Мишка уводит свой танк вперед, на северо-запад, по опушке леса. Параллельно опушке идет грунтовка. Немцев не видно. Перекресток. Танк выскакивает на него. Мишка хотел дать команду мехводу заглушить движок, надо прислушаться, сориентироваться, откуда слышны выстрелы немецких гаубиц. Хотел. Не успел. Взгляд вправо, на уходящую в лес дорогу-просеку. Опана. Прямая как стрела просека, а по ней ползут двенадцать грузовиков. Да не простых. Тащат на прицепе легкие 10,5-см гаубицы. Артдивизион немецкой танковой дивизии пытается найти себе позиции. Красавцы! Огонь по дальнему, чтобы не убегли. Есть! Заблокирована просека. Теперь с расстановочкой по затормозившим машинам. Один за одним шесть осколочно-фугасных, затем добавляем еще штук пять картечных. И нету боле у немецкой дивизии артдивизиона. Горит-коптит и взрывается-детонирует он. Победа? Нет. Задача была найти и уничтожить стреляющую артиллерию противника, а эта только на позиции выдвигалась. Продолжаем искать дальше. А что там с родной ротой? Где они застряли? Связь с ротным. Твою ж!.. «…Мать-мать-мать», – разносится радиоэхо. Не успела рота додавить немцев. Откуда ни возьмись выскочил на подмогу своим канонирам десяток приземистых «плугов». Против шести оставшихся в строю «тридцатьчетверок». Вернуться и с тыла помочь своим? Хрена! Ротный матерится и приказывает продолжить поиск немецких гаубиц. Приказ есть приказ. И Мишкин танк уходит дальше.
Лес закончился, дальше дорога километра полтора идет по полю. Вдали, слева от дороги опять лес. И вроде бы как из-за того леса и слышны звуки гаубичных выстрелов. Ну, что ж, рванули туда. Почти добрались до того леска. Навстречу выскакивают два мотоцикла. Наводчик и мехвод реагируют синхронно. Очереди из курсового и спаренного пулеметов дырявят железных коней и их седоков. Танк, не сбавляя скорости, плющит-давит металло-органические трупы. Опачки! Почти сразу из-за скрытого лесом поворота выскакивают два ганомага и две легких «праги». Вроде бы разведка или ГПЗ немецкой мотопехотной или танковой дивизии. Но что она делает позади своей же артиллерии? Или это уже дивизия второго эшелона выдвигается? Да по-хрен, некогда разбираться. В пять выстрелов советские танкисты разбираются с немецкой легкой броней. Суки! Последним разрешенным выстрелом чешско-немецкий танк сбивает «тридцатьчетверке» гусеницу. И нету удовольствия от того, что после этого почти сразу «прага» превращается в костер. Хуже нету темы, как оказаться в тылу у врага обездвиженным. Наводчик на всякий случай приглаживает горящий немецкий металлолом картечью. Экипаж, к машине! Наводчик на месте, бди! Мехвод, заряжающий и Мишка выпрыгивают из танка. Быстрей-быстрей! Катки, ленивец – целы. Уже хорошо. Только гусянку натянуть, заменив два разбитых трака. Делов-то. Сотню раз такое отработано. Но, блин, не в тылу у немцев! Нервы-эмоции! Ломку-валда. Выбиваем пальцы[10] из разбитых траков. Запасные – на освободившееся место. Опять кувалда. Вбиваем-заколачиваем пальцы. Ослабляем ключом ленивец. Иначе гусянку не натянуть. Мехвод прыгает на свое место. Танк потихонечку сдает назад. Оп. Есть. Можно соединять гусянку. Ломиком Мишка с наводчиком приподнимают нижнюю ленту гусеницы, а выскочивший опять из танка мехвод кувалдой забивает в траки последний палец. Осталось подтянуть ленивец, натягивая тем самым гусеницу.
