— Что-то случилось? — вновь спросил Алексей, наклоняясь к блондинке. Он ни чуть не обиделся, когда первый вопрос проигнорировали. Темноволосый был непоколебим.

— Нет, я в порядке, — Миланович пыталась вытереть слёзы с лица. Лёша сел рядом с ней, стягивая с плеча рюкзак и кладя его на колени.

На четвёртом этаже никого не было. Очевидно, потому что сейчас только половина шестого и многие на работе.

— Надеюсь, раз ты в порядке, то это слёзы радости, иначе я бы назвал тебя слабачкой, — парень переводит взгляд то на свои пальцы, то на девушку. Он приподнимает губы в немой усмешке, а Юля вытирает щеки. — Салфетка нужна? — черт, он когда-нибудь бывает зол?

— Вряд ли в твоём пустом портфеле найдётся что-то, кроме протухшего бургера, — блондинка не прощает ему колких смешков.

— Что, больно смелая?

— Представь себе.

— А чё ревешь тогда? — ухмыльнулся Лёша.

— Что ты тут делаешь? — Юля начинает дергать заусенцы, глядя на перевязанную руку. Алексей тоже переводит взгляд на ее запястье, и, кажется, догадывается, что она делает.

— Живу. — совершенно просто отвечает Уманский, прижимая рюкзак к коленям и доставая оттуда сухие салфетки. — Держи, — протягивает целую пачку розового цвета.

— Я не…

— Я два раза не повторяю.

Юля кивнула и молча взяла пачку, вытащила оттуда одну салфетку и отдала парню.

— Спасибо.

— Себе оставить не хочешь? Будет, что вспомнить, — он пожимает плечами.

— Вспомнить, как я ревела, а ты наехал на меня с угрозами? Такая себе память, — усмехается Юля, поджимая ноги под себя.

— Хотя бы что-то, согласись.

Они смеются.

— А ты что тут делаешь? — заинтересованно цокает Лёша.

— Живу.

— На каком этаже?

— Если я скажу, то ты и там напишешь «Алексей!»? — съязвила Миланович, прочищая горло. Уманский сморщился.

— Не напишу, а выбью на стене каким-нибудь топором, — совершенно спокойно сказал он, будто каждый день занимался подобным.

— Многообещающе.

— Ты ещё не знаешь, насколько.

Миланович встаёт с холодных ступенек и отряхивает одежду. Парень делает то же самое.

— Ты переехала сюда с семьей?

Юлю данный вопрос приводит в оцепенение. Она обнимает рюкзак руками, как ребёнка и спокойно поднимается по лестнице. Лёша поднимается за ней.

— Нет, я приехала к семье, скорее, — подытожила блондинка.

— Это как?

— Это… сложно объяснить.

— Я никуда не тороплюсь, у меня смена только в семь.

— Смена? — спокойно спрашивает девушка.

— Да, работа, — это звучит обыденно. Вот почему он такой уставший.

— Ты работаешь ночью?

— Да, а ты?

— Не работаю.

— Девочки учится должны, поэтому правильно, — Алексей сам не верит в такие слова, но использует их шутки ради.

— Поэтому девочки занимают первые парты на уроках литературы, — блондинка крутила локон на палец, думая, что сейчас, на пятом этаже, парень наконец зайдёт.

— У меня синдром отличника, не советую садится за мое место.

— У тебя синдром прогульщика и раздутое эго, так что не путай, — Юля поворачивается к нему, скрещивая руки на груди. Алексей бегает глазами по ее лицу, исследуя каждый сантиметр.

— На каком этаже ты живешь?

— Это допрос?

— Да.

— На шестом.

— Я тоже.

— Ещё скажи, что ты мой потерянный брат-близнец, — девушка закатила глаза, не желая больше разговаривать с парнем. Она продолжила подниматься к себе домой.

— Спасибо, я откажусь от такого родства.

Юля не ответила ему. Блондинка перевела сбитое дыхание и постучала в белую дверь. Она краем глаза заметила, что юноша ищет ключ в рюкзаке около той самой квартиры, из которой и шёл крик.

— Это не у вас утром кричала бешеная женщина? — мягко спрашивает Миланович. Парень усмехается, подрагивая плечами.

— Она не бешеная, она ебанутая. Это две разные вещи.

— Это…

— Тётка моя, сестра отца. — его улыбка сменятся на какое-то напряжение. — Не плачь больше, — спокойно говорит Уманский.

— Будешь регулировать моё настроение?

