– Тебе не все равно? – Бровь Насти насмешливо поднимается.

– Нет.

Что-то совсем не хочется отравиться какой-то дрянью.

– Легкое обезболивающее. Должно стать лучше.

С сомнением смотрю на нее. Настя выглядит уверенной в своих словах. Решаюсь и закидываю эту гадость в рот. Вкус специфический, но вполне терпимый. Медленно пережевываю и выплевываю. Через несколько минут начинаю ощущать, как боль становится не такой интенсивной. Вполне терпимой.

– Ведьмы вы, что ли? – хмыкаю я и двигаю ногой. Гораздо лучше, боли почти не чувствую.

– Все женщины немного ведьмы.

– Я так и понял.

– Идти можешь?

– Вроде могу.

– Пойдем, недалеко осталось. – Настя указывает рукой направление. – Вон там уже река.

Через пару минут и правда выходим к берегу. Река широкая, течение быстрое. Подхожу к воде, внимательно осматриваюсь, но кроме коряг, торчащих из нее, ничего не вижу.

– Вот здесь я тебя и нашла. – Настя ловко запрыгивает на поваленное дерево и бесстрашно идет по нему вперед. – Ты лежал вот здесь, зацепившись за сук.

– И все?

Информации слишком мало. Катастрофически мало.

– А что еще? – Она недоуменно смотрит на меня и хмурит брови, словно пытаясь что-то вспомнить.

– Ну, может, вещи какие-то? – рассуждаю логически. – Рюкзак, например…

– Нет, я ничего не заметила, – возвращается и спрыгивает на землю без происшествий.

– Ясно.

Это провал. Крушение всех надежд.

– Осматривайся, – усмехается Настя. – Я пока травки бабуле соберу, потом позавтракаем.

– Хорошо.

Прохожу по берегу, всматриваясь в мутную воду. Ничего необычного не вижу. Никаких зацепок. Но они должны быть. Если у меня не было никаких вещей, то логично, что я не сам попал в воду. Может, кто-то помог?

Надо бы сходить к тому мосту, но его отсюда не видно. Значит, не сегодня. Просто не дойду. И так еле живой. От одной мысли, что надо еще возвращаться, становится дурно. Надо как-то разрабатывать ногу, чтобы повысить выносливость.

Проверяю все ближайшие кусты, не нахожу ничего интересного и усаживаюсь на поваленное дерево. Что делать дальше, ума не приложу. Надо как-то выбираться в цивилизацию, но пока это нереально для меня. У Насти, вероятно, есть телефон, можно позвонить, но куда? А если меня ищут? А если хотели убить? Нет, слишком рискованно сейчас светиться. Нужно сначала полностью восстановиться и по возможности вспомнить, кто я такой.

Сквозь сон слышу негромкий стук в дверь и распахиваю глаза. Осматриваюсь и вспоминаю, что нахожусь в гостинице, в которую мы с Павлом заселились ночью. Если это место можно так назвать. Но других вариантов в этом богом забытом месте не оказалось.

– Вик, у тебя все нормально? – Взволнованный голос Павла разносится по комнате.

– Да. Сейчас.

Отгоняю остатки сна и сажусь на кровати. Была совсем без сил, уснула прямо в одежде и со светом. Разминаю затекшую от неудобной позы шею и поднимаюсь на ноги. Подхожу к двери и распахиваю ее.

Оперевшись рукой о косяк, Павел внимательно смотрит на меня. Его взгляд такой тяжелый, что становится не по себе.

– Что-то случилось? – передергиваю плечами и пропускаю его в комнату.

– Нет. – Павел проходит к окну и отворачивается от меня. – Ты просто на звонки не отвечаешь, решил проверить.

– Звук, наверное, забыла включить…

Нахожу свой телефон и проверяю: десяток пропущенных от Павла, еще столько же от Людмилы Петровны. Как же так? Быстро включаю звук и пишу свекрови смс, что со мной все в порядке. Отправляю и просматриваю другие события, стоящие внимания.

– Может, не поедешь? – Тихий голос взрывается в моем сознании и заставляет вздрогнуть от неожиданности. – Останешься в номере и подождешь меня?

– Паш, ты опять? – укоризненно качаю головой. Мы же уже обо всем договорились. Зачем ненужные дебаты?

– Что опять? – резко разворачивается и впивается в меня сердитым взглядом. – Мне до сих пор не нравится эта затея!

