А когда уставшие, но довольные мы возвращались домой, Ванут вытер пот со лба и сказал:

– Ну и горазда ж ты работать, Лола… уморила меня, а ведь день еще только начинается. Неугомонная ты… Как Ретка моя… С вами любое дело огнем горит…

А ведь и правда… времени-то пара часов с рассвета прошло, народ еще только-только подниматься стал, а мы уже с полным возом ивняка возвращаемся… Хороший совет мне Ретта дала, я все утро о кроликах думала… в сметане и без.

Чтобы оплести стенки ямы, мне нужно было вбить шестнадцать кольев по всему периметру через полметра друг от друга. А для этого нужно заточить жерди с одного конца и обжечь их острия на огне, дабы не сгнили они в земле за одно лето.

Дело это несложное, и после завтрака я притащила к яме небольшой чурбачок для удобства и принялась острить колья тем же топором, которым лозу рубила. Я уже к нему приноровилась, привыкла. Как надо получилось не сразу, пару жердей я испортила, укоротив слишком сильно, но потом наловчилась.

Деду сегодня грибов перебирать не досталось, и он вызвался сделать силки для ловли кроликов. Он утверждал, что это совсем не сложно, всего лишь сплести жилки, которые я приняла за леску, и свернуть петлю. И он обещал научить меня, как правильно ставить ловушки, чтобы поймать зверьков живыми. Жилками с нами, как обычно, поделились соседи… и молотком деревянным, который назывался киянкой и использовался, чтобы

забивать колья в землю.

Ох, и намахалась я киянкой этой! Думала руки отнимутся. Но ничего, справилась. А потом дело пошло быстрее, плести-то плетень, когда материала вдоволь, легко и просто. И к вечеру моя яма была готова к приему жителей.

Чтобы кроликам было где рыть норы, с каждой стороны я оставила без оплетки небольшие «окна». Четыре норы мне вполне хватит. В яме сплела, уж как получилось, кривенькие ясли для травы и сена. Сбегала к деду, чтобы подсказал, как делать. Поставила старое неглубокое корытце для воды, вокруг яму обнесла плетнем, а сверху накрыла редким плетеным же навесом, привязав его крепко-накрепко к четырем высоким кольям, вбитым по углам ямы… чтобы хищные птицы моими кроликами не обедали. Мне самой мало… целых ноль кроликов… завтра пойду ловить…

– Хорошая у тебя яма получилась, – Ванут после работы заглянул ко мне во двор, я как раз занималась ежевечерними постирушками, – я Динаю про нее рассказал. Заинтересовался староста. Завтра с тобой Яволк пойдет ловушки ставить. Он охотник удачливый, говорят, зверье к нему само бежит.

Вот уж кого мне совершенно не хотелось видеть, так это старостихиного сына. Я с ним встречалась два раза в жизни: когда он привез меня в деревню и бросил, не сказав ни слова, и когда жрал мою кашу, и оба раза мне хотелось его прибить… не складывается у нас общение.

Может надо было промолчать, все же Ванут старался, но я не сдержалась.

– Вот уж спасибо, сосед, удружил, – сказала с досадой, – завтра из леса вернется только один из нас…

Сверкнула я глазами…

– Почему? – Не понял сосед, – ты куда-то собралась?

– Я нет, – скорчила грозную рожицу, – а вот Яволк запросто… Он меня ненавидит, – пояснила я. Ванут так ничего и не понял. – А я его. И есть вероятность, что мы друг друга поубиваем…

– Ну, Лола, – Ванут расхохотался, догнав шутку, – это вряд ли… Не знаю, как тебе, но Яволку ты понравилась. Он только про тебя и говорит все эти дни.

– Да?! – я удивилась даже, – и что же?

– Что ты язва, егоза, вообще, неугомонная. И муж с тобой наплачется…

– Это мало похоже на комплименты, – подхватила я смех, – и скорее подтверждает мои слова.

– Про остальных Яволк, вообще, не говорит. Кривится только, когда Динай ему невест предлагает. Всех девиц в округе уже перебрал, ни одна не по душе.

– Эй, Ванут, ты случаем меня не сватаешь?

– Что ты! Небо с тобой! – фыркнул Ванут, – да разве ж Динай позволит наследнику на бывшей налож… – побледнел он, – прости, Лола…

– Да, ладно, забудь, – я изо всех сил постаралась удержать улыбку на лице. Нет, замуж за Яволка мне совсем не хотелось. Я просто поняла, что мое «гаремное прошлое» навсегда останется в памяти всей деревни. Они мне этого никогда не забудут. И не простят.

