© Омельянюк А.С., 2021

Наступило утро понедельника 10 июня 1946 года. А вот и Москва!

Проводница энергично прошлась по плацкартному вагону, поднимая заспавшихся пассажиров, среди которых оказались и совы Кочеты.

– «Петь, просыпайся! Зарю уже проспал!» – погладила мужа по волнистым волосам уже вставшая Алевтина.

– «О! Мы уже Люберцы проезжаем!» – спрыгнув с верхней полки, узнал Пётр знакомые по прошлым поездкам места.

– «Петь, а это далеко от Москвы?» – спросила, оправлявшая платье, Алевтина.

– «Да нет! Километров двадцать!».

– «Тогда успеем собраться!» – успокоилась жена, расчёсывая гребешком волосы и закалывая их заколками.

Они убрали лишние вещи, попытавшись зайти в туалет, но тот из-за санитарной зоны оказался уже закрытым.

– Ничего, до дома дотерпим! От вокзала недалеко! – решил мужчина.

Тогда новобрачные присели на скамью, невольно вглядываясь в проплывающий за приоткрытым окном утренний пейзаж.

Лёгкий, свежий ветерок ласкал лицо Алевтины, от любопытства привставшей и высунувшейся в приоткрытое окно.

Но не успели они разговориться, как неожиданно сильный, прерывисто-протяжный гудок паровоза вывел их из задумчивости.

– «Уже Сортировочную проезжаем!» – узнал знакомое за окном Пётр.

И супруги стали стаскивать с верхней полки вещи, в то время как некоторые пассажиры уже потянулись к выходу.

– «Опять военные едут! Уж год, как война кончилась, а они всё едут и едут!» – услышали они за своей спиной недовольный женский возглас.

– «Да проходъ ты! Чо, ворчишъ-то? Тебе всё равно не достанется!» – возразил, следом идущий, другой женский голос постарше.

Вскоре к замедляющемуся стуку колёс на стыках рельсов добавился и металлический скрежет на стрелках. За окном стали появляться новые пути, а поезд стал сбавлять ход. Алевтина видела, как из-под их вагона выныривают новые рельсы, превращаясь в многочисленные пути.

– «Петь, посмотри! Это уже вокзал?» – спросила она мужа.

– «Да! Казанский!» – не глядя в окно, ответил Пётр, возясь с вещами.

Наконец, паровоз, с громким шипением выпустивший из-под колёс громадные клубы пара, громко и протяжно известил о конце их пути. И весёлые пассажиры дружно потянулись на выход.

– «Аль, не спеши, успеем! Стоянка здесь теперь долгая, пока все не выйдут!» – остановил Пётр, поспешившую было на выход жену.

Они вытащили на перрон все свои вещи и осмотрелись. Тут же к ним поспешил носильщик, но расчётливый Пётр отказался от его платных услуг.

А увидев немой вопрос на растерянном лице жены, пояснил ей:

– «Аль, да тут совсем недалеко! Донесём сами. Сейчас вниз спустимся и на метро доедем почти до самого дома!».

Но та уже не слушала мужа, озираясь по сторонам и с восторгом рассматривая окружающие их большие здания, а с любопытством – проходящих мимо людей.

– «Сколько же здесь много народу!?» – вслух удивилась она, спускаясь в метро.

– «Так город же! К тому же столица!» – с несколько снисходительной улыбкой глянул Пётр в светящиеся счастьем голубые глаза жены, с наслаждением вдыхая давно знакомый вокзальный запах ржавеющего железа, горячего пара и жареных пирожков.

Он порылся в нагрудном кармане, ища бумажный рубль, попутно вынув и старый билет в метро. Взглянув на дату, он хотел было уже выбросить просроченную бумажку, но Аля попросила оставить билет ей на память, внимательно разглядывая его.

– «Петь, а почему метрополитен назван именем Кагановича?» – поинтересовалась она, проходя с купленным билетом мимо контролёра:

– «Так Лазарь Моисеевич сам руководил его строительством, вот и назвали в его честь!».

