– Вы что, мысли мои читаете?! – вскинулась она возмущенно, в ее голосе снова прозвучали визгливые нотки, заставившие меня поморщиться, словно от зубной боли.

И перед кем я тут распинаюсь? Все равно же не поймет ни слова, если начну рассказывать о специфике своей работы.

– Разумеется, нет. Видите вот этот артефакт? – я указала на безобразную фигурку то ли собаки, то ли тюленя, порадовавшись, что все же не выбросила этот кошмар. – Именно он записывает все происходящее в кабинете. Я лишь подпитываю его силой. Это простая формальность. Безусловно, я запоминаю каждое слово, сказанное вами. Прошу вас, продолжайте.

Девушка немного посверлила меня пристальным взглядом, полным подозрения, но все же не нашла к чему придраться. Откинув за спину блестящую гриву роскошных иссиня-черных длинных волос, посетительница устроилась поудобнее.

– Ну ладно. Вообще я это все знаю, просто проверяла, насколько ответственно вы подходите к своей работе, – проворчала она. – Так вот. Мой второй хозяин любил меня связывать…

– Он причинил вам вред? Нарушил закон или подошел близко к этой грани? – я тут же встрепенулась, вычленив из рассказа главное.

До этого мне в основном рассказывали, что ей покупал первый хозяин до того, как освободил. Но молодая красавица, привыкшая к беззаботной жизни, снова нашла, кому продать свою свободу. Более того, в Центр Защиты Прав и Здоровья Рабов обращается не в первый раз, хотя эти ее визиты больше напоминают походы к подружке с целью похвастаться. В любом случае мы обязаны выслушать каждого. Да и никогда не знаешь, где за деланной беззаботностью на самом деле скрывается потребность в защите.

– Нет, – меня одарили презрительным взглядом, – просто он любил, когда я…

И мне вновь принялись описывать мельчайшие подробности интимной жизни. Я едва слышно вздохнула и поправила воротник блузки, борясь с искушением расстегнуть парочку верхних пуговиц.

В этом году летний зной опустился на столицу крайне рано. Еще даже последний месяц весны не завершился, а уже стояла невыносимая жара. Казалось, в такой духотище само время застывает, превращая рабочий день в каторгу. Еще и, как назло, артефакт, обеспечивающий прохладу, позавчера сломался, а мастера так и не прислали. Да и что-то сомневаюсь, что он сумеет что-то сделать. Вечно барахливший постреливавший искрами прибор, подозреваю, застал еще войны демонов и ангелов и последние годы работал, скорее, из принципа, словно издеваясь, периодически устраивая у нас тут едва ли не заморозки.

Но я бы сейчас предпочла сидеть, зябко кутаясь в шерстяной платок, шмыгая сопливым носом и отбивая дробь зубами, чем мечтать о том, как после ухода посетительницы пойду в уборную, где просто окуну голову в раковину с холодной водой.

Тут же представила, как после этого еще долго с волос будут стекать прохладные капельки, пропитывая ткань блузки, даруя заветную свежесть разгоряченному телу… Ммм… Кайф! Конечно же, я так не сделаю, но помечтать-то можно.

С тоской покосилась на окно, отмечая безмятежное синее небо и ни намека на облачко. Я уже даже не прошу дождя – хоть бы легкий ветерок! Хорошо стихийникам-воздушникам: легкое заклинание – и никаких проблем с духотой. А я со своим даром только и могу, что использовать допотопные артефакты, списанных в серьезных госучреждениях и выданные нам под видом помощи центру. И по тем скучаю, когда ломаются…

Поморщившись, повела плечами, чувствуя, как к телу неприятно липнет влажная блузка. Со вздохом заправила за ухо мешавшую прядь волос, мимоходом стерев стекавшую по виску капельку пота, и вновь перевела взгляд на посетительницу, делая заинтересованный вид. Впрочем, ей было все равно, слушают ее или нет. Девушке, обладавшей артефактом свежести, поблескивавшим хрустальной капелькой на тонкой цепочке на запястье, явно было комфортно у меня в кабинете.

– …и тоже освободил меня спустя год. Я не хотела подписывать договор об освобождении, но он обманул меня!

Я снова выцепила главную фразу.

– Расскажите, пожалуйста, каким образом произошел обман?

