Андрей Шатров 2022 1971 Вот стоит дуб, Он одинок и печален, но глуп — Не понимает мирских он забот И счастья мятежный уход. А человечество должно страдать, И дело ему — умирать, Когда за рекою хлопот Миг смерти порой промелькнет. Есть люди святые, добрые, злые, Но чувствовать сильно должны они, Что хоть и не долго живут они в мире, Но все же живут ее как те дубы. Журчит вода через шпигаты, И ветром паруса полны — Летит корабль мой крылатый Навстречу бури той волны. Летит пока через просторы, И горизонт не омрачен, Но знает он, что очень скоро Ему не зреть уж этот сон. Вот чайки реют над кормою, Блистает солнце в вышине, Но скоро этому покою Пробьет конец во тьме, во мгле. О, скоро, скоро гладь морскую Прорежут грозные валы, И грянет гром, и будет буря, И мрак падёт из вышины. И будет грозное рычанье Стихии — пасти роковой, Кругом борьба, но без печали — Не жди поддержки никакой! Я знал одно растенье, что высохло давно, Под солнцем, в зной, без тени томилося оно, Лучи его сушили, и ветер все трепал, И Бог родную душу его совсем уж взял. Но вот в сухую землю тут семя опустилось, И рядышком с растеньем созрело и раскрылось. Так вот, на солнцепеке, из-под земли сухой Цветок тут вырос дивный, красивый, молодой. Сухих веток растенья коснулся нежный друг, — И старое растенье все распустилось вдруг. О. Генри Идет человек по Нью-Йорку И пристально смотрит вокруг, Богатых он всё сторонится, К простым он подходит как друг. Становится он у ночлежки, Глядит он на бедных людей, И думает тяжкую думу О жизни печальной своей. О том, как искал он работу, О том, как скитался подчас, О том, как скрывался порою, И даже в тюрьме как был раз. И счастье — оно все же было, Как жаль, что так коротко. И есть у него лишь дочурка — Один он теперь для нее. Писателем стал он не сразу — Когда оказался в тюрьме. Тому была, знаю, причина Не в развлеченье себе. И юность он вспомнил былую, Смеялся как он и шутил, Как был и лихим он ковбоем, И как журналистом он был. Порою, читая рассказы, Мы гневные строчки прочтем — Мы слышим тебя, о, писатель, И я обещаю — поймем. Идет человек по Нью-Йорку И пристально смотрит вокруг, Ничто от него не таится, Ничто не попрячется вдруг. Я вижу его как живого — Его проницательный взгляд, Его все ж свободную поступь, Его оптимизма заряд! Отчего так грустно и так больно На душе мне в этот тихий час? Я не знаю — вольно иль невольно Тяжесть давит на меня сейчас. И к чему? Казалось бы, напрасно, Глянь вперед — свободно и легко. Но со мной бывает это часто — Червь грызет сумбурное чело. Лишь только ночью стоит выйти в сад, Как тишина дерев, торжественность природы Неслышным покрывалом одевает вас, И вы неведомо в ее уноситесь просторы. И вправду, обернись кругом — какая красота, В саду ни звука нет, ни ветерка, Так и остаться бы с природой навсегда И предпочесть суете городов людских Суету вольных и простых Сил безыскусственной природы. Молча сижу я за дома стеною, Видна мне узкая неба полоска — Будь то хоть летом или зимою, Не описать мне природы здесь сносно. Но большим хоть я и не одарен — Душа с природой моя всегда. Я вижу ее и ей побежден, И неразрывна с ней жизнь моя. И городов побеждая преграду, Любуюсь я ею в своих мечтах — Мы знаем о ней, что она с нами рядом, Хоть и живем мы уже в городах. К противникам Вдруг подходят минуты удушья, Когда знаешь — не хочется жить. Разберись-ка в себе ты получше И признайся — не стоит тужить. Что плюют на твои идеалы, Со своими все лезут вперед, Так не стоит их мненье нимало — Не заботься о нем наперед. Или встретишь цинизм ты предвзятый — От их общества сердце болит. Так забудь ты о нем, о проклятом, Без него глянь кругом — жизнь кипит! Или встретишь холодные взоры, Предпочтенье другим воздают. Так неси свою честь без урона — Усмехнись ты, пускай их поют! Несмотря на благие мечтанья, Неприятно бывает все ж мне. Устремись тогда взором к дерзаньям, А обиды оставь суете. |