Утром, собралась за грибами, рыбой и кроликами. Подумаешь больно… так больно, что полночи без сна пролежала.

Как будто бы в первый раз. Уверена, в той, прошлой жизни, которую я не помню, мне не раз доводилось получать такие оплеухи от судьбы. И ничего, жива… Даже не утонула.

Немного опасалась увидеть Яволка у ворот, не хотелось начинать утро с неприятных эмоций. Они и так не самые радужные. Но он не пришел, и я, с облегчением выдохнув, потопала на реку. В этот раз я несла удочку, силки, прутья для силков и две корзинки. Одну для грибов, вторую для кроликов. А не поймаю, так в обе грибы наберу… или ягоды… в том овражке, где мы с Реттой собирали, уже должна быть клубника.

Пока дошла до реки. Развеялась. Улыбаться начала. Хорошо все же в деревне летом. Нравится мне такая простая жизнь… вроде как знакомая мне, но в то же время не совсем привычная.

Я это по рукам своим сужу. Очень уж мягкие они у меня. Видно, что к крестьянскому труду неприспособленные. Это сейчас за несколько дней мозолями покрылись… но слабыми, тонкими. Я первое время боялась, что до крови кожу сдеру. Обошлось.

И ноги… Верно тогда бабка Ага заметила, нежные пяточки у меня, как у младенца, будто бы и не ходила я никогда, а всю жизнь на постели возлежала…

Вот же… как удачно с этим гаремом получилось. И пусть вся деревня помнит, у меня еще вся жизнь впереди… Дед сказал, что мне едва восемнадцать исполнилось… Хотя чувствую я, что старше… чувствую, но молчу. Восемнадцать – прекрасный возраст.

На реке, уже привычно закинула удочку, положила ее на рогульку, и пошла силки ставить. Ох и намучилась, пока поставила… это же место надо выбрать, где кролики бегают, прут воткнуть в землю, крепко-накрепко, чтоб кролик вместе с ним не убежал, как попадется. А потом еще и петлю разложить, привязав к согнутому в дугу пруту… И закрепить его, чтоб не разгибался раньше времени…

Получилось у меня не с первого раза. Я уже всю траву вокруг вытоптала, сто раз прут втыкала-вытаскивала, да все с матюками… сами они сыпались, непроизвольно. Теперь если в мои силки кролик попадется, я его в яму пускать не буду… нельзя такого дурака на развод оставлять.

Зато, пока я ходила, на удочку карасик попался. Чуть меньше, чем вчера, но он же может стать не единственным. Рыбку на кукан, еще одного червяка на крючок, плюнула для запаха и отправила в воду рыбу ловить.

А сама пошла на другую сторону, за кроличью полянку. Очень уж там лужок завлекательный я увидела. Большой такой, просторный. Кажется, что должны быть там опятки мои ненаглядные… глаза бы на них не глядели. Заодно на силки гляну… а вдруг дурень какой уже попался? Мясо хочется!

Но, кролики умные твари… сидели рядом с моими силками, жрали травку и, кажется, посмеивались. Они даже не прыснули в разные стороны, как раньше, когда меня увидели. Пришлось прикрикнуть. Думала, может с испуга кто влетит в петлю… но ленивые толстые жопы бежали неторопливо и неохотно, нахально махая светлыми хвостиками. Уселись рядом с норой и смотрели на меня ехидно. Мол, что, дура, съела? Фигушки тебе, а не мяско, кроликоедка!

Плюнула я на наглых животных, и пошла дальше. Все равно поймаю. Я упорная.

Лужок у подножия холма, на котором жили кролики, использовался под пастбище. Об этом говорили встречающиеся то тут, то там коровьи лепешки разной свежести… фу.. какая гадость… я уже решила вернуться, тщательно глядя себе под ноги, как вдруг увидела в траве круглый белый шар… размером с мячик для пинг-понга…

У меня даже сердце екнуло, я медленно опустилась на колени. Чувствуя ликование. Шампиньон! Настоящий шампиньон. Молоденький, вкусненький… а вон еще один… и еще… с моих глаз словно сняли пелену, я увидела, что весь луг просто усыпан белыми шариками грибов. Их было столько, что я не поднимаясь с колен, минут за тридцать наполнила корзину до краев.