– Он сказал, что, если подпишу договор об освобождении, он на мне женится! – воскликнула она, пылая праведным негодованием.

– Так понимаю, свое обещание не выполнил? – я даже покивала с сочувственным видом.

– Нет! Вы представляете?!

Я представляла, и еще как. На месте хозяина этой девушки тоже сделала бы все возможное, лишь бы избавиться от нее поскорее законным способом. А ведь она не так уж и глупа – у второго хозяина, которому она продала себя подороже, за время рабства вытянула все, что только можно в плане дорогих эксклюзивных нарядов и драгоценностей. И второй раз с нее пылинки сдували, пока она пребывала в рабском статусе. Так что возникал вопрос: кто на кого надел ошейник?

– В жизни всякое случается. Но у нас организация, обеспечивающая ЗАЩИТУ прав и здоровья граждан, находящихся в рабском статусе. Чем конкретно мы можем вам помочь? – вот мы и подошли к самому главному вопросу.

В прошлые ее визиты с ней беседовали Ванесса и Лайза, как и со всеми, кто на первый взгляд не производил впечатления жертвы. Потом уже, если закрадывались подозрения, что дела обстоят серьезнее, или возникала какая-нибудь непредвиденная проблема, посетителя направляли ко мне. В случае с этой девушкой все казалось вполне очевидным.

Прошлые ее заявки в основном касались отказа хозяина покупать ей какую-нибудь безумно дорогую ерунду. И каждый раз искренне возмущалась, что на почве этого нельзя привлечь мужчину к ответственности. В последний свой визит она требовала, чтобы мы заставили ее бывшего хозяина если не жениться на ней, то хотя бы снова взять ее себе в рабыни.

Я лично при той встрече не присутствовала, но Лайза и Ванесса наперебой рассказали все в лицах. И мы все трое были уверены, что больше она к нам не придет. По крайней мере, денег, полученных от двух бывших хозяев, должно было хватить ей на долгую безбедную свободную жизнь. Но мы ее явно недооценили.

– Найдите мне хозяина, – потребовала она непреклонным тоном.

– Простите, я, верно, не расслышала. Что сделать? – от неожиданности я даже закашлялась.

– Я хочу снова продать кому-то свою свободу. Подберите мне кого-то состоятельного, доброго, без особых извращений в постели, желательно помоложе и без родственников. И только человека, другие расы не подходят, – перечислила она спокойно, словно рассказывала, где купила свои босоножки на умопомрачительной шпильке.

– Любезная… – я запнулась, лихорадочно пытаясь вспомнить ее имя, от неожиданности вылетевшее из головы.

– Крисси.

– Любезная Крисси, я сожалею, но вы перепутали наш центр с заведением иной направленности.

– Не найдете?

– Не найдем.

– Но почему?! Это же ваша обязанность! – возмутилась она искренне.

– Вас ввели в заблуждение. Мы предоставляем защиту гражданам, находящимся в рабском статусе… – начала я, но меня бесцеремонно перебили.

– Вот! Организуйте мне этот рабский статус – и защищайте! Не то я на вас нажалуюсь вашему начальству! – она победно улыбнулась.

– А знаете, что? Жалуйтесь! Тем более что вы сейчас полноценный свободный член общества. Адрес подсказать? – предложила я участливо.

В ответ на меня вылился поток отменной брани с красочными пожеланиями, как мне следует разнообразить свою интимную жизнь. Заодно досталось почему-то и Ванессе, которой здесь сейчас не было. А после и Нейтану много чего пожелали, как моему непосредственному начальнику…

– Так ему и передать? – уточнила на всякий случай, подумывая, не записать ли особо запоминающиеся идиомы. Повесить потом их где-нибудь – отличный мотиватор получится!

Но Крисси, демонстративно фыркнув, столкнула со стола розового собакотюленя, ехидно ухмыльнувшись, и покинула мой кабинет, на прощание громко хлопнув дверью. Правда, за последнее я ей была даже благодарна – хоть на несколько секунд создала небольшой сквозняк, немного развеявший эту духотищу.

Интересно, она в самом деле побежит к Нейтану или все же не рискнет, предпочтя самостоятельно заняться поисками очередного хозяина, а уже через пару месяцев вновь придет к нам с очередной жалобой? Что-то мне подсказывало, что так и будет…