Молодцы. Перекрыли все нормативы. На учениях комбриг грамоту бы дал. А сейчас не надо экипажу грамоты, живы-здоровы, танк боеготов, и слава богу. По местам! Вперед-вперед! Там немецкие гаубицы ровняют с землей нашу оборону. И несется дальше одинокая «тридцатьчетверка». За поворотом дороги, справа в полукилометре деревушка. Там какое-то шевеление. Пехота немецкая между домами бегает. Притормаживаем. Закидываем туда три-четыре шрапнельки. В ответ? Ответа нет. Нету там у немцев артиллерии, ну хрен с вами. Не до вас Мишке сейчас. Потом разберемся. Газу-газу на звуки гаубичных выстрелов. Лес слева закончился. Поворот влево. По полю вдоль опушки. Там впереди ухают-бухают гаубицы. Километр по раскисающему полю, очередной изгиб леса, и вот они, родимые. Ага, сейчас будем учить вас рожать! И родят сейчас прусские канониры страх, ужас и фекалии. Двенадцать пятнадцатисантиметровых гаубиц расставлены в шахматном порядке на обширной поляне, под деревьями спрятались грузовики-тягачи со снарядами. Кипит работа. Бегают подносчики снарядов, командир дивизиона в штабном бэтээре приник к наушникам рации, командиры батарей орут команды-целеуказания, наводчики крутят маховички наводки, командиры орудий по готовности дают отмашку на выстрел. Дивизион ведет беглый огонь. Грохот выстрелов, дым от сгорающих в стволах зарядов, вязко-туманная морось с неба. Красота! Нет никому из фрицев дела до выскочившей к ним в тыл «тридцатьчетверки». Изумительно! Как на полигоне. Даже лучше. До самой дальней гаубицы и километра не будет, ближняя метрах в трехстах. Ну, начали. Пошла потеха. На шестом выстреле по броне танка пошел перестук. Твою ж!.. Очередь из малокалиберной зенитки. Ага, увлекся Мишка. Не такие уж дебилы немцы, прикрывают они свою артиллерию от атаки с воздуха, да и по земле зенитная батарея работать может. Хорошо, что вроде бы ахт-ахтов здесь нет. Ну, что ж, маневр и скорость. И огонь. Из пулеметов, из пушки. Кидаем снаряды по всему, что шевелится, ответом получаем морзянку разрывов-рикошетов на броне. Только несколько минут длилась та беседа. Тридцать выстрелов и пять минут. И вот она – Победа!
Что удивительно – танк на ходу и в боеукладке еще кое-что есть. А немецкого дивизиона – нет. Орудия разбиты, грузовики весело горят и иногда разлетаются запчастями по округе от детонации сложенных в кузовах снарядов, штабной и радийный бэтээры превратились в сырье для мартенов или домн. Счастливые недобитки попрятались в лесу. Ну, что? Задача выполнена, что дальше? Связь с ротным. Рация хрипит и отказывается озвучивать что-либо членораздельное. Хреново. Антенну сбили гады. Ладно, обойдемся. Два дивизиона одним танком покрошили. Круть! Вот только у немцев в дивизии три дивизиона по штату. Третьего дивизиона пока не слышно. Пока. В любой момент он может начать стрелять. И где его искать? Погода портится. Облака все ниже. Из них сыпет мелкий дождь вперемешку со снежной крупой. И вся эта гадость у земли смешивается с поднимающимся туманом. Видимость меньше километра. Метров семьсот от силы. «Тридцатьчетверка» проходится прощальной очередью по опушке леса и, развернувшись, уходит в туман. Мишка достает из планшетки карту. Где искать немцев? Ага, два-три километра на запад.
Там тупик узкоколейки и сходятся в одну две грунтовки. Может, там чего интересного увидим? Погнали. Перед тупиком и перекрестком холм. Танк забирается на него. Ни черта не видно. Туман. Не молоко даже – кефир. Мехвод глушит движок. Тыдынц!
Со стороны узкоколейки гул множества работающих двигателей. Грузовики? Танки? Не разберешь, пока не подъедешь. Помаленьку танк начинает спускаться с холма. Мишка, высунувшись из башни, напряженно вглядывается в туман. Хренак! Мишка от удара чуть не вылетел из люка. На дороге стоял ганомаг. Стоял. Теперь лежит на боку в придорожной канаве. Очумелый немецкий экипаж пытается выбраться из покалеченного драндулета. Мишкина рука ныряет в люк и выхватывает из укладки гранату. Получи «фашист» гранату! Неча поперек дороги стоять. Еще несколько метров вперед, и танк выкатывается из тумана. Сколько же вас тут! Мамочки! На небольшом пятачке у у-образного перекрестка и расположенного рядом тупичка узкоколейки чуть не под сотню различных машин столпилось. По всей видимости, здесь разгружался с платформ стоящего здесь же эшелона тот самый третий дивизион легких гаубиц. Машины немецких артиллеристов забили собой пятачок вокруг перекрестка, а тут к перекрестку подошла своим ходом еще какая-то тыловая колонна. Не разъехаться тыловикам с артиллеристами. Ну, ничего, сейчас мы вам поможем.
В боеукладке сорок пять снарядов осталось и девятнадцать дисков к пулеметам. Хватит ли на всех? Посмотрим. Картечь. Шрапнель. Осколочные. «Тридцатьчетверка» стреляет с места. Мишка боится сдвинуться с занятой позиции. Уж очень она хороша. Тепло работающих немецких моторов разогнало над перекрестком туман, и со склона холма прекрасно видна вся эта машинная толпа. Спуститься ниже – и будут видны только передние ряды, двинуться вправо-влево – опять провалишься в туман. Поэтому стоим на месте и с максимальной скорострельностью выпускаем в гигантский автозатор снаряд за снарядом. И надеемся, что не смогут, не успеют немцы развернуть в сторону охреневшей «тридцатьчетверки» что-то действительно крупнокалиберное.