– Я все равно поеду. Именно для этого я здесь, – повторяю упрямо и складываю руки на груди, демонстрируя твердость своей позиции. – Ничего со мной не случится.

– Ладно, – смягчается Паша. – Вижу, спорить с тобой бесполезно. – На его губах появляется слабая улыбка.

– Именно, – однозначно киваю и улыбаюсь в ответ. Надеюсь, это последний наш спор на эту тему.

– Собирайся и спускайся тогда. Я пока организую нам завтрак.

Павел признает полную капитуляцию и идет к двери.

– Я не голодна, – кидаю ему в спину. Есть действительно совсем не хочется, да еще и мутит неприятно.

– Нет, Вика, – резко останавливается и разворачивается ко мне. – Ты поешь. И это не обсуждается, – говорит не терпящим возражений тоном. – Я не знаю, когда мы вернемся, поэтому давай без выпендрежа.

– Хорошо. Завтрак так завтрак, – примирительно поднимаю руки. Придется уступить такому напору. Тем более он, скорее всего, прав. Надо набраться энергии и сил.

– Вот и молодец.

Выходит и прикрывает за собой дверь. Привожу себя в порядок, собираю в небольшой рюкзачок все, что может пригодиться, и спускаюсь в столовую. Паша сидит за столом и разговаривает по телефону. Увидев меня, завершает разговор и поднимается навстречу.

Присаживаюсь на стул. На столе уже стоит овсяная каша и яичница.

– Шведский стол? – усмехаюсь, кивая на такие разносолы.

– Угу, практически, – смеется Паша и многозначительно подмигивает. – Тактическая хитрость.

– Не поняла, – озадаченно поднимаю на него глаза, ощущая какой-то явный подвох.

– Попросил накормить мою беременную жену, – неопределенно пожимает плечами и отворачивается.

– Паша, – укоризненно тяну я и невольно напрягаюсь. Он не должен был этого говорить, не посоветовавшись со мной.

– Так безопаснее, – устало выдыхает и кивает на персонал, стоящий неподалеку. – Не нравится мне все это.

– Они же знают, что мы же живем в разных комнатах.

– Ну и что? Фамилия же у нас одинаковая. А там мало ли какие у нас причуды.

– Ну хорошо. Возможно, ты прав, – вынужденно соглашаюсь. В его словах есть логика. Может быть, действительно лучше, если для окружающих я буду женой такого медведя, как Павел. Вряд ли кто-то в здравом уме захочет с ним связываться.

Придвигает ко мне тарелку с кашей. Смотрю на нее, пытаясь отыскать хоть жалкие крохи аппетита, но тщетно. Есть не хочется совсем. Тяжело вздыхаю и поднимаю на Павла глаза, умоляю об амнистии. Но он лишь качает головой.

– Ешь и поехали. Я корыто арендовал.

– Почему корыто? – нехотя набираю ложку и заталкиваю в рот. На вкус это еще хуже, чем на вид.

– Потому что машин нормальных здесь тоже нет.

– Так не Москва все-таки, – безразлично пожимаю плечами. Странно в такой глубинке искать комфорт. У людей на это просто нет денег. – Нам далеко ехать?

– Пару часов по трассе, а потом еще по полю неизвестно сколько.

Решив, что кашу я в себя не протолкну, отодвигаю тарелку и беру яичницу. Она хотя бы выглядит более съедобно. Аккуратно отрезаю вилкой кусочек и кладу в рот. Вполне вкусно, и рвотный рефлекс не появляется. Останавливаюсь на этом блюде.

– А ты почему не ешь?

– Я уже позавтракал. Мне надо отойти на пару минут.

– Конечно.

Павел поднимается на ноги, берет телефон и выходит из столовой. А я нехотя жую яичницу и думаю. Может, Паша прав? Зачем я сюда приехала? Чего хочу добиться, чего найти, а главное как? Ведь спасатели, вероятнее всего, прочесали каждый сантиметр земли.

Головой понимаю, что эта затея полный бред, но ничего не могу с собой поделать. Меня тянет сюда со страшной силой. Я должна быть здесь и увидеть все своими глазами. Даже не представляю, что будет, если подтвердится, что Иван погиб. Я не готова к этому. Не хочу принимать такую правду. Мне очень-очень страшно. Но и неизвестность не дает защиты, лишь погружает меня в беспросветную депрессию.