Рогозина глубоко вздохнула, но все-таки прикрыла глаза, в самом деле задумавшись.

— Правда, в детстве же сказки и чудеса были, что же им в реальности не быть? — кивнула полковник. — И искренне надеюсь, что это исполнится.

— Вот просто поверь мне, — по-доброму улыбнулся Селиванов. — Просто поверь.

— Так, то есть, вы утверждаете, что знаете эту девушку? — Константин Котов показал одной из находящихся пенсионерок фотографию Оксаны Амелиной.

— Да, точно! Знаю! Похожая это девка! Была тут много лет назад! — кивнула та, наливая чай сотруднику ФЭС.

— Сколько именно лет назад? — глубоко вздохнул капитан.

— Да кто знает, может, лет десять, — махнула рукой пожилая женщина. — Года-то я не помню, а вот на лица у меня память хорошая. Я ключи могу потерять, документы. Но вот эту девушку я запомнила. Много раз она приходила к Селиверстовым. А потом они уехали, резко. А та еще приходила, в дверь долбила, все пыталась узнать, где Темка-то.

— А потом вы ее тут не видели? — спросил Котов, беря в руки кружку с горячим чаем.

— Нет, видеть не видела, но, — на этих словах пенсионерка многозначительно подняла палец вверх. — Уверена, что голос ее слышала, причем совсем недавно, и из квартиры Артема. Только что она говорила, я не поняла. Но знаю, точно, она была. Тембр, голос, ну, точно она!

— Вот, спасибо, это важно, — отметил капитан. — А тот парень, что о Селиверстове на днях расспрашивал, что именно он хотел узнать?

— Так он от вас и представился, сейчас, я даже записала, — пожилая женщина подошла к шкафчику, на котором лежало много бумажек. – Вот, Тихонов Иван Федорович. Чудной какой-то, прическа такая, словно его током шандарахнуло. У Петровича с четвертого подъезда тоже так волосы торчали, когда он, козел старый, полез чинить свет, когда его вырубили. Так он пьяным полез, старый хрыч, так его как шандарахнуло, что аж пробки все повылетали…

— Так, Ангелина Тимофеевна, давайте поговорим о том, что вы рассказали нашему Тихонову? — Константин Котов вернул разговор в нужное русло.

— Ну, что девчонку эту видела когда-то, что слышала, об Артеме рассказала, что странный парень был, то учился хорошо, то девок каких-то постоянно водил, и все блондинки были, словно специально таких выбирал, — ответила пенсионерка. — Он-то долгое время квартиру потом сдавал, а теперь и сам наезжать стал, но только иногда, да и не здоровался ни с кем, совсем правила приличия позабыл, а какой мальчик был! Ну, а потом, когда Селиверстов появился, ваш Тихонов этот пошел с ним разговаривать, а вот как они выходили, того я не слышала, спала крепко, у меня сон дневной обязательный, он организм укрепляет, тонизирует, да и память оттого и хорошая!

— Вот, спасибо вам, Ангелина Тимофеевна, очень помогли! — улыбнулся капитан. – Да, и чай у вас просто потрясающий!

— Андрей, ты смог подключиться?! — Татьяна Белая с огромной скоростью залетела в лабораторию, бросив пакеты возле входа.

— Не беспокойся, все услышали, и группу захвата послали! — отрапортовал Андрей Холодов, откатившись на стуле. — Единственное, остается верить, что этот театрал ничего с ними не сделает.

— Не посмеет, — твердо произнесла капитан. — И что же такого натворила Амелина, что этот Артем так хотел ее найти?

— Вот поймаем и спросим, — буркнул Андрей. — Слушай, можно я у тебя что-нибудь перекусить возьму, а то я уже давно не ел.

— Я вижу по количеству чашек на твоем рабочем столе, — произнесла Белая, оглядев пространство. — Убери, а то Галина Николаевна ругаться будет.

— Потом, — отмахнулся Холодов. – Да, Сергеев, сержант, задержанный Граниным, у нас в допросной умер.

— Что?! — удивленно проговорила Белая.

— Причем Борис предположил, что это — отравление. Вот как, — протянул Андрей.

— Не совсем отравление, — в дверях лаборатории показался силуэт Селиванова. — Я получил медкарту Сергеева, в которой ясно указано, что на димедрол у него сильнейшая аллергия, и думаю, что Селиверстов это знал.

— Получается, этот театрал и отравил своего подельника? — спросила Татьяна.