– «А если была бы моя воля, то я назвала бы его в честь Сталина, или хотя бы в честь Ворошилова! А то… Кагановича? Как-то не звучит!».

– «Кстати! Я по случаю вспомнил анекдот про них – наклонился Пётр к самому ушку Алевтины – Как-то Каганович поссорился с Ворошиловым. А Сталин говорит ему: Лазарь Моисеевич, ты не прав! Надо бы извиниться перед Климентом Ефремовичем! Каганович звонит на квартиру Ворошилова и спрашивает: Это квартира маршала Будённого? А ему сам Климент Ефремович отвечает: Нет, это квартира Ворошилова! А Каганович в ответ: А-а! Ну, тогда извините!» – сам первый засмеялся Пётр.

– «Тщъ, Петь! Ты что ли больше не боишься, такие анекдоты рассказывать про руководителей нашей партии и правительства?» – приложила Алевтина палец к губам.

– «Так я же тихо, только тебе одной, на ушко. Ты ведь меня не выдашь?!».

– «Я-то, нет!» – на всякий случай опасливо оглянулась жена и посмотрела по сторонам, поняв, что из-за шума и занятости, вряд ли кто-либо из пассажиров мог услышать слова её шутника мужа.

– «Аль, смотри под ноги – здесь ступени крутые!» – указал тот жене.

Аля перестала озираться по сторонам, сосредоточившись на спуске. Но ступив на платформу и запрокинув голову вверх, начала рассматривать больше не метро, а людей, идущих по галерее над путями.

Пётр подвёл жену левее к первому вагону. Но не успели они опустить сумки на платформу, как с шумом от торможения подкатил ярко освещённый поезд метро. От такого обилия света под землёй, множества сосредоточенных и куда-то спешащих людей, Алевтину охватила неожиданная напряжённая радость, как во время кульминации какого-то праздника – не хватало только колокольного звона в ушах.

Зато в вагоне его заменил нарастающий шум, через приоткрытые окна доносившийся из туннеля. От этого женщина чуть испуганно замерла, взглянув сначала в спокойное лицо супруга, а затем и в лица других также спокойных пассажиров.

– Значит так и надо, всё нормально! – тут же успокоилась она.

– «Ой, а здесь всё по-другому!?» – кивнула она на мрачноватую в бардовых тонах станцию Красные ворота.

Через остановку они вышли на Кировской.

– «И здесь всё по-другому!?» – опять радовалась гостья столицы.

– «Да! Все станции метро разные и по-своему красивые!» – гордился Пётр метро, давно ставшего для него родного города.

– «Аль, а на эскалатор надо заходить смело и решительно!» – кивнул Пётр на, вступающих на ленту ступеней, пассажиров.

Внутренне чуть напрягшись, Алевтина сделала свой решительный шаг – даже сумки не оказались помехой.

– «Ну, вот, молодец! Здесь главное – не трусить, а делать всё спокойно и решительно! Теперь поставь одну сумку и держись рукой за поручень!» – напутствовал муж.

– «Да, всё просто… и красиво!» – рассмотрела выпрямившиеся ступени жена, переведя внимание на балюстраду с красивыми фонарями.

– «Ой, а как здесь глубоко?!» – обернулась она назад, от неожиданности чуть покачнувшись.

– «Осторожно! Лучше держись и не оборачивайся назад!» – поддержал жену, стоявший на две ступеньки ниже, Пётр.

– «Смотри под ноги и при сходе с эскалатора шагай быстрей вперёд, не задерживайся!» – указал он жене.

– «Оп!» – в ответ она ловко сошла с ленты эскалатора на каменную твердь и сделав по ней пару шагов.

– «Молодец! Правильно сделала! А то представляешь, что может получиться, если пассажир, сойдя с ленты эскалатора, остановится? Его тут же невольно сметут стоящие сзади! И давка будет! Жуть!».

– «Какой длинный коридор?!» – довольная собой и мужем, с любопытством смотрела Алевтина на левую стену тоннеля, ожидая, когда же закончится его затянувшийся левый поворот.