Дружил Дягилев с Марселем Прустом, Коко Шанель, Жаном Кокто, Пабло Пикассо, членами царской семьи и даже умудрялся получать гранты на некоторые свои проекты лично от Николая II. По словам композитора Николая Набокова, он был «первым великим гомосексуалом, заявившим о себе и признанным обществом».

E

набережная реки Фонтанки, д. 3, литера А

По субботам на рубеже XIX и XX веков главным круизинг-местом становилась набережная Фонтанки в районе садов у Цирка Чинизелли. «Тётки» носили одежду, похожую на женскую, или просто странные костюмы, часто использовали макияж. Так, прогулявшись вокруг цирка, можно было наткнуться на «разодетых» баронесс, графинь и крестьянок.

«[с 8 вечера и до 12 вечера] на Фонтанке творятся вещи, превосходящие всякую фантазию, – пишет Руадзе. – Около “общественного места” у цирка образуются целые вереницы любителей гомосексуальных ощущений в ожидании очереди; что происходит “там”, походит ближе всего на предварительное ознакомление собак. Они знакомятся с интимными подробностями сложения, а уже затем сговариваются, куда ехать и за сколько».

F

Литейный проспект, д. 24

Здесь много лет и в разных квартирах жили Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский и Дмитрий Философов.

«Изломившаяся» поэтесса-символистка, жрица чистого искусства – Зинаида Гиппиус писала стихи от мужского имени, носила брюки и была настоящим воплощением декаданса. Многие современные исследователи причисляют поэтессу к бисексуалкам, но любые ярлыки на теле Гиппиус выглядят чужеродно. Своё слово она искала сама:

«В моих мыслях, моих желаниях, в моём духе – я больше мужчина, в моём теле – я больше женщина. Но они так слиты, что я ничего не знаю».

При жизни её называли то гермафродиткой, то содомиткой, то андрогином, и это несмотря на то, что она была замужем за поэтом и Нобелевским лауреатом Дмитрием Мережковским.

Их союз, пожалуй, самый известный творческий тандем Серебряного века, и был он больше похож на нравственный эксперимент. Предоставив друг другу полную романтическую и сексуальную свободу и расширяя границы, они будто бы издевались над самой идеей патриархального брака.

Поздней осенью 1900 года Гиппиус и Мережковский сближаются с Дмитрием Философовым, который, помимо своих громких романов с художником Константином Сомовым и, конечно же, двоюродным братом Сергеем Дягилевым, вошёл в историю как литературный критик, публицист и один из редакторов «Мира искусства».

Спустя год чета Мережковских и Философов начали жить втроём в этом самом доме. Венцом их единения стало создание 29 марта 1901 года собственной религиозно-философской группы – так называемого «троебратства». Мистические практики пользовались огромной популярностью среди представителей интеллигенции того времени, но Гиппиус–Мережковский–Философов вышли на новый уровень. Считалось, что в тот день, в Великий Четверг, они создали «новую церковь», отражающую религиозную веру в «тайну трёх», через которую должна была сложиться новая Святая Троица, новая церковь Святого Духа, в которой раскроется тайна бытия.

Их ménage à trois продлился 15 лет.

улица Рылеева (ранее – Спасская), д. 17–19

Здесь с 1916 по 1936 годы жил Михаил Кузмин со своим партнёром Юрием Юркуном. Его портрет, написанный Константином Сомовым, с ярко красным галстуком, «сверхъестественными византийскими» глазами, в жилете (всего их, по слухам, у него было 365), вы могли видеть в залах Государственной Третьяковской галереи в Москве. Кузмин – поэт Серебряного века, автор первой гомосексуальной повести «Крылья» и «тётка», коих ещё поискать надо было.

Рос Михаил в большой семье дворянина. Всю жизнь отдельно гордился благородным написанием своей фамилии – «Кузмин» без мягкого знака, и ещё больше – французскими корнями.

Как литератор он дебютировал достаточно поздно: его первая публикация в полулюбительском сборнике стихов вышла в 1905 году, когда Михаилу было 33. Однако уже через год о нём заговорил весь Петербург – совместно с журналом «Весы» он выпустил первую в истории России повесть о любви между двумя мужчинами. Считается, что в его основу лёг роман Кузмина с офицером конного полка «князем Жоржем».

После публикации «Крыльев» к нему пришла настоящая слава. И, как следствие, море ухажёров:

«Серёжа страшно мил и дружествен. Это благословение – иметь такого любовника»; «Всеволод был сама прелесть. И ночью, ночью как было хорошо. Это пылкая нежность и чистота», – с завидной периодичностью писал он в своих дневниках.

С 1906-го по 1912-й Михаил Кузмин жил на «Башне» Вячеслава Иванова, где в эти годы собирались молодые поэты, вошедшие в историю русской литературы под именем акмеистов. Во время одной из «сред» на «Башне» под его эгидой группа поэтов создала своеобразный кружок из наиболее «близких друзей», получивший название «Друзья Гафиза». В обсуждениях и дискуссиях развивались идеи дионисийства, сексуального освобождения, создания семьи нового типа с целью воссоздания единства трёх душ – всё это с костюмами древнегреческих богов, ритуалами и прочим мистицизмом.

Любовью его последних лет был писатель Юрий Юркун – отношения между ними завязались с первой встречи. Через три года после знакомства они въехали в просторную квартиру в этом доме, где прожили 20 лет. Ему Кузмин посвятил свою книгу «Форель разбивает лёд».

улица Восстания, д. 51–53

На месте домов № 51 и № 53 на улице Восстания (раньше – Знаменская) в четырех флигелях во дворе располагались легендарные Знаменские бани. К сожалению, сегодня от них ничего не осталось: в 1913 году здания были снесены, а на их месте построили доходный семи- этажный дом. Остаётся лишь фантазировать и перечитывать заметки Владимира Павловича Руадзе:

«Едва вы проникнете в эту “обитель”, как навстречу к вам утиной походкой движется массивная фигура знаменитого в гомосексуальной секте банщика Гаврила. Этот господин с места не постесняется предложить вам свои “услуги” или кого-нибудь другого».

Вообще, русская баня, сочетая в себе три универсальных качества: приватность, чистоту и наготу – была настоящим центром притяжения всех столичных и приезжих гомосексуалов. Заглядывали туда и представители царской семьи (нет, не Сергей Александрович, среди Романовых был не один «бугр»). Такие заметки можно найти в дневниках брата Николая II, Великого князя Константина Константиновича:

«[23 июня 1904.] Я опять отказался от борьбы со своей похотью, не то чтобы не мог, но не хотел бороться. Вечером натопили мне нашу баню; банщик Сергей Сыроежкин был занят и привёл своего брата, 20-летнего парня Кондратия, служащего в банщиках в Усачевых банях. И этого парня я ввел в грех. Быть может, в первый раз заставил я его согрешить и, только когда уже было поздно, вспомнил страшные слова: горе тому, кто соблазнит единого из малых сих».