай чай, сейчас приду, – решила я, откинувшись спиной на кровать.

Короткая перепалка с Тони вернула меня в привычное состояние равновесия. Даже разговор с Диланом теперь не казался таким уж тяжелым. В конце концов, будто это новость, что в некоторых случаях нельзя идти напрямую и показывать свою причастность. Да и не доверять интуиту у меня не было абсолютно никаких причин.

Я далека от мысли, что он оставит это так просто, особенно учитывая, что попросил направлять пострадавших к нему. Очевидно, что у меня просто силенок маловато, в то время, как Дилан сможет что-то противопоставить. По крайней мере, я в это верю.

Окончательно успокоившись, пошла к Тони, пить чай и есть обещанные конфеты. Пожалуй, именно такие мелкие радости и составляют простое человеческое счастье.

***

Следующее утро началось, как обычно. Я проснулась в своей кровати, одна. Если прислушаться, можно было услышать фальшивое пение Тони, хозяйничавшего на кухне.

Невольно улыбнулась, с наслаждением потягиваясь и сталкивая ногой на пол одеяло. Вспомнила, как вчера мы с ним вчера до полуночи сидели на кухне, болтая о чем угодно, лишь бы не о моей работе. Даже поделилась с ним несколькими забавными случаями из детства, когда еще у меня все было хорошо и реальность не коснулась моей жизни своей грязью.

Да и Тони рассказал, как чудил, с малых лет увлекаясь рисованием, постоянно влипая в какие-то курьезные ситуации, но стойко возвращаясь к своему увлечению. Конечно, я и не сомневалась в его талантах, что не мешало мне заразительно смеяться, представляя все это в красках.

Сладко зевнув, села на кровати и мой взгляд тут же упал на сумку со вчерашним отчетом. Настроение чуть поползло вниз, напоминая о подробностях этого дела, но вместе с тем дало мне толчок собираться быстрее, чтобы снова успеть зайти к Нейтану.

Умывшись в рекордные сроки, накинула халат и наконец-то попала на кухню к Тони, выкладывавшему на тарелку тосты с джемом. На плите снова уютно бурлил кофе.

– Привет. А где вчерашний передничек? Он мне понравился, – заметила игривым голосом, отметив, что Тони сегодня в штанах и футболке.

Вместо ответа он мне показал язык и бросился к пытавшемуся убежать кофе. Хмыкнув, я уселась за стол, сцеживая зевок в кулак, и потянула к себе теплый хрустящий тост.

– Держи, – передо мной поставили чашечку божественно пахнущего кофе. – Сегодня ты завтракаешь нормально.

Я насмешливо прищурилась, смерив его взглядом с ног до головы, пока он садился напротив меня. Весь такой серьезный, ответственность так и прет. Зацеловала бы!

– Думаешь, ты привлекаешь меня только без одежды? – задала я весьма провокационный вопрос, игриво подмигнув ему, заставив слегка покраснеть.