— Еще надо установить, подельник он или нет, — задумался Холодов. — Что-то не нравится мне все в этой записи разговора Сергеева и Селиверстова, — Андрей повернулся к компьютеру и заклацал по клавишам. — Все-таки, судя по разговору, Сергеев уже хотел рассказать все работникам полиции о Селиверстове, но что-то его держало, а что — никак не могу понять. И почему-то он сильно цеплялся за Амелину, может, что-то знал насчет нее?

— Извини, этого нам узнать не удастся, — проговорила Белая.

— Да, своих пациентов я пока разговорить никак не могу, — произнес Борис Владимирович. — Погоди, еще в записи говорилось, что Сергееву на себя все равно. С чем это может быть связано?

— Пока не знаю, пытаюсь найти, — не отрываясь от компьютера, ответил Холодов. — И да, в разговоре упоминается дочь Сергеева, однако по данным баз, детей у него нет.

— Может, не стал регистрировать отношения? — предположила Татьяна.

— Все может быть, — кивнул Андрей. — Стоп… Белая!!!

— Х-холодов, ты меня так заикой оставишь! — девушка аж вздрогнула от неожиданности.

— Дай мне данные по старому делу, где проходили пули, подобные тем, что обнаружены в телах Снегурочек! — крикнул Холодов.

— Да лови, а что ты нашел? — Татьяна села за компьютер и, нажав пару клавиш, отправила информацию на компьютер Андрея.

— Я вспомнил, что одну деталь мы все-таки не проверили, — проговорил Андрей. – Вот! Вот! Ирина Хвостина! Думаю, она и есть первая жертва маньяка! Да! Так и есть!

— С чего ты это взял? — спросил Селиванов.

— Вот, допрос родителей Хвостиной, — Холодов вывел на экран документ. — Тут указано, что девушка в этот день должна была готовиться к спектаклю, где она играла Снегурочку! Вот она, первая Снегурочка! С нее надо было расследование начинать!

— И смотрите, что указано, — обратил внимание Борис Владимирович. — Ничего себе…

— Они знали друг друга! — воскликнула Татьяна Белая. — Ирина Хвостина — однокурсница нашей Амелиной!

Комментарий к Отравление свидетеля и связь Амелиной с жертвами. Новый год близок, а значит, что скоро и в нашей “Новогодней сказке” будет место настоящему чуду!

Как вам эта глава?

Благодарю читателей и комментаторов!

====== Скандал ФЭСовцев и профайлеров и освобождение Амелиной и Тихонова. ======

— Да, а то, что эта Ирина Хвостина — однокурсница пропавшей сотрудницы, многое объясняет, — проговорил Владислав Викторович Петров, собрав всех в переговорной. — Ирина не нужна была ему как убитая, на ней он просто срывался, можно сказать, она была «пробой пера». Так, кажется, говорят талантливые люди?

— Да, только я бы не стал к этой категории относить нашего театрала, — буркнул Константин Котов.

— Отнюдь, я бы с вами не согласился, — воспротивился профайлер. — Он — гений. А то, что маньяк, это уже побочный эффект.

— Ничего себе, то есть, маньячество у нас уже относится просто к побочным эффектам?! — вскочил капитан. — Да на его счету сколько жертв, наши Амелина и Тихонов в лапах этой… Да вы понимаете вообще, что происходит?!

— Костя, успокойся! Это приказ! — твердо и громко произнесла Галина Николаевна.

Котов был вынужден замолчать и сесть обратно, буркнув под нос:

— Да, кажется, маньяк тут вовсе не театрал, а один профайлер.

— Да он просто помешан на них, не обращай внимания, — ответил ему сидящий рядом Андрей Круглов. — Для него главное — не просто поймать маньяка, а изучить его досконально, разузнать его поведение, причины поступков, признаки, позволяющие его отделить от остальных. В рабочем плане наш Петрович действительно маньяк.

— Андрей, я вам не мешаю? — возмутился Петров. — Разрешите, с вашего позволения, я все-таки продолжу.

Круглов-младший лишь тихо хмыкнул.

— Вот, спасибо, — недовольно пробурчал Владислав Викторович. — Итак, что я хотел сказать? Ах, да, о гениальности нашего маньяка. Во-первых, проведя мониторинг, могу точно сказать, что изначальной его целью не являлось убийство, лидирующим понятием было именно изнасилование. По моим предположениям, толчком к началу таких наклонностей стало самое первое его изнасилование. Предполагаю, первая его девушка активно сопротивлялась, оттого и произошел щелчок в сознании. Он почувствовал себя властителем. И думается мне, что все это произошло из-за вашей Оксаны Амелиной.