— Нет, просто тебе не идёт. К тому же, — он скрещивает руки на груди, — можешь сесть за мою парту, только не плачь.

— Воняет великодушием.

— Я старался.

Миланович пожала плечами.

— Спасибо, — чуть слышно проговорила девушка.

Лёша кивнул, заходя в квартиру. Девушка сделала то же самое, как только Даня открыл ей дверь.

— Ты долго, — спокойной сказал брат. — Промокла вся, заболеешь. — темноволосый взволнованно смотрел на сестру.

— Все в порядке, я сейчас переоденусь.

Стянув с себя кеды, блондинка потопала в свою комнату. Школьный рюкзак, полностью промокший, болтался на ее плече, но Юлю это не тревожило. Она тихо открыла дверь в свою комнату и, слегка дрожа, начала стягивать мокрую рубашку и джинсы. Волосы неприятно прилипали к телу, поэтому Миланович поспешила в ванную.

***

— Как прошёл день? — Даня прервал тишину, царившую на кухне. Миланович вдруг вспомнила свой тяжёлый день, у неё даже кусок курицы чуть не застрял в горле.

— Нормально, — сипло ответила сестра, пережевавшая пищу. Она краем глаза смотрела на перевязанную руку, которая вновь кровила. Снова. Снова эта попытка избавиться от этого мира и общества. Правая рука вновь ныла, извещая о новом шраме.

— Познакомилась с одноклассниками?

— Да.

Даня сдержанно кивнул, изучая движения Юли. Он решил, что девушка просто плохо адаптируется, и ей нужно время.

— Одноклассник позвал меня погулять, даже оставил свой номер, — решила выговориться девушка, разминая вилкой остывшую картошку.

— Обычно девочки оставляют номера мальчикам, но, видимо, он решил иначе, — Захаров весело усмехнулся, отпивая чай.

— У меня просто… не было телефона, — делая паузы, сказала та. Брат чуть расширил глаза, его лицо вновь стало серьезным и безмятежным.

— На выходных поедем покупать, а пока отдам тебе свой старый, идёт?

— Идёт.

— Пошли. — Захаров встал со стула и ушёл в сторону комнаты. Юля поплелась за ним.

Миланович никогда не была в комнате Дани. Ей всегда казалось, что у мальчиков в комнате только разбросанные вещи и темные шторы, но эта комната переливалась в приятных белых тонах. Около кровати стоял шкаф с побрякушками и книгами, а на столе царил порядок.

Даня задумчиво посмотрел на стол, затем подошёл к нему и начал копаться в шкафчиках.

— Вооооот, — вытянув из одного шкафчика белую коробку с телефоном, он победно улыбнулся.

У блондинки перехватило дыхание. Она, словно ребёнок, радостно улыбнулась, бережно забирая коробку.

— Это восьмой айфон, — сказал Даня. Гаджет выглядел вполне ново, даже экран не разбит и корпус не поцарапан. Телефон был красивого белого цвета с грязно-желтым чехлом. — Чехол нужно поменять, — досадно пожал плечами парень.

— Спасибо большое, — впервые кто-то действительно заботится о ее чувствах.

— Пожалуйста, — брат подметил, что Юля впервые за два дня улыбнулась. Не усмехнулась, не ухмыльнулась, а именно расплылась в улыбке. Говорить ей об этом он не стал, просто любовался сестрой. — Если тебе нужно будет научиться или что-то не будет получаться — скажи, хорошо?

— Да, конечно, — блондинка хмыкнула, выходя из комнаты брата. Она решила не надоедать ему больше, к тому же, оставшийся вечер Юля будет разбираться с телефоном.

Девушка спокойно прошла в свою комнату. Ее сердце бешено билось от счастья, что теперь она точно будет, как и другие, хотя бы немного. Все же была ребёнком.

— Тааааак, — прошептала Юля, нажимая на боковую кнопку. На чёрном экране появилось яблоко белого цвета, означающее, что устройство включается. Блондинка подсоединила зарядку и стала ждать полного включения.

За стенкой послышались те же крики, что и ранним утром. Лёша.

«Что же случилось на этот раз?» — подумала девушка. Она задумчиво смотрела в стенку, однако крики совсем замолкли.

***

— Уманский, тебя не учили приходить вовремя? — грубо спрашивает библиотекарь, Мария Сергеевна, заполняя ведомость о выдаче книг. Темноволосый извиняюще пожимает плечами. — Взяли моду дома сидеть.