- Да, что такое?

- Это не твои руки.

- Как, не мои?

- Не только твои. Это руки другого человека!

В каком смысле другого?

- Подождите, скажите, что вы там увидели?

Но та уже торопливо подталкивает нас к выходу.

- Нет, не могу.

- Ну, подождите, я заплачу.

- Нет, нет, нет… Уходи!

Она отворачивается, собираясь скрыться в глубинах квартиры. Я уже готова на колени перед ней бухнуться.

- Умоляю, не прогоняйте! Мне больше не к кому обратиться!

Вижу, что она замешкалась в дверях и это подталкивает упрашивать с новой силой:

- Скажите, что вы там увидели? Пожалуйста!

Переминаюсь на подгибающихся коленях, и тяну к ней обе руки ладонями наружу:

- Пожалуйста, пожалуйста!

Женщина почти сдается под моим напором. Светка тоже просит:

– Ну, посмотрите хотя бы, еще раз!

Цыганка медленно подходит, не отрывая глаз от моего лица, и берет протянутые ладони в свои руки. Несколько секунд разглядывает, я замираю, а Дорохина нервно отворачивается. Как завороженная, смотрю на все колдовские манипуляции, и жду приговора. Наконец, она произносит всего одно слово:

- Господи…

Дорохина тут же поворачивается к нам:

- Что? Что?

Цыганка вдруг крестится:

- Господи, все так и есть!

У меня сейчас, наверно, сердце остановится. Не выдерживаю:

- Что? Что?

- В тебя подселился мужчина?!

Она увидела это! Цыганка смотрит на меня полувопросительно, и я тороплюсь подтвердить:

- Да, так и есть! Вы можете сказать, что произошло?

- Это мог сделать только один человек.

- Да, какой-то шаман!

Цыганка отпускает мои руки и делает шаг назад:

- И Саббах.

Меня интересует другое – что делать – то? Но меня перебивает Дорохина:

- Как вы сказали, Саббах?

Это все неважно. Я опять пытаюсь завладеть вниманием цыганки:

- Я подумала, может быть, вы нам поможете!

Услыхав о помощи, та снова поднимает руку и машет, прогоняя нас прочь:

- Уходите, уходите.

Она отступает все дальше. Черт, черт, черт! Она же должна видеть будущее и рассказать нам! Снова тяну к ней умоляюще руки:

- Но вы можете сказать, что с этим можно сделать?

Цыганка резко поворачивается ко мне и повышает голос, орет, тараща глаза:

- С этим ничего не сделаешь, я вам сказала, отстаньте от меня!

Ну что за упертая баба – ты же уже сказала «А», скажи и «Б»! Дорохина тоже это чувствует и пытается вырвать у гадалки хоть капельку дополнительной информации:

- Ну, как, подождите,… Но может быть, это закончится, когда-нибудь?

Цыганка уже вопит:

- Да нет, уходите!

- Ну, пожалуйста, вы понимаете, вы последняя наша надежда.

- Да уходите ж вы! Отстаньте от меня, уходите!

Она идет к двери в смежную комнату, а мне уже кажется, мир вокруг начинает тускнеть и рушиться. Она сейчас уйдет и все - мы никогда ничего не узнаем и не исправим:

– Да, ну, пожалуйста, ну.

- Я сказала, уходите!

Из – за двери выскакивает цыган, ее муж, наверное, с ружьем в руках:

- Сами уйдете или помочь?

Испуганно смотрим на него. Упрашивать такого бесполезно - мы проиграли.

Светка тянет меня прочь:

– Маш, пойдем-ка.

Умоляюще смотрю на женщину и чувствую, как слезы подступают совсем близко, еле сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться и не броситься к ней в ноги. Я. может быть, так и сделала бы, если бы не этот чурбан с оружием. Лишь беззвучно открываю и закрываю рот, мне не хватает воздуха, мне не хватает слов. Дорохина схватив меня за локоть, пытается вести насильно:

- Пойдем, пойдем, пойдем. Пошли я сказала.

Тащусь за ней, совершенно поникшая и несчастная, все время жалобно оглядываясь и умоляя глазами женщину, которая столько всего знает и которая не хочет мне помочь. Светлана тоже оглядывается на цыган и резко кидает напоследок:

- Извините!

***

Мы останавливаемся возле подъезда, Светлана берет мою руку и тянет ее вверх, потом отпускает и та безвольно падает вниз:

- Ну, кому-нибудь скажи, что эти руки не твои, а какого-то там вселившегося мужика. Да с такими утверждениями вообще в Кащенко увозят!

Я уже практически успокоилась и лишь вздыхаю:

- Все равно, неприятно.

- Хэ…. Да кто ж спорит. Мне вон маньяк тоже целыми днями названивает. Ни спать, ни есть не дает.

Ну вот, старая песня на новый лад. Сравнила, тоже. Скептически хмыкаю и отворачиваюсь.

- Свет, мне б твои проблемы.

Дорохина язвит:

- Да? Хочешь, ему телефончик твой дам?

Тоже мне испугала.

- Да? А давай, Дорохина, мы в тебя мужика подселим - у твоего маньяка точно будет ступор.

Аньке нечего ответить и она привычно бурчит:

- Дура ты, Филатова и шутки у тебя дурацкие.

***

И мы отправляемся в следующую точку нашего расследования - в отделение милиции, по Ромкиному адресу. Пока добираемся, пока выясняем к кому и куда, пока ждем – наш боевой запал потихоньку испаряется, искра уходит в землю. Сидим теперь перед капитаном в кабинете, блеем чего-то несусветное, а тот совершенно не проявляет к нашим страшилкам никакого интереса. Так что настроение у меня, как и гримаса на лице – унылые донельзя. Наверно, еще и потому, что наш рассказ тоже выглядит занудным и дурацким:

- Понимаете, она в психлечебнице лежала. Буквально недавно выпустили. Похитила человека, без его согласия, разгромила нашу квартиру. Записки с угрозами подкидывала. Кстати, откуда у нее такие навыки тоже вопрос... Вот….М-м-м…

Смотрю скептически на подругу – вот так со стороны послушать, какой-то бред получается, совсем бессвязный. Погонят нас отсюда, чувствую, поганой метлой. Милиционер прерывает тухлый словесный ручеек и благожелательно улыбается:

- Мария Павловна, у меня к вам конкретный вопрос. Скажите, кем ей приходится, как вы сказали - похищенный?

Переглядываемся со Светкой:

- Ну-у-у…. Вообще-то бывшим мужем.

- Она насилие к нему применяла? Ставила условия, угрожал расправой?

Дорохина шлепает губами, подняв глаза к потолку. Кажется нам нечем порадовать милиционера.

- Понятно.

Капитан совсем теряет интерес – пришли две дурищи и давай на чужую жену жаловаться, не так за больным ухаживает, не так поит, кормит. По крайней мере, именно это читается на его лице. Мне даже немножко делается стыдно за нас со Светой и я, опустив глаза вниз, предпринимаю последнюю жалкую попытку привлечь внимание к проблеме:

- Товарищ капитан, вам может показаться, что мы паникуем на ровном месте, но…

- Ну, что вы, я вас прекрасно понимаю.

Он тычет рукой в сторону окна:

- Будь моя воля, я бы всех этих бывших жен, сажал бы на пятнадцать суток, а то и на год! Только, увы, простите, камер не хватит.

Издевается… Усмехнувшись, оглядываюсь на Светку. Не могу смотреть в глаза стражу порядка, сама вижу, что наши ужастики сплошное шило, но все равно пытаюсь протестовать:

- Товарищ капитан мне кажется, ваша ирония здесь не очень уместна.

На мой многозначительный выпад, капитан лишь разводит руками - ничего его не берет:

- Девушки, у меня тут пожрать иногда некогда бывает, а вы мне, тут, про какую-то иронию, рассказываете.

Да-а-а, тяжелый случай.

- Скажите по существу, что вы от меня хотите?

По существу? Это можно.

- Мы хотим, чтобы вы установили новое местоприбывание этой психопатки.

Милиционер кивает каждому моему слову, и отчаяние в его глазах только растет. Я добавляю:

- И гарантировали нам безопасность Романа Сереброва! Все.

Капитан удивленно пожимает плечами:

- Ну, разве есть угроза безопасности?

- А вы что не поняли, что эта женщина больна?

Тот скептически усмехается:

- Все женатые больные и готовы к смертоубийству второй половины, это еще Шекспир заметил.

Мои аргументы иссякли. Но Анюту, видимо, задевают его слова:

- Товарищ капитан, я, конечно в восторге от ваших литературных познаний. Только это нашу проблему никак не решает!